Президента пытаются шантажировать

От редакции. В среду, 14 октября, оппозиционные партии, обладающие представительством в Государственной думе, совершили то, чего от них никто не ожидал. В знак протеста из-за, как считают оппозиционеры, масштабных фальсификаций прошедших 11 октября выборов "оппозиционные" партии покинули зал заседаний Госдумы. Однако несколько дней спустя две из трех партий-возмутителей спокойствия объявили о своем возвращении. Так что же это было – закономерный протест или желание вытребовать себе какие-то будущие преимущества? Почему партии не выбрали более радикальный способ борьбы? Действительно ли выборы были сфальсифицированы? Об этом «Русский журнал» поговорил с политологом, директором Института политических исследований, депутатом Государственной думы от «Единой России» Сергеем Марковым.

* * *

РЖ: Можно ли назвать произошедшее последствием изменения политического стиля исполнительной власти (когда после Владимира Путина пришел Дмитрий Медведев)?

Сергей Марков: Нынешний кризис в Государственной думе, несмотря на то, что многие оценивают его как оживление российской оппозиции, таковым не является. С моей точки зрения, на этот демарш оппозицию вдохновили слова Медведева о необходимости большей демократии. Однако в виду высоких требований, выдвинутых протестующими, в частности отставки главы Центризбиркома, эти действия вполне правомерно можно назвать шантажом президента. Оппозиция требует от Дмитрия Медведева подтвердить свой курс на демократизацию. Тем самым она подталкивает его к весьма радикальным решениям. То есть радикальность требований, с учетом предыдущих выступлений президента, в которых он защищал демократию, можно считать откровенным шантажом.

Именно поэтому от грядущей встречи президента Дмитрия Медведева с руководством оппозиционных партий не следует ждать чего-то принципиально нового. Все радикальные требования оппозиции будут отвергнуты. Но нельзя не признавать наличия проблемы, которую я называю «спонтанно самозакручивающейся спиралью бюрократической гиперлояльности». Суть ее в том, что некоторые региональные лидеры, преследуя собственные узкокорыстные интересы, могут сфальсифицировать итоги выборов, завысив проценты той партии, которой они симпатизируют. Как правило, симпатизируют они «Единой России». Однако тем самым они подставляют ту политическую силу, которой желают помочь, поскольку именно на нее переносят ответственность за свои коррупционные, по сути, действия. И, как мне кажется, на высшем уровне это осознается. Так что в этом направлении будут предприняты какие-то усилия.

Изменения же в руководстве ЦИК или в выборном законодательстве крайне маловероятны. И причина этого довольно проста. Дело в том, что на нынешних выборах совпали данные экзит-полов и результатов самих выборов. Это свидетельствует о том, что как раз эти выборы были честными. Очевидно, также, что «ЕР» было все равно, сколько она получит, например, на выборах в Мосгордуму 62% или 52%. Соответственно, у нее отсутствовал стимул к масштабным фальсификациям.

РЖ: Возможны ли какие-то позитивные последствия этого демарша?

С.М.: Необходимо отметить, что этот демарш не является чем-то исключительным. Подобный прием часто используется оппозиционными партиями в парламентах всего мира.

Что касается позитивных последствий, должен отметить следующее. Во-первых, будет продолжена нынешняя тенденция на укрепление правовых оснований избирательного процесса. «ЕР» заинтересована в том, чтобы была оппозиция, обладающая правом голоса. Это неоднократно подтверждалось и Путиным, и Медведевы, и Грызловым. Но мы должны создать институциональные механизмы, используя которые оппозиция могла бы выражать свое мнение. Например, может будет изменен регламент дискуссий в Госдуме и, наконец, будет создан механизм присутствия оппозиции на федеральных телеканалах.

Во-вторых, случившееся 14 октября, несомненно, приведет к укреплению статуса КПРФ как главной оппозиционной силы страны. Сегодня, мы видим, что она заняла гораздо более радикальную позицию, чем все остальные парламентские оппозиционные партии. И прошедшие выборы, должен заметить, как раз и продемонстрировали тенденцию на радикализацию КПРФ. Но какие будут окончательные последствия того, что КПРФ позиционировала себя как радикальную силу, неизвестно. Неизвестно также, как отреагируют на это избиратели, захотят ли они поддерживать радикализировавшуюся КПРФ.

Честно говоря, я был удивлен радикальностью действий оппозиционных партий, поскольку по моей оценке предвыборные нарушения снизились. Так что вполне возможно, что это выступление было вызвано наличием неких аппаратных игр.

РЖ: Считаете ли Вы, что оппозиция могла бы добиться большего, если бы действовала согласованно?

С.М.: С моей точки зрения, ждать согласованных действий от нынешней парламентской оппозиции не приходится. Нынешняя оппозиция «Единой России» абсолютно разнородна. Оппозиционные партии ненавидят друг друга. Достаточно вспомнить как Жириновский называет коммунистов, а коммунисты отзываются об эсерах. Зачастую они ненавидят друг друга больше, чем «Единую Россию». Никакой коалиции не было, как не было и никаких по-настоящему согласованных действий. Эсеры с самого начала заявили, что они вышли из зала заседаний не в знак протеста против масштабных фальсификаций выборов, а в знак протеста против определенного стиля ведения заседаний Госдумы. Впрочем, они тут же раскаялись. Так что, возможно, будут какие-то оргвыводы в стане «Справедливой России» из-за того, что фракция пошла на поводу у Жириновского.

РЖ: Почему партии в знак протеста покинули зал заседаний Госдумы, а например, не блокировали думскую трибуну, чем парализовали бы работу парламента?

С.М.: Блокирование думской трибуны – это гораздо более радикальный способ борьбы. И оппозиционные партии естественно выбрали более умеренную форму выражения протеста, поскольку в современной России радикальная форма политического противостояния постепенно уходит в прошлое.

Беседовал Александр Павлов

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67