Уникальность нашей страны, ее радующая сердце огромность, принципиальная островная «наотшибность» – это не метафора, а реальный фактор, который приходится учитывать не только «иностранному агенту». На самом деле и среднестатистический россиянин далеко не в состоянии лично удостовериться в том, что творится на другом конце «Острова Россия». Куда ведет самый длинный мост. Что происходит в Копейске. За что посадили Илью Фарбера. Обо всем этом он вынужден узнавать через «посредников», которых мысленно приписывает к политическим партиям по принципу «свои – чужие» и проверяет на соответствие своему базовому представлению об окружающем мире.

До некоторой степени такой подход оправдывает себя. Поскольку «известно», что «враги» всегда лгут, «свои» более-менее говорят правду, а критический взгляд на власть, на действительность подкрепляется опытом, неизменным с 1917-го года. Но проблема возникает тогда, когда ставится задача трансформировать знание в действие, а действие - в результат. В переустройство. В эффективную политику.

Когда на проспект Сахарова выходят 150 тысяч человек и солидарно требуют: «Мы хотим честных выборов и чтобы нам немедленно освободили политических заключенных», - у них ничего не получается не только потому, что некто Главный не хочет пойти навстречу. Он, конечно же, не хочет - так устроена моноцентричная русская власть, никогда не идущая навстречу. Но также и потому, что никому не ясно, по какой технологии производить изменения, если бы даже всем хотелось произвести таковые. В чем они должны заключаться, как согласовать, как распространить их по всей территории, какими словами писать приказ. И не факт, что правильно поймут.

До некоторой степени такое положение вещей всех нас… спасает. Ибо нежелание Главного «встать на сторону народа» лишь подливает масло в огонь активной гражданской позиции. А ситуация революции нон-стоп одинаково хорошо мотивирует и профессионала протестного движения, и профессионала востребованного вместе с ним охранительства. Однако все зримей становится технологический тупик.

Собственно, именно технологический тупик явился настоящей причиной того, что, по замерам социологических служб, волна протестов пошла на убыль к концу 2012 года - при явном нежелании властей кардинально меняться. Общественная ситуация не изменилась к лучшему, и репрессии не достигли цели, но возникла всеобщая усталость от принципиальной неразрешимости многого из того, что предъявлено к рассмотрению. Оказалось, что не только власть не в состоянии обеспечить победу «партии прогресса», но и снизу, «демократически», почти всегда невозможно договориться фракциям заинтересованных граждан по поводу самых рутинных коллизий, в которых нет особого интереса Центра.

Across-культурный и across-политический translate сегодня весьма затруднен объективно из-за отсутствия консенсусного образа будущего и общепризнанной модели разрешения многих возникающих дихотомий.

Обыватель спрашивает у властителей дум, у вождей и своих публицистов: если дагестанец Мирзаев, профессиональный боец в категории «бои без правил», получает всего лишь год предварительного заключения за «непредумышленное убийство», то почему у нас 10 секунд кривляния Пусси Райот, от которого НИКТО НИКАК не пострадал, стоят по системе отечественного правосудия 2 года реальных лагерей?

Если сельского учителя закатывают на восемь лет в лагеря за 432 тысячи рублей якобы освоенного им «отката», то почему в параллельной реальности сверхоткатчица г-жа Васильева из Минобороны отбывает домашний арест, жалуясь лишь на отсутствие личного повара?

Как совместить оба этих феномена в единой модели переустройства, предлагаемой оппозицией? Где маяки и куда двигаться к лучшему? Надо немедленно выпускать Пусси Райот и начинать тотальную гуманизацию? Либо – приводить Систему к единому знаменателю в ужесточении? Надо защищать русского или защищать инородцев?

При этом понятно, что тотальная либеральная гуманизация – это сложно, нереалистично, дорого для бюджета. Не соответствует моменту разворачивающейся борьбы с коррупцией и градусу ненависти. А ужесточение – чтобы всех закопали, и Пусси Райот, и Фарбера, и Васильеву, и Мирзаева, и мигрантов вообще - это в принципе возможно. Это властям и народу понятно. На этом легко наварить политический капитал.

Вот и получается, что давление на власть без предоставления выхода в технологию приемлемого сбалансированного и гуманистического решения (коли мы не можем просто потребовать дать указание некой революционной тройке каждый раз разрешать ситуацию по совести) почти всегда ведет лишь к новому витку «закручивания гаек». Космическим штрафам. Вызову в полицию за интервью.

* * *

Другим новым опытом обогатил нас Копейск, где намедни произошел «бунт» заключенных. Там тоже много странного и непонятного. Случайно или нет, но его раскрутили на фоне смены руководства ФСИН, про которую известно, что летом бравого генерала Реймера заместил столь же бравый генерал Корниенко.

Про первого бравого генерала, однако, было сказано, что «аппарат у такого начальника работал, как часы». А про второго - что «ситуация в системе исполнения наказаний с приходом в нее нового руководства наверняка улучшится». И всё бы, наверное, так и случилось, к удовольствию всех заинтересованных лиц. Если бы назначенцы со своими людьми (я предполагаю) утрясались в рабочих ячейках по-тихому.

Однако они не утряслись в рабочих ячейках по-тихому, и давление в структуре выплеснулось в бунт в Копейске. А тот невзначай обнажил чудовищную систему пыток, рабского труда и поборов, действительно работающую, как часы. В публичное знание проникла «правда» о том, что тюрьмы у нас давно превратились в эффективные госкапиталистические предприятия дополнительного заработка тюремной номенклатуры, конкурирующие на «рынке» и существующие на манер госкорпораций. И что теперь, спрашивается, с этим знанием делать?

Можно скорбно продолжать собирать статистику. Можно строить общественные сети наблюдения, слежения и т.п. Можно громко кричать. Это даст работу оппозиционерам, правозащитникам и охранителям на ближайшую тысячу лет. Но абсурдно воображать, что проблемы решатся на уровне среднего звена предъявленных нам исполнителей.

Вообще протест по типу мирного требования, «согласованного с мэрией», себя исчерпал. Как очевидно исчерпали себя и общественные дебаты в хронически неполномочных структурах (в моноцентричной системе никто стопроцентно не полномочен ни в чем). Современному оппозиционеру, прежде всего, нужно держать за душой модели новых полномочных институтов. И готовиться проращивать их в недружественной социальной среде. Тогда, может быть, возникнет и диалог.