Самоубийство политической Москвы

1

Через две недели после исторической «рокировки» я попал на совещание муниципальных депутатов и глав поселений в одной волжской губернии. Собраны были люди прогрессивные. Самый нижний русский «руководящий слой». Понятно, что все в «Единой России». Но это ничего не значит. Потому что на таком уровне «Единая Россия» - это не «взгляды», а просто климатическая неизбежность. А по взглядам люди, как правило, коммунисты или патриоты. Вряд ли будешь либералом в городке с населением в 20 тыс. с закрытым химическим заводом и населением, которое либо уже оттуда уехало, либо ездит работать в областной центр. Школьники – в ожидании отправки родителями как можно быстрее в вуз – дуреют в старших классах от полной ничтожности условий жизни.

Те, кто там оказываются городским начальством – это люди свои, выросшие тут. И по каким-то причинам не ушедшие со своих мест. Не зная как, но они хотят что-то сделать для своих поселков. Они для них – родина. Это – хорошие люди. Все они сейчас заново оглядываются. Живут они в особом ментальном состоянии. Это совмещение энергичности и позитивности с осознанием полной безысходности. Они смотрят «наверх». И пытаются выцепить из верхних «облаков» какую-то живительную влагу. Одни ее находят в «духовно-нравственном возрождении» (спасемся через веру, другого пути нет), другие – помоложе – читают книжки про то, как развиваются малые города в Европе после деиндустриализации (а вот и нам нужна новая «креативная экономика»), третьи – уповают на спорт (что еще делать молодежи, для которой нет ни работы, ни будущего на своей малой родине). В общем, каждый делает ставку на такой рецепт спасения богохранимой глубинки, который вырастает из персонального жизненного опыта. Если депутат сам спортсмен, то и уповает на спорт. А если в прошлой жизни был директором школы – то на «православную духовность».

И вот вопрос: как они восприняли «рокировку»? Ответ: мужики с пониманием перемигнулись. Ну, а что? Ведь они – эти «отцы семейств», к тому же еще и обремененные заботой о своих городках – живут с рождения и до смерти в системе, где все «договорное». Это знает каждый школьник. В России все договорное: футбольные матчи, суд, правоохранители, списки на муниципальных выборах, земля под объекты, оценки в школе, ЕГЭ, зачеты в вузе и т.д. Ну, вот теперь и передача президентской власти тоже «договорная»… Да. Мужики с усмешкой сказали: «А че? Понятно».

2

Известный публицист Кирилл Рогов написал так: «Самое главное в этой комбинации — выраженное Владимиром Путиным глубочайшее презрение к тому, что называется публичной политикой, и к формальным институтам». А Григорий Голосов пишет о том, что Путин одним ударом закрыл вопрос о ельцинской «суперпрезидентской» республике, о Конституции 1993 года.

И в самом деле. Даже внутри «длящегося путинского чрезвычайного положения» - это решение, несомненно, экстраординарное. Строго говоря, оно сродни расстрелу Белого дома в 1993 году. Думаю, что это два крайних события одного политического континуума: открывающее и замыкающее. Между ними почти 20 лет. Как начали, так и заканчиваем.

Теперь уже историческим фактом будет то, что ельцинская схема доиграна именно таким, а не каким-то другим образом. История политической системы постсоветской России приобрела полную определенность. Историческим фактом теперь будет то, что российский политический класс на рубеже нулевых-десятых годов не смог удержать свою новую политическую систему от деградации. Будет окончательно зафиксировано, что власть передается в результате «частной сделки». Все три этапа путинского «чрезвычайного положения» (1999-2003, 2003-2008, 2008-2011) теперь связаны в одно целое. Если в 2008-2010 мы могли надеяться на то, что система будет эволюционировать в направлении выхода из «длящегося ГКЧП», то «рокировка» и то, как она произведена, превращают ГКЧП из длящегося в вечное. И в эту «вечность» теперь зашита «отложенная анархия», как пишет Владимир Пастухов. «В ближайшие годы России придется выбирать преимущественно между «плохим» и «очень плохим» сценариями развития... Ближайшие годы станут временем накопления энтропии, дальнейшего разложения государственных институтов, эскалации произвола и роста правового нигилизма».

Действительно, «антиинституциональный» смысл путинского решения настолько вопиющ, что каким бы образом далее не был обставлен переход власти в декабре 2011 – марте 2012, «рокировка», что называется, создала уже неотменимый контекст для понимания всей политической системы постсоветской России.

3

Что же дальше? Есть ли вообще какой-то «ход»? Гражданские активисты считают, что «надо крепить ряды снизу», продолжать усиливать свои параллельные сети. Так считают и ультралиберальные, и ультраправые группы. И те и другие представляют собой «управляемую угрозу», на которую в условиях длящегося путинского ГКЧП тратятся огромные средства, раскармливаются антиэкстремистские структуры. Непрерывное воспроизводство мифа о «либералах – шакалах Запада» и «националистах с манежки» является обязательным элементом, встроенным в ГКЧП. Укрепление рядов снизу может привести к социальным изменениям только в специфических условиях антиавторитарной «оттепели». Большие социальные изменения требуют наличия трех факторов: а) политическая группировка в верхах, которая проводит инклюзивную политику, расширяет публичное пространство, б) специфический «новый средний класс» (юристы, айтишники, частнопрактикующие врачи, университетская профессура и т.д.), в) активистские группы. Теперь у нас исчез пункт А. Для «нового среднего класса» теперь нет никакого ориентира. А сами по себе активистские группы ни к каким социальным изменениям дело привести не могут.

Какие предложения высказываются в этой ситуации? Предложений немного. Заметим, ИНСОР-то молчит. А мы с волнением ждем нового доклада ИНСОРа. Молчат Юргенс, Мау, Кузьминов – лидеры системных либералов последнего трехлетия. А высказывания Ясина и Алексашенко надо, видимо, понимать как сдержанный призыв иметь дело с той конструкцией «какая есть», т.е. толкать колесо Медведева дальше – уже в (пока гипотетической) позиции премьер-министра. Сбоку этот призыв подсвечивают кое-какие авторы, пишущие о том, что теперь сам Путин будет «как бы медведевым», т.е. «либералом». Мол, на третьем сроке Путин-Медведев и будут в новых ролях продолжать «медведевский курс». Поскольку «иного не дано». Все это можно сопроводить риторикой о том, что «Владимир Владимирович» очень нам помогает продолжать структурные реформы, поскольку как Президент он обеспечивает контроль над силовиками.

Тут возможны самые разные фантазии. Вот тут у нас специалисты по политической риторике усматривают тонкий нюанс: после рокировки Президент-хромая-утка Д. Медведев, перешел от «ценностной риторики» к «эмоциональной». Так он то ли обволакивает «рану рокировки», то ли обволакивает этой риторикой Путина… Но пишут, что якобы Медведев тем самым укрепляется и «играет на опережение». Насчет «эмоциональной риторики» - это тонко. А насчет «опережения» - чушь, конечно.

А.Кынев и Г.Голосов со страниц Газеты.ру активно поддерживают «стратегию Навального». То есть движение за голосование в пользу любой другой партии, кроме ЕР. Дм. Быков предлагает создавать профессиональные ассоциации, т.е. интеллигентские профсоюзы. И то, и другое, конечно, не лишено смысла.

Вот, собственно, и все меню. Плюс, пожалуй, наше собственное предложение в связи с тем, что наступили «годы реакции» активнее участвовать в «Серебряном веке 2.0» - больше книжных рецензий, медитаций о кино и театре и проч.

4

Так называемая «вертикаль», представляющая собой специфическую систему чиновничье-силовой бюрократии, откачивающая деньги, полномочия, кадры в Москву, в этой рокировке, так сказать, окончательно «довертикалилась». Я думаю, что итогом этого будет непрерывно растущее в недрах русской жизни ироническое понимание того, что ПОЛИТИЧЕСКАЯ МОСКВА (можно даже сказать «мАсква») жидко и прилюдно обоср*лась. Сегодня именно Москва и без того является главной политической проблемой России. Как правильно пишет об этом Вадим Штепа. Не «кавказ», не коррупция, не плохая демография, не пьянство, не… А сама МАСКВА.

И вот до кучи она еще и отказывается от приверженности формальным институтам. Остается только отменить военную присягу и клятву Гиппократа.

Мы все можем – вслед за Симоном Кордонским – подробно изучать, как устроены в России «неформальные институты». Мы можем вслед за современной политологией рассказывать, что и в других землях неформальный институциональный дизайн играет большую роль и, например, сильно отличает Юг Италии от Севера. Это могут делать социологи. Этим могут интересоваться мужики. Мы можем говорить друг другу на кухнях, как оно все у нас тут «устроено на самом деле». Но политическая МОСКВА не может цинично демонстрировать отказ от «клятвы Гиппократа».

Владимир Владимирович Путин не смог найти разумного выхода из созданного им самим в 2008 году «тандема». Точнее говоря: смог, но ценой «расстрела Белого дома». Борис Ельцин в 1993 году пожертвовал трехлетним периодом постсоветского развития. Владимир Путин пошел значительно дальше. Он пожертвовал целым двадцатилетием. Причем без всякой на то нужды.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67