От редакции. Сегодня, 30 ноября, Президент Медведев в третий раз обратился с посланием к Федеральному Собранию. Для "Русского журнала" выбор тем и проблем, затронутых Президентом, комментирует президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский.
* * *
РЖ: В недели, предшествующие оглашению Послания Федеральному Собранию, президент Дмитрий Медведев активно выступал с серьезными политическими заявлениями. Ожидалось, что эти заявления станут своеобразным преуведомлением к тому, что будет сказано в Послании. На первый взгляд, эти ожидания не оправдались. Как Вы полагаете, действительно ли это так?
Глеб Павловский: Послание один из самых трудных политических жанров. Оно труднее любого трактата или программы. Ведь нужно обратиться к законодательной власти, к бюрократическому сообществу, и одновременно – ко всему населению страны. А это несовпадающие аудитории, они принадлежат разным мирам. Вот например, как Медведева встречают в блогах – раздраженным гудом людей эмоционально пресыщенных. Особенно в гневе тусовки различим консьюмеристский тон – «как – мы ждали реформ и свобод, и не дождались!» - выраженный иногда с милым прямодушием («ах, как бы хотелось свободы в прямом эфире»! - но почему тогда не перевода WebMoney из Кремля прямо тебе в кошелек?).
Собственно, у Медведева есть два пути приобретение лидерства – либо на разрушении политической системы, опрокидывая правила игры. Либо на сохранении уже сложившейся политической системы, как основы движения дальше. Социальную устойчивость системы обычно недооценивают, тогда как политическую ее стабильность и закрытость наоборот, упорно преувеличивают. Цель – государство. Есть оно или нет? В станице Кущевской его не было, и место заняли бандиты. При этом станица жила и даже процветала. Отвратительная, живая реальность – мерзкая плоть властной вертикали, причем в «работоспособном» ее звене, вот ведь ужас! Медведев из строителей вертикали – не последний. Он среди создателей системы. Но его уговаривают и уговаривают – отрекись от нее! Это сильный соблазн, поскольку авторство системы принадлежит Путину, прежнему президенту. Лидер-демонтажник или лидер-прогрессист? Второе трудней.
Отречься означает не только «демонтаж». Отречься – это движение галсами, нередкое в политике – лег на правый борт, затем на левый, потом снова на правый, а в промежутке за борт попадает «лишнее» – кадры, и главное, обязательства. Ведь и социальные обязательства путинской системы – за Путиным! Они никак не оговорены и не согласованы. В наши трудные времена есть соблазн просто сбросить лишнее, и легче всего это сделать, подняв «пыль перестройки».
РЖ:И как поступил президент?
Г.П.: Я выслушал уже более десяти Посланий, и Послание 2010 года – одно из самых удачных. До последнего момента было загадкой, как Президент решит задачу обращения социальной темы в приоритетную тему Послания, не теряя политики лидерства и темпов модернизации.
Послание начинает с объявления Президентом «безусловных социальных обязательств» элит перед населением страны. Медведев объявил это всем властям вслух, перед лицом страны. Отсюда - тема детей, ключевая для нормальных людей в вопросе о будущем, и об уровне насилия в стране, о чем скажу ниже.
Президент предложил схему политики – союз верховной власти Главы государства с силами гражданского общества. Он готов передать ряд функций социальной политики некоммерческим организациям, это совершенно необычный прежде тезис. А также освободить, наконец, благотворителей от налогообложения. Здесь же предложение развить общественные дебаты в постоянный институт. Здесь важно, что разработка модели поручена им Администрации Президента. Это ответ на атаки последнего времени на его личный штаб, «конструкторское бюро» Главы государства.
Возникает вопрос: как будет выглядеть политическая схема для обрисованной в Послании политики? Ответ – консолидация политического класса, включая три ветви власти и партии – под эгидой Главы государства. Итак, Президент консолидирует политический класс вокруг его социальных обязательств перед населением страны. Он добивается политической сделки: население, хотя и недолюбливая бюрократию, подтверждает права правящих править. А властвующие очищают себя от коррумпированных и погрязших в насилии кадров. Предложенные Медведевым т.н. «разорительные штрафы» превышают размер взятки в десятки раз. А это колоссальные деньги. Такие штрафы ведут к разорению не только чиновника, но и его личный бизнес, и что особенно важно – бизнес семейный.
Равнозначной темой Послания следует назвать и тему насилия и борьбы с ним. Президентом данная проблема была озвучена сквозь призму борьбы с насилием в отношении детей и констатации зараженности насилием криминализованных звеньев государственного аппарата. Гуманизация правоприменения, с заменой «зоны» условными сроками, и особенно – ликвидация обязательности нижних порогов наказания для судов.
РЖ:Но есть группы, которых Президент разочаровал. Это, конечно же, столичная общественность.
Г.П.: Забавно что люди, поднимающие крик из-за снесенного ларька, куда они бегали за сигаретами, требуют одномоментных революционных переворотов в масштабе страны – вроде передела 80 регионов страны в 20 агломераций! Этих людей капитальный ремонт системы интересует с точки зрения поднятой пыли и судьбы временно бесхозных имуществ. Не наблюдая ничего такого, "столичная общественность" недовольна. В итоге в столице Президенту следует ожидать своеобразного «подсвистывания» своим инициативам.
А между тем, инициативы эти достаточно важны. Ведь Медведев, наконец, раскрыл то, как он представляет себе тему власти. Это политическая власть в русском смысле, которая определяет русло остальных трех властей, указывая на их границы и курс. Медведев сегодня приходит к самоосознанию этой власти, как «учредительной». И здесь возникает вопрос: на что подобная власть направлена?
Мне кажется, что Дмитрий Медведев очень ясно определяет два пункта ее повестки. Первый – низкое состояние политического класса, взятого в сумме всех трех властей с их окружением. И здесь Президент заявляет ряд мер, направленных на чистку, контроль, замещение некоторых звеньев государственного управления гражданскими организациями. Второй – напоминание о социальном государстве как главном обязательстве правящей в России команды и сформированного ею режима власти. Кому? Гражданам страны. Президент сообщает им следующее: качество правящего класса – это моя забота, а обязательства правящего класса – это социальное государство. Так, социальная тема оказывается одновременно политической темой и превращается в мандат на власть обновленного правящего класса, в будущую основу его легитимности.
РЖ: Свои громкие заявления о застое в политической системе страны Президент делал в видео-блоге, в Интернете. Как Вы полагаете, не свидетельствует ли это о том, что политический дискурс постепенно обживается в интернет-пространстве?
Г.П.: Интернет, как известно, в течение последних 15 лет является зоной неограниченной свободы, даже произвола. Здесь нет изменений. Изменения претерпевает сетевая общественность, относительно которой, правда, пока невозможно сказать, насколько она зависима от офф-лайновой реальности. Иногда, как в ситуации с покушением на Олега Кашина, кажется, что она автономна и способна к действию. Но по содержанию реакция была более блогерской, чем журналистской. Но если проанализировать повестку блогов, легко заметить, что их дебаты периферийны. У них медийная повестка. То есть, сетевая реальность зависима от той же медиаполитической реальности.
Нынешнюю ситуацию с блогерами можно сравнить с советскими неформалами, законодателями политических мод конца 1980-х годов, которые год спустя вдруг испарились, истаяли как маргарин на сковороде сразу после знаменитого съезда 1989-го года. Кто хотел или мог, был включен в новую обойму, зато смена обоймы обескровила политическую дискуссию, та стала банальней и примитивнее. Не исключено, что то же самое произойдет, если в несетевой реальности расширится коридор обсуждения.
Кстати, к этому может привести и еще одна радикальная мера – намерение Президента вынудить региональные власти приватизировать «непрофильные активы», включая местные СМИ. До сих пор бóльшая часть СМИ в России фактически находилась в распоряжении региональных властей. И это касается не только газет, но и телестудий, радиостанций и так далее.
РЖ: А тот факт, что Президент активно участвует в интернет-жизни, в частности, поздравляет губернатора Зеленина с днем рождения, желая ему "заморить червячка", не создает ли некую новую политическую повестку дня?
Г.П.: Это не новая повестка дня, это новая политическая интимность, которая «размачивает» сухари старой риторики. Она создает атмосферу перехода к языку другой повестки. Идет гуманизация политического языка. Его лексическая приватность снижает градус ненависти. Все устали от высокого апокалиптического штиля последних 15 лет – все эти «страна на грани» и «гигант поднимается, и вам всем покажет». Президент приземляет политическую риторику, и это хорошо. О ценностях не рычат.
Вместе с тем, модернизация переводится на язык понятных шагов в интересах основных социальных групп нашей страны. У отечественной модернизации появляется социальная проза, с индикаторами, понятными населению страны – здоровье, образование, защита детей, жилье и так далее.
РЖ: Центральной темой Послания стала тема детства. Многие уже шутят, что это является знаком того, что модернизацию, может быть, будут осуществлять наши дети. Как Вы относитесь к подобной трактовке?
Г.П.: Столичные шутки безвкусны, и раскрывают тупость элитных групп. Дети, превращенные за 20 лет в объект полупозволенного садизма, стали низшей расой. «Дети – это просто смешно», - вот пароль сертифицированного негодяя или убогого. Отношение к детям, заключенным и другим слабым группам вымеряет качество общества, глубину его упадка.
Если Президент проведет хотя бы эти вот пункты Послания – об исключении из УК (абсурдно жестокого в угоду обществу – и абсурдному, и жестокому) нижних пределов наказания; о гуманизации исправительных режимов (садистских, в согласии с обществом-коллективным садистом), об охране детей от насилия – он как доктор Гааз войдет в историю, как человек, облегчивший для русских их кандалы. Медведев осуществляет своего рода «гуманитарную интервенцию» в русскую политику, принуждая ее соблюдать гуманитарный минимум. Выполнив хотя бы одну эту задачу, любой русский политик может уйти от власти с гордо поднятой головой.
Беседовал Александр Павлов