Война и Пис

Прошедшая теленеделя запуталась в бороде сурового старца с четырехтомником "Войны и мира" под мышкой. Точнее сказать, популярного рашн райтера Лео "the Fat" с его famous love-story "Война и пис". Иными словами описать то, что надысь занимало голубые экраны в прайм-тайм, пожалуй, нельзя. Если даже закрыть глаза на многочисленные огрехи, связанные с исторической канвой фильма (они заметны относительно узкому кругу специалистов), то серьезные отступления от содержания либо выбрасывание целых кусков из сюжета режут глаз уже многим. Не говоря об игре интернационального актерского коллектива, точнее, об отсутствии таковой.

Похожий на истеричного пожилого Буратино старый князь Болконский в исполнении Малколма МакДауэлла, плоский и скучный Александр - Костолевский, эмо-Кутузов - Ильин. Нет ни типажей, ни характеров - есть лишь сляпанный на скорую руку комикс.

Ответы поклонников нового сериала: мол, это же художественное произведение, в нем историчность не важна (вы бы еще к "Колобку" претензии предъявили) - следует отмести как неорганизованные. Дело в том, что "Война и мир" (по крайней мере первые две части) писалась артиллерийским поручиком и изначально рассматривались читающей публикой как исторический роман. И ценили роман, и ругали во многом за детальность, иногда избыточную, в описании событий, в описаниях героев, даже второстепенных. Именно поэтому проблемы с подбором актеров не могло быть по определению. Но нет, из брюнетки Наташи Ростовой сделали блондинку почти по всем параметрам, из низенького кривоногого картавого Денисова - статного мачо с безупречным произношением, из толстого неуклюжего увальня Пьера Безухова - слегка отъевшегося Гарри Поттера...

Совершенно выкинутой из фильма оказалась одна из наиболее важных линий - духовных исканий Безухова, его увлечения масонством и - как следствие - неудавшегося покушения на Наполеона. С некоторыми эпизодами авторы фильма тоже обошлись крайне вольно. Так, например, в театре Долохов и Анатоль стоят у рампы - первый в псевдосеменовском мундире, второй - псевдогусарском. А теперь открываем первоисточник и читаем:

"Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними... Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. ...Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей...".

Таким образом, Долохов в театре был в некоем "персидском костюме", а Курагин - в мундире адъютанта по легкой кавалерии. И еще один момент, касающийся Элен:

"Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена) ...".

Элен одевалась по революционной по всем меркам французской моде, совершенно открывавшей грудь либо б ольшую часть груди. В свете это не считалось непристойным, но было эдаким "якобинством", как длинные волосы у молодых людей. Впрочем, император на эту моду смотрел благосклонно.

Что же касается исторических несоответствий, то их в фильме такое множество, что перечисление и разбор их заняли бы, пожалуй, объем, превышающий сценарий самого фильма. Впрочем, на некоторые особо вопиющие ошибки можно обратить и внимание читателя.

· При Аустерлице Александр одет в некий однобортный мундир с эрзац-преображенским шитьем. И - что особенно мило - с Георгием 4-й степени в петлице, который он возложит на себя, вообще-то, месяцем позже, а у Кутузова удивительным образом появился на мундире (почему-то с аксельбантом) австрийский орден Марии-Терезии, опять-таки полученный им тоже месяцем позже.

· Тильзитское свидание описано множеством очевидцев. На плоту было два шатра - малый для свиты, большой для императоров. Оба шатра были закрытые. Про лодки, на который подплывают Наполеон с Александром, я просто молчу - это какие-то плоскодонки за пять рублей в час. Там были шлюпки с десятком гребцов на каждой. Упущен очень важный момент - шлюпка Наполеона причалила первой, он выскочил, подбежал к противоположному краю плота и подал руку Александру. Этот казус, кстати, послужил причиной сформирования в России тремя годами позднее Гвардейского экипажа.

· Период пребывания Болконского в деревне. "Рюсски народни танци" - это пробежки и подпрыгивания, как их видят авторы фильма. А главное - музыкальное сопровождение в виде гармоники, которая появится в России только после войны 1812 года и заграничных походов, позаимствованная у итальянцев. А также гусель и балалайками, которые после Алексея Михайловича на Руси были практически изведены.

· Предновогодний бал у "екатерининского вельможи", почему-то проходящий в Зимнем дворце. Почему-то император присутствует на балу в сапогах, при том что для сей цели существовала бальная форма, включавшая в себя белые чулки и башмаки с пряжками. Про странное прохождение императора с Элен под полонез я тоже промолчу. Существовал, условно говоря, бальный регламент - и император должен открывать бал с хозяйкой дома. Элен - согласно тексту романа - была приглашена распорядителем бала, чтобы показать новый тогда полонез. Приглашение Элен императором - это, извините, указание на то, что она его любовница.

· Костюмы и прически даже гражданских лиц в фильме - это некая эклектика из разряда "мы так видим". Сейчас, когда издана масса книг по истории моды, делать подобную халтуру просто позор. То, что можно видеть в этом сериале а-ля Юджин О'Негин, есть британская мода периода 1820-1830-х годов. В России все выглядело, мягко говоря, иначе - при этом есть колоссальное число портретов того времени, по которым можно реконструировать колорит эпохи вполне аутентично. При этом не следует забывать еще один немаловажный момент: мода в начале 19-го века менялась очень быстро и очень кардинально, и то, что было модным в столицах в первый год царствования Александра I, к 1810 году стало уделом сильно провинциального бедного дворянства.

· В сцене визита неких "гусар" к Кутузову можно видеть гусарские прически по французской моде конца 18-го века - в виде косичек на висках. В России подобного на 1812 год не просто не было, но и быть не могло. А Кутузов, что удивительно, совершенно не изменился с Аустерлица. Да, что удивительно - гусары докладывают о переходе французов через Неман Кутузову (!), который на тот момент на самом деле тихо сидел в Молдавии и лишь в июле был выбран начальником Петербургского ополчения.

· Что касается всех сцен в храмах - это даже не эклектика, это какой-то дурной анекдот. Проповедь произносится у них при песнопениях, чинопоследование взято с потолка, ну и т.д. В советском кино, заметим, при всей его антирелигиозности, придраться в "церковных" сценах обычно не к чему.

· Александр, заметим, не был похож на секретаря обкома. Военные советы не проходили в режиме пионерской линейки. Болконский не мог стоять рядом с Кутузовым - ни по чину, ни по старшинству. Про назначение Кутузова главнокомандующим я уже сказал. В особенности смешно сказано про "сметенные редуты" (а редуты на тот момент были лишь в Дрисском лагере, оставленном без боя) и предложение Кутузова (!) дать бой под Смоленском (!!). Так, для информации - решение это было принято Барклаем-де-Толли с целью объединения 1-й и 2-й Западных армий.

· В Смоленске на вопрос Болконского: "В вашем ли полку капитан Курагин?" - некий расхристанный "капитан" со штаб-офицерскими эполетами говорит, что, мол, "у нас в полку десятки офицеров, всех не упомнишь". Тут-то его надо брать за шиворот и тащить в околоток как французского шпиона. Во-первых, в "своем" полку все офицеры друг друга знали, хотя бы "шапочно". Новоприбывший офицер всегда представлялся офицерскому собранию. Во-вторых, капитанов в полку было не более десятка.

· "Сражение при Бородино" было сделано явно при минимальном бюджете. Французская пехота, толпой бегающая то к некоему палисаду, то от него, даже не вызывает смеха. Рюсски зольдатен, фехтующие тесаками, Пьер Безухов, перемещающийся по полю между сражающимися на четвереньках с писком, - это форменное издевательство над нашей историей и нашей литературой.

· Ситуация в имении Болконских после смерти старого князя нарисована прямо-таки революционная, тогда как по книге дело обстояло несколько иначе - мужики не хотели уходить из имения, отпуская, впрочем, княжну Марью. Ну и, разумеется, никакого "довольно вы помыкали нами" вкупе с покушением на изнасилование. Это фантазии в стилистике "страшни рюсски мюжик".

· Наполеон говорит о "святой Москве у его ног" - при этом на деревьях и земле лежит снег. И это в сентябре! Впрочем, вспоминая зеленую травку при Аустерлице из первой серии это неудивительно.

· "Вступление в Москву" начинается с выстрела из пушки по неким воротам, после чего французы нестройною толпой кидаются в проем и обалдело смотрят на горящие здания. Неудивительно. Ведь ни запертых ворот (разве что в амбарах и складах), ни горящих зданий в Москве в момент вступления туда французов не было. Что, замечу, прекрасно показано у Бондарчука.

· Наполеон, что совершенно замечательно, поднимается в Кремль по Советской лестнице Зимнего дворца. В Большой Кремлевский дворец съемочную группу почему-то не пустили, хотя можно было бы сделать вполне аутентичную.

· Число расстрелянных французами просто поражает - это Катынь какая-то просто. При том, что все осужденные французами известны поименно. И было их 26 человек. И расстреляны были далеко не все. А тут - "ров полон, надобно вырыть новый". Заметим, что, по роману, Безухов просто не попал в пятерку приговоренных. Кстати, удивительным образом исчез допрос Безухова у Даву.

· Ну и финальное барбекю в традиционном хеппи-энд-стиле "в общем, все поженились".

Даже сэкономив на консультантах (что на фоне общего бюджета картины довольно немного), авторам картины было достаточно лишь внимательно перечитать Толстого. Пересмотреть киноэпопею Бондарчука. Сесть и подумать: а стоит ли браться за непосильную работу? Сделать хуже может всякий.

       
Print version Распечатать