От редакции. В воскресенье, 31 октября, в России снова «День несогласных». На сей раз власти разрешили митинг на Триумфальной площади в Москве, но часть несогласных, предводительствуемая Эдуардом Лимоновым, решила провести на том же месте свой митинг. Численность и разрешенного, и неразрешенного митингов едва ли превысит пару тысяч человек. В это время во Франции на улицы выходят миллионы. О причинах этого размышляет публицист Кирилл Мартынов. .
* * *
Вряд ли кто-то будет спорить с тем фактом, что вменяемая и жизнеспособная оппозиция является гарантом стабильности демократии. Человеческая природа, увы, несовершенна, поэтому каким бы прекрасным ни был правитель без реальной конкуренции и борьбы с сильными соперниками рано или поздно он становится апатичным тираном. В сущности, политический рынок мало чем отличается в этом отношении от экономического: в обоих случаях монополия влечет за собой увеличение стоимости товара и снижение его потребительских характеристик. Так что главная проблема нынешней власти, если вдуматься, это отсутствие оппозиционной активности, хоть сколько-нибудь выходящей за рамки литературных экспериментов, безответственных популистских лозунгов, сочетающихся с попрошайничеством и мелким шантажом, а также незначительных различий. Последние, как в случае со “Справедливой Россией”, приходится создавать самой власти в тщетных попытках найти для себя хотя бы какого-то реального спарринг-партнера.Хотя настоящие буйные в России есть, но людей, способных действительно бросить вызов нынешней власти, нет.
Типичным примером такой ограниченной отваги является Эдуард Лимонов, последний скандал вокруг которого, вновь демонстрирует универсальную логику “несогласного”: если Евтушенко против колхозов, то я за. Если власть разрешает митинг на Триумфальной площади, то это вовсе не то, к чему стремились унылые бунтовщики. Им нужен был протест, свобода, выраженная в дубинках ОМОНа. Нет дубинок – нет и свободы.
Лимонов неоднократно заявлял о том, что он намерен баллотироваться на пост президента России в 2012 году и, конечно, выиграть эти выборы. Так вот, “стратегия” в обоих случаях остается идентичной: нужно заявить заранее невыполнимую цель, чтобы в итоге был повод для скандала и обвинения неких сил, в том, что выполнение этой цели было сорвано. В случае с митингом 31 октября 2010 года Лимонов вполне обоснованно (в рамках соответствующего габитуса несогласного) может обвинить власть в том, что она не позволила ему вывести на улицу сотни тысяч людей. Спор между Алексеевой или Лимоновым (800 человек или 1500 человек собирать на площади, и с разрешения ли властей или нет) демонстрирует, что никакой оппозиционной политики в Москве сегодня нет. А раз нет в Москве, нет и в России: вспомним, как Французская революция, давшая старт современному миру, была локализована в Париже, вспомним, как СССР распадался по линии сугубо московского конфликта между двумя административными образованиями.
Итак, оппозиции нет. А без оппозиции не будет демократии. Без демократии, в свою очередь, не будет модернизации.
Плохо, что заимствуя европейские нравы, мы столь избирательны. Мы научились пить кофе в кофейнях, носить европейские бренды одежды, но не заимствовали ключевой и важнейшей составляющей западной жизни - культуры политического бунта.
Во Франции прямо на наших глазах в том же октябре 2010 года корректировка пенсионной системы со стороны правительства вылилась в общенациональную стачку, когда люди, видящие, как их интересы нарушаются, заявляют об этом во весь голос. Эту речь народа нельзя проигнорировать. И совсем не только благодаря наличию во Франции свободных СМИ: министр финансов страны оценил урон от забастовки в 400 млн. евро ежедневно. Где в этой системе координат Лимонов со своими полуторами тысячами колеблющихся борцов за площадь? Какие коллективные интересы защищаются его микроразличиями с Алексеевой? В России нет культуры публичной политики, даже такая якобы исконно русская ее ипостась как бунт отсутствует. У нас есть только две крайности: либо пара сотен людей на митинге о всем хорошем (никаких конкретных требований! боже упаси, выдвигать какие-то лозунги, которые власть может принять! ни-ни не оказаться на мести власти самим!), либо уж наше легендарное, бессмысленное и беспощадное, когда с необходимостью рушится все, и революция кушает своих омбудсменов.
Шутка ли, со времен Михаила Юрьевича Лермонтова ничего не изменилось, и даже мундиры не поменяли своего цвета. Народ пассивен, власть одинока и растеряна и потому озлоблена. И когда в Москве без объяснения причин сменяется градоначальник, всем в сущности наплевать, ни акций протеста, ни требований объясниться - пустота и тишина. С этим народом можно делать все что угодно, берите его тепленьким.
Одна надежда, что придет новый Петр и научит нас французскому бунту.