К юбилею одного психологического эксперимента

18 августа есть и такая юбилейная дата: 40-летие начала знаменитого научного эксперимента американского психолога Филиппа Зимбардо. В рамках эксперимента в Стэнфордском университете были собраны и помещены в закрытое пространство две группы испытуемых. Роли между ними были распределены: одни – надзиратели, другие – заключенные. Этот эксперимент стал позднее сюжетной основой для многих фильмов и, в частности, для фильма «Эксперимент», где режиссер воспроизвел сюжет психологического опыта с гипертрофированными результатами. Пытки, насилие, жертвы, прототип Зимбардо попадает в тюрьму.

Зимбардо был осужден этиками за свой эксперимент. Несмотря на это, реальная жизнь ученого сложилась успешно. Зимбардо читал лекции на TED Talks и даже не столь давно выступал в Московском государственном университете им. Ломоносова (в 90-е в России он был известен также как автор книги по застенчивости). Особенно Зимбардо стал востребован после того, как тюрьма Абу-Грейб попала в поле общественного внимания.

Стэнфордский эксперимент вместе с интерпретацией Абу-Грейб связаны с поиском животного в человеке. Но такого животного, которое ловко и цинично владеет комбинациями по управлению символическим пространством.

Среди технарей и биологов термин «манипуляция» зачастую не несет негативных коннотаций, а используется сугубо как описательное слово, подразумевающее влияние на определенный объект, который вводится в состояние изменения. Воздействие, влияние на объект и есть манипуляция. Гуманитарии, в зависимости от культурного кругозора, подходят к манипуляции иначе. Воспетые Пелевиным мастера боевого НЛП полагают, что манипуляция – это весь человеческий мир коммуникаций: «Вам нравится девушка? Подойдите к ней. Подмигните ей. Скажите пару комплиментов. Ущипните ее! Закрепите ущип дополнительным комплиментом. Девушка ваша. Однако не забывайте, что она будет манипулировать вами в ответ… Политика? А что политика? Политика – это как пикапить девушку, только чуть сложнее».

Поклонники Аристотеля возразят: «Но это же крайность! Тут нет никакой добродетели!»

Попробуем стать медиатором конфликта среди этих антагонистов. Для этого придется пойти на радикальную констатацию: да, контроль над мышлением в политике допустим.

Манипуляция вторгается в сферу человеческих отношений, в социальное, а также в индивидуальный психологический микрокосм. Манипуляция трансформирует субъекта в объект своей «страсти», на который ей хочется влиять, воздействовать, внушать свои желания.

Зимбардо пишет, что контроль над мышлением – это процесс, посредством которого индивидуальная или коллективная свобода выбора и действий осложняется агентами или агентствами (т.е. институциями); агенты изменяют или искажают восприятие, мотивацию, затрагивают, познание и / или поведенческие решения индивидов или коллективов.

Это не магический и не мистический процесс, а процесс, который включает в себя набор основных социальных психологических принципов. К этим принципам Зимбардо относит: чувство вины, страха, возбуждения, идентификации и др.

Что же здесь хорошего? Ведь добродетель, как мы привыкли думать, существует там, где есть договоренность и свобода. Хорошего тут ничего нет. И признавая манипуляцию и борьбу за контроль над мышлением, мы можем лишь настаивать: манипулятор обязан признавать, что он манипулирует.

Когда слово «манипуляция» высказано, с манипуляции как практики срывается покров тайны. У Александра Пятигорского есть подобные размышления о мифе: названный по имени миф утрачивает свою силу, он перестает быть истинным. Манипуляция, именованная манипуляцией утрачивает свои безграничные возможности закабаления.

Кто говорит о манипуляции? Кто разоблачитель? Требуется внутренний этический стержень, который не позволяет лгать. Критиков слишком много. Пора бы самим манипуляторам снять маски, пригласить на сеанс разоблачения.

Отчасти так оно и происходит сегодня. Если приглядеться, одно из удивительных отличий нашего времени от недавних, «классических» времен, заключено в том, что «манипуляция» ранее была постыдной, совершалась тайно. Хотя она и была такой же включенной в коммуникации и политику практикой, как и сегодня, но признание в этом приводило к краху карьеры, позору и обличению в попрании честности. Сегодня мы живем в мире, где манипулятор прямо сообщает о своих намерениях работать со мной, как с таргет-группой. И я знаю об этом его намерении. И он знает, что я учитываю маршруты его воздействия на меня. И я знаю, что он учитывает мое знание о его намерениях… Конечно, прямодушие в таком мире больше не является добродетелью.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67