Забастовки - путь к европейской дезинтеграции

Сегодня Европа, да и весь мир стоят на пороге энергетического кризиса. Стремительный рост цен на энергоносители привел к возникновению массового забастовочного движения рыбаков, фермеров, водителей-дальнобойщиков, пилотов авиалиний. Кто следующий? В результате новой волны забастовок выяснилось то, о чем догадывались и ранее: неповоротливая евробюрократия не в состоянии оперативно реагировать на справедливые требования трудящихся. Хуже того, стало понятно, что каждая из стран ЕС предлагает свой путь решения проблемы дорогого горючего, сообразуясь с национальными экономическими и политическими реалиями. Под угрозу поставлена даже такая "священная корова" Евросоюза, как единая сельскохозяйственная политика. Поскольку одновременно с энергокризисом в большинстве стран Евросоюза растет безработица, забастовки не могут принять всеобщий характер и достичь того размаха, который наблюдался в бурные 60-е и в начале 70-х. Однако от этого основной массе населения Евросоюза не легче. Ведь забастовки случаются в ключевых отраслях, способных привести к параличу транспортной инфраструктуры. А это грозит непредсказуемыми последствиями. Только в Испании ежедневные потери бизнеса от забастовки шоферов-дальнобойщиков составили около 700 млн евро. В Германии в ходе "молочной забастовки" фермеров ущерб был скромнее, но все равно за неделю составил 50 млн евро, главным образом за счет блокады бастующими молокозаводов. Эта и другие забастовки произошли только потому, что с начала года цены на дизельное топливо в Евросоюзе поднялись на 20%, а на топливо для рыболовецких судов - на треть. А что будет, когда этот рост составит 50 или 100%? Ведь за последний год цены на отдельные виды нефтепродуктов в Европе выросли более чем в два раза. Положение усугубляется тем, что забастовки, вызванные повышением цен на энергоносители, наложились на недавние забастовки, вызванные проектами радикальных пенсионных реформ, готовящихся во многих странах Евросоюза. Демография сомкнулась с энергетикой, и эта смесь в будущем может стать гремучей.

Президент Франции Николя Саркози призвал страны Евросоюза выработать единую стратегию, которая позволила бы снизить цены на нефть за счет уменьшения налогов на горючее. Кроме того, он предлагает план по отчислению средств от налога на добавленную стоимость в специальный фонд, который будет оказывать помощь отраслям, наиболее сильно пострадавшим от высоких цен на энергоносители. Но то, что сгодится для Франции, может оказаться гибельным, например, для Германии, Португалии или Италии. В разных странах Евросоюза разная доля НДС в налогообложении. Не случайно против французского плана выступила Германия, где в бюджете велика роль НДС. А Италия предпочла повысить налоги на нефтяные компании, чтобы распределить полученные таким образом средства среди беднейших слоев населения. Однако другие страны ЕС выступают пока что против столь радикальных и популистских мер, не без оснований полагая, что наиболее экономически активная часть населения в еще большей мере нуждается в государственной поддержке, иначе кризис только углубится, а забастовочное движение усилится.

Пока что лидеры Евросоюза договорились лишь о проведении трехмесячного исследования способов смягчения воздействия роста цен на энергоносители на население стран ЕС. Доклад об итогах исследования будет сделан в октябре. Однако нет никакой гарантии, что за три месяца в Европе не рванет новый пожар забастовок. Между тем глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу признал, что быстрого решения кризиса цен на энергоносители в Европе не существует, поскольку энергетический кризис носит структурный характер и поэтому требует структурных решений. В качестве вариантов таких решений он назвал снижение энергетической зависимости ЕС от экспорта, диверсификацию внешних источников и повышение эффективности использования энергии в Европе. Однако все эти решения трудноосуществимы, по крайней мере в ближайшей перспективе. Разработка новых месторождений нефти и газа в Европе не может дать существенного прироста, поскольку все известные рентабельные месторождения и так используются на полную мощность, а поиск новых пока не дает обнадеживающих результатов. Технологических революций, которые позволили бы сделать рентабельными нерентабельные ныне месторождения, или принципиально новых источников энергии (вроде биотоплива или энергии ветра) также не предвидится. Точно так же не видно на горизонте новых технологий, которые могли бы существенно уменьшить потери энергии. Здесь, скорее, стоит проблема распространения уже господствующих в Европе и Северной Америке энергосберегающих технологий на Индию, Китай, Бразилию, Россию. Новые потенциальные источники нефти и газа для Евросоюза весьма ограничены. Это газ из Алжира и нефть и газ из стран Каспийского региона, но в условиях падения нефтедобычи в России и значительных вложений средств и времени, необходимых для строительства новых трубопроводов, ни один из источников не может дать быстрого прироста поставок и, соответственно, существенного падения цен. Остается только развитие атомной энергетики. Однако такой путь наталкивается, с одной стороны, на протесты экологов, а с другой стороны - для того, чтобы новые АЭС значительно изменили энергобаланс Евросоюза, потребуется пять-десять лет. А этого времени у Брюсселя может уже не оказаться, если рост цен на энергоносители и вызванный им рост социальных протестов продолжится нынешними темпами.

До сих пор отдельные правительства стран Евросоюза действовали по-разному в попытках разрешить острейшие трудовые конфликты. Эксперты уверены, что снижение налогов на бензин само по себе не может решить проблему, да и эффект от этой меры на ценах скажется далеко не сразу и может не поспеть за их ростом. Центральные органы Евросоюза выступают против государственного субсидирования приобретения горючего даже теми промышленными потребителями, чья деятельность особенно важна для жизнеобеспечения населения, вроде владельцев рыболовецких траулеров, фермеров, водителей трейлеров. В то же время правительства ряда стран ЕС склоняются именно к субсидированию торговли бензином и дизельным топливом, хотя и понимают, что в долгосрочной перспективе это может привести к разрушительным экономическим последствиям, нивелировав конкуренцию и стимулировав расточительство при потреблении горючего. Тем более что в ряде сельскохозяйственных отраслей возникают скрытые монополии и картели, искусственно занижающие закупочные цены.

Правительства можно понять. Именно они непосредственно отвечают перед своими избирателями на выборах за социально-экономическое положение, в отличие от еврокомиссаров в Брюсселе.

Серьезный энергокризис если и не повернет вспять, то притормозит евроинтеграцию куда серьезнее, чем провал Лиссабонского конституционного соглашения на референдуме в Ирландии. По всей вероятности, большинству государств Евросоюза придется пойти на существенное повышение закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию, что войдет в противоречие с действующей единой сельскохозяйственной политикой ЕС.

Скорее всего, придется притормозить не только евроинтеграцию, но и расширение ЕС. Сегодня даже 27 государств - членов Евросоюза часто не могут договориться по актуальным экономическим проблемам, требующим незамедлительного решения. А если государств-членов будет 30 или 32, то станет еще труднее найти консенсус. Тем более что среди потенциальных кандидатов на вступление в ЕС нет ни одной страны со значительными энергоресурсами. Опыт показывает, что в условиях кризиса каждая страна предпочитает спасаться в одиночку. И ныне перед органами Евросоюза стоят трудноразрешимые задачи: выработать такую экономическую политику сдерживания цен и связанного с этим уменьшения забастовочного движения, которые оказались бы приемлемыми для всех членов ЕС. Тем более что после референдума в Ирландии введение в Евросоюзе принципа принятия решения большинством голосов, а не консенсусом откладывается на неопределенный срок. Возможной схемой решения кризиса было бы введение дополнительных налогов на нефтяные компании, средства от которых шли бы на субсидирование цен на горючее для тех его промышленных потребителей, чья деятельность критически важна для функционирования Евросоюза. Хотя такое решение и привело бы к росту бюрократии, национальной и европейской, оно помогло бы снизить остроту социального противостояния.

       
Print version Распечатать