В нынешней Восточной Европе, включая и Россию, массовой реакцией, которая подогревается политикой, опирающейся на якобы исторические аргументы, стала вот эта необычайная обидчивость – причем не за себя, а сразу за целый народ.

Доктринерство и некоторые личные особенности характера помешали Драгоманову стать политическим лидером – но в качестве теоретика и вдумчивого аналитика он оказался настоятельно необходим политическим лидерам украинского национального движения.

Книга про лагерь и подневольный труд была рискованным идеологическим предприятием, и в конечном итоге риск себя не оправдал.

Гроссман показывает, что в то время люди, обладающие личной нравственной позицией, зачастую не могли выжить физически без компромиссов, зачастую крайне мучительных. В подавляющем большинстве персонажи эпопеи Гроссмана – это мученики.

Яровая и ее соавторы собрались защитить память сталинского режима. Ведь политика СССР в годы Второй Мировой войны – это политика Сталина. Защитить память палачей и оккупантов от памяти их жертв.

Тематика советского инакомыслия сейчас снова получает актуальное звучание. С Анастасией Заволожиной для "Русского журнала" побеседовали Александр Морозов и Александр Марков.

Вместе со вступлением в Европу вы получаете все проблемы Европы: цены растут, зарплаты, скорее всего, тоже растут, но цены растут быстрее.

Активный интерес к малороссийской культуре и истории в русском обществе пробуждается на общей романтической волне в 1830-е годы, когда московские и петербургские издания охотно публикуют всевозможные описания Малороссии.

Устрялов предлагает цельную версию русской истории как истории народного единства – находящего свое очередное историческое выражение в существующей империи, причем империя отождествляется с "русским народом".

Тысячи каменных Лениных стоят и будут стоять себе в городах, как стоят гигантские Стоунхенджи в Англии, чужие и далекие миры вглядываются в нас через них. Кто были эти люди, возводившие их, и были ли?

Владимир Святославович крестил Киевскую Русь в 988 году, и русская церковь стала филиалом православной константинопольской патриархии. Выбор был судьбоносным, цивилизационным, и таковым осознавался.

Отчего самая прогрессивная передовая часть общества, все эти интеллигенты времён Александра III, возвышенные студенты, члены благотворительных обществ и либеральные журналисты так лихо съели одного своего вождя, а потом – другого?

1914 год стал этим обвалом, датой, после которой всякий европеец мог с полным правом сказать, что "мир никогда не будет прежним": за четыре с небольшим года войны не стало трех европейских империй, разрушилось прежнее полусословное общество, началась эпоха идеологий.

"После поражения первой русской революции наступила мрачная полоса жесточайшей реакции, которая затронула все стороны общественной жизни. Главный удар царизм обрушил на пролетариат и его партию".

Говорить о возвращении тоталитаризма – это чересчур. Я думаю, с этой точки зрения важно понять, насколько уровень культуры российского общества был низок в революционные годы, даже в 30-е годы. И насколько это общество изменилось за последние сто лет.

В начале ХХ века Чехия была одной из самых богатых стран Европы. И начав принимать русских эмигрантов, она истратила на их поддержку и выплату стипендий больше всех европейских стран вместе взятых.

Круглый стол "Русский исторический роман и проблема общественного выбора" в редакции "Русского журнала". Сегодня мы публикуем стенограмму этого заседания.

"Непротиворечивость" нового учебника должна рассказать детям о том, как мы все – их родители – подписали "общественный договор" с В.В.Путиным на его благословенное вечное правление.