Политкорректность означает невероятный скачок в развитии культуры оскорбления: назвать дурака "дураком" куда безобиднее, чем назвать дурака альтернативно одарённым.

В нулевые годы установка на "поощрение различий" сменилась установкой на "интеграцию". Между тем не изменилось главное – вера в то, что корень проблем, связанных с иммиграцией, лежит в культурной плоскости. Надо прекратить принимать медийные эффекты за отражение реальности.

Гайдаровское «раздавите гадину!» встретилось на узкой дорожке с «банду Ельцина – под суд!» и «чемодан, вокзал, Израиль!». Эти девизы были выдумками агитаторов. Но выдумками удачными.

Мы не нуждаемся в лицемерии и ханжестве западной политкорректности. Да у нас и нет ничего подобного. Наше массмедийное сообщество критикует общество и власть столь упорно, что лишает и себя надежного будущего. Теперь у нас общество "без стыда и совести".

Нельзя создать общество со звериными нравами и враждебными друг другу интересами – и сетовать, что оно говорит на языке вражды. Самое большее, что можно требовать, так это чтобы язык вражды все же оставался политкорректен.

В политике так: не разбив яйца – не сделаешь яичницы. Насилие – повивальная бабка истории. Одобрение или осуждение насилия – всего лишь действующие на данный момент конвенции. Санкционировали же мы "мочение в сортире".

Если из политического языка вражды - при том, что он должен быть обработан напильником этикета - может рождаться политика, то из личной вражды, выплеснутой в публичное поле, ничего, кроме склоки или разборки с битами и с арматурой, не рождается.

Для того чтобы меры, к которым призывает Немцов, были реализованы на практике, нужны очень серьезные правовые основания. Я не очень хорошо представляю, каким образом может быть это реализовано.

К сожалению, публикация "списка негодяев" отвечает современным нормам политкорректности. Потому что человек у нас сегодня имеет право написать, в общем-то, всё, что ему придет в голову.

Модернизация – это способ радикально поставить вопрос о присутствии насилия в политике. Тогда как для "героев 1990-х" этой проблемы не существовало. В 1990-е насилие в отношении политических оппонентов – и к этой практике призывает вернуться Немцов – было легитимной нормой.

Язык вражды эффективен, поскольку является общим для управляющих и для управляемых. Все попытки заменить его отторгаются. Из ситуации господства языка ненависти нет первого шага, кроме речевого самоограничения. А значит российская политическая корректность становится ближайшей задачей.