Старая элита, интеллигенция, свободомыслящие люди постепенно изживают себя. Они придаются воспоминаниям о былом величии, сетуют на нынешнюю ситуацию в стране, но толком не могут предложить ничего нового.

Те впавшие в истерию толпы, которые ревели на площадях "Ельцин, Ельцин", могли стать основой чего угодно – автократии, клептократии, фашизма, монархизма, но только не демократии.

Наше поколение с удовольствием пойдет на фильм по книге, которую в свое время зачитало до дыр. Ровно потому, что этот фильм – и про нашу жизнь тоже. Текст Пелевина – это система образов, передающая атмосферу эпохи.

Девяностые – это не только то, что показано Гинзбургом. В 1990-е было еще и кое-что, о чем молодежи стараются не напоминать. Невероятный, трагически преданный и заглохший порыв тогдашней России к демократическому идеалу.

Пелевин после 1999 года пишет одну большую эпопею (иногда очень успешно, иногда - не особо). В конце концов, если существуют "Миры братьев Стругацких" - почему бы не быть "мирам Пелевина"?

Советский Союз разрушило его русское ядро в лице России, население которой больше не захотело содержать многонациональную империю. Борис Ельцин сделал себе политический капитал на этом нежелании.

Взломав нечто мощное, Ельцин освободил колоссальную энергию – но чего? Предмет борьбы остается анонимным. Причина анонимности – русский вопрос.

Мы имеем даже не феодализм, поскольку феодализм предполагал бы наличие некоторых нравственных регуляторов, а своеобразный секулярный квазифеодализм. Это и есть главное достижение Бориса Николаевича Ельцина

Трагедия современной России в том, что во время формирования основ государственного управления во главе ее оказался случайный по сути человек, лишенный талантов и собственный идей.

Применительно к эпохе Ельцина Черчилль оказался прав: демократия (читай: Ельцин и его команда) – была наихудшим вариантом для тогдашней России, если не считать все остальные.

К великому сожалению, народ очень несправедлив к своим лидерам, и наиболее несправедлив к тем, которые делают добро. Ельцин – тот самый случай.

Русская история все еще находится в "горячей фазе". Как ни странно, но двадцать лет для нас оказалось мало. Мы еще пока не "приземлились". Хотя в середине нулевых казалось, что "уже". А сейчас выяснилось – нет.

Ельцин – это не общепризнанный для всех лакомый кусок, которым можно заесть невкусную либеральную кашу. Ельцин сам кусок из той же самой каши. Ненавистные населению либералы хвалят ненавистного им Ельцина – каким образом это может изменить отношение общества? Никаким.

Пресловутая президентская форма правления является свойством периферийных, зависимых капиталистических стран, которые не могут построить демократическое государство, так как в этом случае им придется отдавать значительную свободу населению.

Ельцин показал, что в нашей стране можно не только править без постоянного насилия и предоставляя оппозиции полную свободу, но и точно зная срок своего правления, когда придется уйти.

Ельцин, учинив погром социализму, привел страну к состоянию, возродившему в душах людей самое худшее, что было при социализме – призрак сталинизма, но уже без всякого социализма.

Ельцину досталась роль разрушителя дряхлеющей тирании коммунистической номенклатуры. И он же был единственным демиургом "новой либеральной политики" на протяжении следующей декады. Однако в этой единственности и состояла огромная проблема.

Сейчас, когда проценты в банках снизились, когда инфляция растет, люди могут начать искать более прибыльные активы для своих сбережений, поэтому опасность роста числа участников финансовых пирамид есть.

Это был не капитализм Гайдара, когда за год инфляция составляет 500%, это был капитализм Мавроди, когда за год твои акции растут на 1000%.

"Лихие девяностые" – потерянное время, в котором потерялось целое поколение. Именно судьбе этого поколения и посвящен балабановский фильм "Брат". "Кочегар" в этом смысле - типичная балабановская картина, где зритель опять встречается с потерянным во времени героем.

"Кочегар" Балабанова встает в длинную очередь обычных балабановских картин. В очередной раз мастер тыкает нас как провинившихся котят носом в 1990-е годы. Оно и понятно. Про что бы ни снимал Балабанов, он снимает про "лихое десятилетие".

Герои Балабанова — это антигерои, совершающие плохие поступки, за что наказываются другими плохими людьми или несчастной жизнью. Но кочегар-якут, на первый взгляд, никак не отрицательный образ. Что же в нем не так? Балабанов в очередной раз дает волю собственному национализму.

Балабанов вообще не чурается больных национальных тем, делая это то вызывающе нелепо, как в «Войне», словно подписываясь под каждым тезисом ура-патриотов, то внезапно мудро и деликатно, как в «Кочегаре».

"Чужая" выглядит фильмом историческим. Происходящее в нем кажется давней-предавней историей. Уходящая — и фактически ушедшая — натура.

"Чужая" - это кино о неотвратимости судьбы. Злодей, сколь бы расчетлив и, казалось бы, удачлив он ни был, в конце концов, понесет заслуженное наказание.

Константин Эрнст попытался преподнести тему бандитских девяностых как феномен коллективного исторического опыта, способного сплотить вокруг себя россиян.

"Чужая" сделана довольно крепко и, особенно если сравнивать с другими отечественными фильмами, качественно. Смотреть ее интересно от начала и до конца, хотя особого удовольствия зрелище не доставляет. По его окончанию не остается никаких положительных чувств.

Все, что осталось от советских времен и даже от 90-х годов, можно воспринимать скорее как объект экологической защиты, нежели как веху преодоления. Вот почему противопоставление должно быть направленным против доминирующей культурной парадигмы

Нет ничего более далекого друг от друга, чем философия и смерть. Любовь к мудрости никогда смертью и не интересовалась. Бессмертие философии – вот подлинный интерес и забота философии, но совсем не смерть.

Сериал "Твин Пикс" не нуждается в окончательных выводах, ведь он абсурден, "бессмысленнен". Однако именно это и делает его столь великим и выдающимся.

С течением времени содержание понятия "вашингтонский консенсус" сильно изменилось. У доктрин, входящих в него, как бы началась своя собственная жизнь, однако они продолжали именоваться "вашингтонским консенсусом".

В этом, 2010 году совершеннолетними станут первые из тех, кто был рожден уже не в Советском Союзе. Что они должны сказать и скажут в адрес тех, кто голосовал за Ельцина, толпясь у "Белого дома" в августе 1991 года.

Переходный период всегда смертоубийственен. И чем радикальнее переходный период, чем более бессмысленна шоковая терапия, тем ярче и последствия.

Шоковая приватизация, безусловно, выступила одним из тех главных катализаторов действительной, а не символической смерти целых поколений. Она была главным инструментом окончательного разложения советского трупа.

Любые меры демографической политики бессмысленны, поскольку они в силу самой природы вещей не могут изменить долгосрочных тенденций, причины которых выходят за рамки демографии.

Я буду надеяться, что запланированный в 2010 году прирост населения – это первый шаг. Но только это шажочек очень крошечный. И он, самое-то главное, ничего не изменяет в перспективе ближайших 20 лет.

Блог Константина Сонина

Выводы группы Стаклера были восприняты в мировой прессе как факты, однако данные, полученные при более тщательном исследовании, не доказывают, что приватизация стала "определяющим фактором" смертности в посткоммунистических странах.

Блог Бориса Межуева