Спор о войне и праве

Совпадение послевоенного состояния в России с паническим в Евросоюзе и предвыборным в США создало путаницу - обсуждают не то, что фактически делают. А то, что делают, - не обсуждают. Разъяснения даются задним числом, и действия, имеющие долгосрочный смысл, уплотняют толщу "свершившихся фактов". Зато у интерпретаторов полная свобода зачитывания fucking lectures (с) Лавров. Дискурс приобрел упаковочный характер. Тематика холодной войны - пример fucking lectures. Одно табу все же снято - дебаты об основаниях текущего состояния мира, кажется, начались.

Дмитрий Медведев 13 февраля на встрече с участниками Валдайского форума и Иван Крастев - в интервью ньюслеттеру РЖ, оба синхронно обратились к теме конца иллюзий. Медведев говорит об "утрате последних иллюзий" русскими насчет "оптимального и справедливого состояния мира"; Крастев испытывает "боль потери иллюзий общего юридического и морального порядка" в Европе. Интересно, что оба в момент потрясения вернулись к идее разрыва веков. Но там, где Крастев нашел пропасть между XIX и XXI веками, для Медведева - век XX, к наследию которого апеллирует новая Россия. Ценности XX века для Медведева - ценности международного права, оплаченные мировой войной и крушением СССР. Интересно, что для Крастева почти те же ценности ассоциируются только с кратким двадцатилетием: от перестройки до Пятидневной войны. XXI век начался Горбачевым и закончился войной в стиле XIX века, - говорит Крастев.

Но не то же ли самое писали газеты Санкт-Петербурга и Вены сто лет тому назад? "XX век погиб молодым! Едва начавшись взлетом башни Эйфеля в Париже (1889), век затонул на "Титанике" в 1912!". И даже срок буквально совпадает с отведенным Крастевым XXI веку. А если вспомнить, что период от Эйфеля до "Титаника" был взлетом первой волны глобализации, то и наш век, возможно, находится накануне военного обрыва ее второй волны…

Двадцатилетие перед Первой Мировой войной прошло в попытках старых великих держав Европы усилиться за счет передела окраин. Прожитое нами двадцатилетие девяностых-нулевых, наоборот, стало взрывом импровизированного моделирования: взлет Евросоюза и изобретение и собирание новой России шли почти синхронно. Новые участники принесли в мир и новые, различные концепции силы. Каждая из них основана на обработке своего опыта и крайне осторожна в претензиях на глобальность. Но мировая сила нуждается в мировой норме, общей для России и Европы.

Кто - Европа или Россия - в девяностые больше выиграла от "везения", можно обсуждать бесконечно.

Для нас Россия – это невероятный выигрыш в катастрофе конца ХХ века. Мы успели им воспользоваться, но успех нелегко будет закрепить за собой. Чтобы выжить, новая "сверхкомплектная" держава надолго забыла о норме, двигаясь наощупь, от экспромта к экспромту. Экспромт требовал импровизаторов. Политика Медведева-Путина - это политика национального выживания в чрезвычайных обстоятельствах, среди руин системы международных отношений. Полураспавшийся опасный мир был единственным окружением молодой России. Он не мог ни предложить норму, ни исполнить ее, защитить безопасность новой нации.

Нигде у Медведева не идет речь о создании новых норм. Когда в интервью телеканалу "Россия" его спросили, нужен ли какой-то отдельный закон, он жестко отрезал: "Нет!" Есть международное право, и нечего выдумывать. (Зато "выдумывать" придется новые международные институты rule of law). Здесь латентно заложена переоценка Медведевым нашей же прошлой политики. Слабая Россия шла на сделку за счет собственных представлений о ценностях права, которые - Медведев подчеркивает - не являются "самобытно русскими". Они универсальны и дружественны силе - силе права.

Новая жесткость Медведева показывает направление его поисков нового лидерства России. Он и сам переменился. Это уже не человек, разделяющий службу от ценностей "на досуге". Новая жесткая требовательность слышна в его упорном рефрене, что все ясно, и эта ясность – закон. Путинские резкости были "эмоционально-педагогическими"; Путин добивается сочувствия, он хочет разъяснить, заразить ясностью. Но Медведев чужд сантиментам - как, вы еще не поняли? Пойдите и перечитайте Устав ООН!

Мир должен быть примирен с Россией, возникшей вопреки прежней системе мира, можно сказать, до сих пор "неуместной" в нем. России опасно оставаться вечным мировым исключением. Так, и безопасность Кавказа не смогла основываться на соглашениях в Дагомысе. Пора выйти из собственной уникальности, связав сильную Россию с новым мировым правовым порядком. Нынешний мировой кризис дает для этого все основания. Так что не исключено, XXI век еще и не начался.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67