Словенская поэзия и американская демократия

Из века в век. Словенская поэзия / Cоставители тома С.Н.Гловюк, М.Голья, Н.Графенауэр, С.Добровец, Ж.В.Перковская. - М.: "Пранат",
2008. - 496 с.

"Словенская поэзия" - девятый том из серии "Из века в век. Славянская поэзия ХХ-ХХI". Словенцы до последнего времени считались обладателями самого малого из славянских государств - пока их не "обогнали" в 2006 году черногорцы. Однако, в отличии от Черногории, Словения получила независимость впервые только в 1991 году: до того времени разные ее части входили в состав различных империй (прасловенское государство Каринтия утратило свою независимость в незапамятные времена).

Книга сопровождается двумя предисловиями: более общее написано автором серии С.Гловюком, а об истории развития поэзии в стране, столица которой носит лирическое имя Любляна, рассказала Н.Старикова: "гениальный поэт Франце Прешерн разбудил глухую провинцию Австрийской империи эхом европейского романтизма - ... и маленький народ смог обрести свое неповторимое "я"" (1). Итак, истоки словенской идентификации - в поэзии, разнородное население стало народом, начитавшись стихов. Нечто похожее произошло с Украиной, с украинским народом, который видится ряду исследователей реализацией то ли гоголевского, то ли шевчевковского литературного проекта...

Таким образом, чтение стихов наших братьев-славян, которых национально-романтический дух ныне довел до известной раздробленности, может оказаться не только приятным, но и полезным делом: хочется же понять, как они дошли до жизни такой - с обостренным чувством обособленности, независимости, "незалежности". Вот что пишет об этом Светлана Макарович в стихотворении "Игла":

Мельтешит, снует иголка -
взад-вперед, туда-сюда.
Нитью незаметно-тонкой
нас сшивает навсегда.

Пусть ныряет, пусть скрепляет
нас с тобой, меня с другим.
Чем быстрей она мелькает,
тем созвучней мы молчим.

Колет, тащит, увлекает
острую тугую нить,
чуть замешкался - успеет
намертво тебя пришить.

Горло - к горлу, невозможно
ни плотнее, ни тесней.
Прорастает кожа в кожу
все сильней, все горячей.

Шьет, скрепляя нощно, денно
руки, ноги, груди, спины.
Не дыши в лицо враждебно -
мы уже неразделимы.

<....>

(Перевод Ж.Перковской)

Образы Светланы Макарович сюрреалистичны, и из всего сборника ее стихи выделяются не только силой выразительности, но и парадоксальностью, которую можно отнести к разряду "черного юмора". Вот окончание стихотворения "Dobro jutro":

Здравствуй, мор и голод,
Бойня, нищета.
Здравствуй, колыбелька.
Будь же ты пуста.

Неожиданные слова для детского писателя, каковым является Светлана Макарович... Прочитав эти стихи, исполненные гнева и боли, читать остальные уже как-то легче. Вот, к примеру, как начинается стихотворение "Житейское" Эрвина Фрица:

Мне жизнь вполне мила: питаюсь и пложусь,
в обмен веществ вступаю, чем горжусь,
очеловеченной природы образец.
Дышу, но помню, что всему придет конец.

А мог родиться тлей, мартышкою хвостатой...
Но я есть я, моя мне жизнь дана.
Я то, что ем и пью, и атомы салата
во мне встречают атомы вина.

(Перевод Ж.Перковской)

Но кроме поэтов, которые разыгрывают традиционную для романтизма карту страха смерти и радости жизни, есть в Словении авторы, более склонные к философии. Вот, к примеру, как начинает свой сонет Нико Графенауэр:

Дом в языке. Слоисто мирозданье,
в костях холодных мягкая перчатка.

Как тут не вспомнить Хайдеггера с его языком как домом бытия! Любопытно, что буквально Графенауэр написал не "слоисто мирозданье", а "во времени слои бытия" - подстрочный перевод легко сделать самому: так как каждый стих представлен по-словенски и по-русски, книга приобретает особый лингвистический объем, втягивает читателя в переводческую игру (об этом мы писали в рецензии на книгу словацких стихов). Окончания сонетов у Графенауэра весьма многозначительны:

Тинктура звезд холодных, плесень в дом,
с прозрачной физикой закручен взгляд,
а в кольцах годовых - молчаний ком.

и памяти резьба зовет назад.
павлиньим веером развернутый рассвет
разлит для тех, кого на свете нет?

Вот окончание другого сонета:

Молчанье порождает имена
И инструментом не достигнуть дна.

(Сонеты даны в переводах А. Бессмертной)

Есть в сборнике и стихи, в которых осмысливается современная геополитическая ситуация. Словения одной из первых среди славянских стран вошла в Европейский союз, и вот что думает о Европе Алеш Штегер (самый молодой из поэтов, представленных в сборнике - 1973 г. рождения):

Европа

Ты все еще кормишь нас баснями о том, что турки
Только сделали вид, что ушли из-под твоих стен.
Что они выдают себя за продавцов шаурмы,
А сами спят и видят, как бы выскочить из укрытий
И перерезать твою старую глотку.

Твои племена давно заблудились
В болотах твоих идей
Ты не различаешь нас. Тебе не отделить череп славянина
От черепа гота, череп франка от черепа англа.
Но ты веришь, что молодеешь от крови своих сыновей.

Ты все надеешься нас обмануть.
Я засыпаю и вижу: ты просто старая баба.
Ты хрипишь и пытаешься снова родить.
А рядом стоит мужик и возбуждается на Америку.

(Перевод Е.Лесина)

Если последняя строка стихотворения вызывает недоумение, то достаточно взглянуть на оригинал, чтобы понять, что имел в виду поэт: Мужик этот:

"v temi zraven nje na skrivaj onanira, mislec na Ameriko".

Можно вспомнить, как в СМИ лет десять-пятнадцать назад и у нас было чуть ли не повальное увлечение образом жизни в США (и как все это прошло чуть ли не в одночасье - с началом бомбардировок Белграда).

Любопытно, что сами словенцы считают себя чуть ли не родоначальниками демократии в США, они прослеживают связь между процедурами выбора и интронизацию воевод на Госпосветском поле в Каринтии и Декларацией о независимости Джефферсона (2).

При таком взгляде на вещи американская демократия не выглядит чем-то чужеродным, напротив, ее идеи имманентно присущи славянским племенам, - другое дело, что будучи пересаженными на чужую почву, дали они буйные всходы...

Интересно, что один из словенских поэтов, включенных в сборник, Томаш Шаламун, весьма популярен в США. Кто-то считает, что дело в везеньи - повезло Шаламуну с переводчиком (см. здесь). На русском языке в 2003 году тоже выходила книжка стихов Шаламуна. Приведем начало стихотворения "Наша вера":

Дух Центральной Европы!
Сентиментальное захолустье, полная безнадега!
Народы, которыми, как скотом, набивали вагоны и отправляли их
в концлагеря, душегубки;
Прочие непристойности под нытье и починку носков!

(Перевод Н.Эрвич)

Благодаря выходцу из Каринтии Сигизмунду Гербенштейну, который находился на службе у императора Священной Римской империи Максимилиана 1 и дважды в начале ХУ1 века посетил Московию, Европа узнала многое о России. Знание словенского языка сильно помогло Гербенштейну, который оставил доброжелательные "Записки о Московии". Путь на Запад пролегает через те земли, где живут из покон веков славяне, у которых сложилось свое представление о Европе, свой ответ на вызовы Запада. Поэты Словении оказываются носителями не только близких нам переживаний, но любопытных идей, которые позволяют лучше осознать вызовы нашего времени.

В составе Австро-Венгрии области Словении были югом, а словенцы - дикими южанами, в составе Югославии - Словения стала просвещенным севером, словенцы стали цивилизованными северянами... Словенцы перепробовали множество ролей, прежде чем обрести независимость - и оказаться в центре Европы. Их поэзия несет следы поиска идентичности, наиболее ярко эти искания видны в мифологически окрашенных строках Светланы Макарович (3). Нередко в сборнике речь идет о переезде из деревни в город, о взрослении, о преодолении детских страхов. Так, Цирил Злобец заканчивает стихотворение "Сеновал" строками:

Теперь, далеко друг от друга,
грызут пять серьезных мужчин
воспоминания детства - каждый свое.

(Перевод М. Рыжовой)

В целом же, если говорить о специфике словенской поэзии, то здесь уместным оказываются строчки Уроша Зупана: "Начало поэзии - не взрыв вещества, а нытье". В этом смысле можно утверждать, что словенцы - большие мастера нытья, они очень виртуозно стенают, ноют, плачут и воют (характерны здесь параллели с поэзией Тараса Шевченко). Любопытно, что если Томас Элиот говорил о конце мира ("не взрыв, но всхлип"), то словенцы предпочитают говорить о начале мира. Мир для Словении только открывается - и поэзия словенцев, подобно ребенку, озирает, ощупывает этот мир, ищет в нем ориентиры.

Примечания:

1. Приведем одно из самых известных стихотворений Прешерна:

Жизнь есть тюрьма, в ней время - злой палач,
С ним юная всегда жена - тревога,
Скорбь - неусыпный сторож у порога,
Мучители - отчаянье и плач.
О друг наш смерть, скорей свой срок назначь!
Ты ключ, ты дверь, ты чающим дорога
С земли, что так печальна и убога,
Туда, где тленье - всем недугам врач,
Где неприязнь когтей нам не покажет,
Где мы обид не слышим за собой,
Где смертный узы все свои развяжет, -
Туда, в постель под черною землей,
Где спит так крепко, кто в нее приляжет,
Что сна прервать не может бедствий вой.

(Перевод Федора Корша)

Со стихами Прешерна можно познакомиться здесь. В России около 10 лет действует общество "Д-р. Франце Прешерн", которое установило в 2000 году памятник Прешерну в Москве и издало ряд книг и альманахов, посвященным Словенско-русским литературным связям. Любопытно, что на обложке альманаха 2001 года издания воспроизведена картина художника А. Козинина "Возможная встреча двух великих современников А.С.Пушкина и Ф.Прешерна".

2. Обоснование таких взглядов мы находим в книге "Сигизмуд Гербенштейн, М., 2000. Так, в статье Андрея Ленарчича "Жига Гербенштейн, его среда и время" находим следующий пассаж: "Когда Джефферсон читал "Республику" Бодена, он наткнулся на древний словенский ритуал интронизации каринтинских воевод. Этот обычай, известный еще во времена американской революции, являлся живым доказательством такого общественного договора по крайней мере у словенцев. <...> Словенцы верили, что сила власти исходит от народа, которым правят. Они хотели, чтобы люди, которые правят, были тоже из народа. Они были убеждены, что самой важной особенностью тех, кто правит, должны быть их способности и готовность к правлению. Он знали, что почетной обязанностью человека, стоящего у власти, является справедливость". Этот отрывок взят из речи в американском конгрессе 28 ноября 1967 года сенатора Лауше (С. 25-27 указанной книги). Здесь же приводится отрывок из книги Бодена, в которой живописуется обряд интронизации словенских воевод.

3. К сожалению, под стихами в данном сборнике не стоят даты их написания. Приведем еще один стих Светланы Макарович, который мог бы относиться и ко временам распада Югославии:

Кувшин

Как узнать, на что сгодится?
Гладят руки круглый бок -
для студеной ли водицы,
Иль пойдет под молоток?
Шла девица по воду,
обнимала крепко.
Цветики по ободу,
отблески по веткам.
Уронила на дорогу -
вмиг вода ушла в песок.
Было мало, стало много,
черепок да черепок.
Погляди-ка сколько нас!
Народились - сразу в пляс!
Не жалей-ка нас хозяйка,
всю семейку сосчитай-ка!
Я дала тебе свободу -
расплодили мелкоту,
Солнце вылакало воду.
В горле сушь - невмоготу!
Черепок за черепком
Хрусь да хрясь под каблуком.
Всяк осколочек хорош,
а кувшина не вернешь...

(Перевод Ж.Перковской)

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67