В Латинской Америке существует свое специфическое понимание того, что представляет собой демократия. Оно, как правило, отличается от представления, которого придерживаются американцы и европейцы. На самом деле, мне кажется, что нам еще только предстоит понять, что же такое демократия. Обычно мы связываем ее со свободой личности и свободой слова, но мы не имеем точного понимания механизмов ее работы.

Социологические опросы говорят, что латиноамериканцы предпочитают видеть во главе страны сильного лидера, который (как правило, это мужчина) способен обеспечить порядок и развитие, даже если это будет означать ущемление гражданских прав.

Другими причинами доминирования одной партии могут быть популярность как самой партии, так и ее лидера, давление на другие партии, не позволяющее им достигнуть популярности, или коррупция (как в случае с обвинениями в отношении Институциональной революционной партии (ИРП) Мексики в махинациях с голосами избирателей несколько лет назад). До прихода к власти Уго Чавеса в Венесуэле существовала двухпартийная система. Каждая из двух партий правила в стране на протяжении президентского срока своего ставленника, а на следующих выборах к власти приходили оппоненты. Такая система не была однопартийной, однако ее можно охарактеризовать как элитарную.

Также важными факторами, делающими возможным доминирование одной партии, являются низкий уровень образования и отсутствие интереса к политике у большинства населения, иными словами – слабое развитие гражданского общества. В ходе недавних выборов в Перу некоторые избиратели заявляли, что проголосовали за того или иного кандидата потому, что им понравилось название партии или ее символ, а не из-за идеологической платформы данной конкретной партии. Тот факт, что такой человек, как Сьюзи Диас (танцовщица, исполняющая танцы в более чем откровенных нарядах) была избрана в конгресс благодаря голосам мужчин, которые голосовали за нее из-за ее внешности, а не из-за тех идей, которые она проповедовала, является свидетельством того, что гражданское общество остается в зачаточном состоянии. Сьюзи Диас называют «перуанской Чиччолиной». С такими избирателями для хорошо организованной партии не составляет труда взять и удерживать власть.

Главным препятствием на пути формирования реальной альтернативы однопартийной системе является именно отсутствие развитого гражданского общества, готового к восприятию новых идей. Кроме того, мешает отсутствие харизматических лидеров, способных возглавить оппозицию. В качестве примера можно привести такие страны, как Венесуэла, Колумбия, Бразилия и Боливия. Политическое устройство этих стран можно считать однопартийным, поскольку правящие партии в этих странах держатся у власти благодаря огромной популярности своих лидеров (возможно, в меньшей степени в Бразилии и Колумбии, но в случае Венесуэлы и Боливии это, несомненно, так). Например, постоянные победы Чавеса на выборах связаны как с его личной харизмой, так и с неспособностью оппозиции выдвинуть единого харизматичного кандидата, способного привлечь в свою поддержку голоса сомневающихся избирателей.

Конечно, есть и множество примеров давления со стороны правящей партии на оппозицию (ИРП в Мексике, Фухимори в Перу), манипуляций при подсчете голосов, а также закрытия телеканалов, радиостанций и независимых газет. Все это мешает другим политическим партиям доводить свою программу до сведения народа.

Латиноамериканские политические партии в большинстве случаев невозможно охарактеризовать в рамках традиционной оппозиции понятий «правый–левый». За небольшим исключением (ИРП в Мексике или Народно-революционный альянс в Перу) политические блоки в основном формируются спонтанно перед выборами, а их идеология обусловливается убеждениями их лидеров.

Хорошим примером может служить Перу. Альберто Фухимори победил на выборах в 1990 году не столько благодаря идеологии (по большинству вопросов достаточно умеренной), сколько из-за разочарования большинства населения в традиционных партиях и желания увидеть что-то новое. Алехандро Толедо, имеющий индейские корни, победил в 2000 году, успешно разыграв расовую карту, а также пообещав бороться с внешним влиянием, но при всем том его идеология была вполне проамериканской и рыночной. Когда экономическая программа Толедо потерпела крах, на волне народного разочарования президентом был избран Алан Гарсиа – и это при всем том, что его предыдущий срок президентства (1980–1985) был настоящей катастрофой для страны.

К сожалению, население Латинской Америки слишком часто ожидает от лидеров силовых действий. Одной из причин популярности Фухимори в Перу (в первую половину его президентского срока) и Альваро Урибе в Колумбии стала их непримиримая позиция по отношению к террористам. Что касается применения силы в политической борьбе, то оно может принимать формы от манипуляции с голосами до прямых угроз оппонентам и закрытия оппозиционных телеканалов и газет.

Хороший пример – Уго Чавес. До недавнего времени он держался на популизме, но после протестов и демонстраций, поддержанных как 49% населения, так и состоятельными элитами, он просто-напросто закрыл оппозиционные телеканалы. На мой взгляд, абсолютная власть развращает лидеров, так что их периодическая смена говорит о здоровье демократии. Вопрос не в том, будет ли лидер или правящая партия применять силу, а в том, насколько далеко они готовы зайти.