А.Л.Осповату

Тема

Что это я все, право, об информационных агентствах да о леденящих душу происшествиях?

Есть же на свете другие темы: например здоровье. Кстати, когда я был маленький, был такой журнал: "Здоровье". Конечно, он и сейчас есть, но - как ни странно - где-то уже совсем далеко от меня, в мире глянца, рядом с журналами "Я худею!" и "Просто Тит".

Доктор Юлия Белянчикова по телевизору рассказывала нам тогда о здоровье в одноименной передаче, а телеведущая Элеонора Беляева - о классической, народной и современной музыке в передаче "Музыкальный киоск". Они странно рифмовались между собой, и, думаю, не только благодаря созвучности фамилий (и семантически сходному ореолу имен), но и вследствие сходства форматов передач и их основной цели.

Юлия заведовала здоровьем физическим, а Элеонора - эмоциональным. Точно отмеренные порции разрешенной к показу советской эстрады перемежались беседами о профилактике бешенства, а Эмиль Гилельс - рассказами о новых советских поливитаминах. Было что-то общее даже во внешности Юлии и Элеоноры, какой-то такой холодный шарм: немного от Снежной Королевы, немного от кинодивы, немного от доброго парторга медицинского НИИ или провинциальной филармонии.

Соединяются темы медицинская и музыкальная, конечно, в кабинете невропатолога. Музыка издавна признается средством прямого воздействия на психику: это ее качество может быть обращено как во вред пациенту, так и во благо. С одной стороны стоят прокуроры: Лев Толстой (считавший современную музыку мощнейшим стимулятором губительных страстей) и В.И.Ленин (как и Толстой, плакавший при исполнении Бетховена, а вслед за тем утверждавший, что это отвлекает его от архиважного вопроса битья людей по головам). С другой стороны сидят адвокаты - гуманисты музыковеды и профессиональные психотерапевты, для которых музыка - идеальное лекарство от стресса. Но, наверное, не Бетховен, а, например, Россини?

Кстати о стрессе. Современные специалисты утверждают, что стресс не так уж плох, как некоторые полагают. Доктор биологических наук, сотрудник Института биофизики Минздрава России Семен Сергеевич Зарубин в журнале "Женское здоровье" сообщает, что стресс может оказывать и полезное воздействие на человеческий организм. Зарубин советует чередовать неизбежные стрессы с расслабляющими занятиями.

"Для этого, - говорит Семен Сергеевич, - ищите себе сферу интересов там, где вам что-то хорошо удается. Будет ли это благоустройство своей квартиры, складывание фигурок из бумаги или разведение редких растений - не важно <...> Если же, наоборот, ваша жизнь слишком устоялась, в ней не бывает ничего неожиданного, хорошо заняться теми видами спорта, которые требуют тренировки эмоций, - альпинизмом, серфингом или горными лыжами".

Источник
http://health.pravda.ru/health/2005/23/101/424/19238_stress.html

Вариации

Русская литературно-бытовая историософия, как она сформировалась еще в XIX веке, исходит из идеи абсолютной цикличности русской истории. В противоположность идее прогресса, так и не привившейся на северной почве толком, эта историософия предполагает постоянную смену двух противоположных модусов правления: бардака и деспотии.

Онтологическим основанием этой схемы служит идея сосуществования в русской жизни двух начал, одно из которых являет собой абсолютный хаос бессмысленной и беспощадной стихии народной жизни, разрушающей все на своем пути, а другое - столь же разрушительно-мертвящий бюрократический сверхупорядоченный космос.

Собственно говоря, задается это противопоставление уже легендой о призвании варягов на Русь, так широко и оживленно обсуждавшейся в позапрошлом столетии: отсутствие порядка на Руси объявляется первичным качеством национальной субстанции, а внесение порядка предполагает вторжение чужеродных элементов. Лучше всего суммировали эту историософскую схему проникновенный А.К.Толстой, выстроивший вокруг нее свою "Историю государства Российского от Гостомысла до Тимашева", и желчный М.Е.Салтыков-Щедрин, положивший эту схему в основу "Истории одного города".

Уже по крайней мере в конце XVIII века возникает еще одна схема, сложно взаимодействующая с первой. Начиная с Павла все русские императоры проецируются негативно на своих предшественников и позитивно - на предшественников своих предшественников. Александр I обещает править по заветам бабки. Николай I выносит бабкин портрет вон из жилых покоев. Разумеется, с Павлом ему ассоциироваться никакого резона нет, поэтому он в качестве модели избирает Петра, но машина уже заведена, и критики Николая Павловича начинают ему приписывать часть свойств Павла Петровича (любовь к парадам, злопамятность, мелочность пристрастий). Александр Николаевич обречен быть наследником прабабки и тезки-дяди не только по причинам вопиющей запущенности дел в государстве. И так далее и тому подобное.

При этом схема эта для массового исторического сознания является структурообразующей, именно она определяет исторические образы правлений государей: даже те, кто помнит об антимасонской паранойе поздней Екатерины и безумии последних лет Александра Павловича, в первую очередь вспоминают не это, а екатеринский "Наказ" и 1812 год. И наоборот: Николаю Павловичу никто не ставит в заслугу железную дорогу и облегчение жизни крестьян, но все поминают загубленную молодость Достоевского и крымскую кампанию. "Прогрессистов" в этой схеме неминуемо сменяют "реакционеры" (оценки - по вкусу), а если что в реальности не укладывается в схему, тем хуже для реальности.

Гибридом двух описанных схем будет представление о том, что сама власть может в большей или меньшей степени представлять то или иное начало народной жизни: бардак при этом приравнивается к либерализму, а деспотия - к порядку, и никакого зазора между этими двумя началами не предполагается.

В советское время схема не исчезает, хотя и трансформируется. Опорным периодом "порядка" (или "деспотии") объявляется осевое для русского XX века правление Сталина, все остальное определяется по контрасту (и опять же - по вкусу). Добрые (или антинародные) лысые сменяются злыми (или геополитически ответственными) волосатыми, машина бессмысленной историософской схемы продолжает обогревать атмосферу, звеня и подпрыгивая на месте и вдохновляя уже в новейшее время иных куртуазных маньеристов на все новые, и новые, и новые, и новые вариации на ту же тему.

А тут уж от истории и до текущей политики недалеко. И легко можно соблазниться и увидеть в нынешнем положении дел ужасную "диктатуру" (каковой это положение может быть сочтено только при очень богатом воображении, как, например, у Б.Березовского) или же прекрасный "порядок" (тут воображения потребуется еще больше, для этого надо быть и вовсе В.Якеменко). Или же разглядеть в текущем правлении "бардак", продолжающий Ельцина (эту позицию ловко совмещают с первой лидеры коммунистов и нацболов). Ну и сделать соответствующие выводы о грядущей смене парадигмы, по вкусу.

Собственно, я вот что хотел сказать, перечислю по пунктам.

Во-первых, распространенность "кровавого навета" не является доказательством ритуальных жертвоприношений.

Во-вторых, не являясь таковым, она тем не менее влияет на восприятие действительности и, следовательно, - на саму действительность.

Так же точно дело обстоит и с описанной здесь схемой.

В-третьих, уважаемые буревестники будущих бурь, а также их противники, спрячьте, пожалуйста, оранжевые предметы туалета и перестаньте пугать ими самих себя, а тем более - других. Кому надо успокоиться - склейте пару бумажных коробочек и послушайте Россини. Кому стрессов не хватает - заведите "Аппассионату" и поиграйте в какую-нибудь компьютерную игру. А деньги можно ведь и честным трудом заработать, между прочим.

Все будет не так, как вы боитесь. А если даже и так - то по совершенно другим причинам.

Опрос

Что вы предпочитаете в этом политическом сезоне?

Комментарии

Альма Патер

Абсолютизации идеи цикличности русской истории не могла не способствовать обширность территорий. Она обусловила ту периодичность, с которой власть давала о себе знать населению. Мирный европейский поселянин сам волок на рынок в бург, контролируемый феодалом, коноплю и пеньку и оставлял на входе положенную долю. Не так повелось у Рюриковичей: с исчерпанием запасов прежней дани - что дружиною, естественно, воспринималось как бардак - для восстановления порядка и припасов предпринимался вооруженный объезд территорий. Для подданных, ни сном ни духом годами знать не знавших государственных повинностей, рэкетирское внесение порядка ничем иным, как вопиющим нарушением привычного распорядка, и быть не могло. Так ведь и обширность территорий оказалась подверженной циклическим расширениям-сокращениям. И уж если пленится разум или там у кого что есть образом исчезающего в басурманском океане острова, то разноцветные предметы туалета даже и не в сопредельных странах представляются форменным бардаком. Против чего Россини бессилен.

Заместитель Дворника

В советское время, о котором вспоминает автор заметки, был в ходу термин "предрассудок". Люди с предрассудками были как бы тронуты мракобесием: они следили за четностью числа светильников в комнате; плевали через левое плечо, завидя кошку; читали гороскопы и верили в кровавый навет. Над ними смеялись. Считалось, что есть научное мировоззрение, а есть "опиум для народа" - или какой-то нелепый Бабай, которым запугивают детей. Около миллиона лет человечество развивалось во тьме невежества, и вот теперь пришла пора с помощью простых рассуждений заставить тьму отступить. Может ли трезвый человек поверить, что представители той или иной нации пьют кровь христианских младенцев? Эта мысль вызывает хохот. Подумать только, во что способны поверить наивные дураки.

А правда, во что они способны поверить? Говорилось тогда же: "Народ и партия - едины", - но они не верили. Говорилось еще раньше: "Деньги можно заработать честным трудом", - а они отвечали: "От трудов праведных не наживешь палат каменных". Попробуйте сами пустить слух, в который будут верить добрые сотни лет!

Отчего это происходит? Есть всякие варианты ответа. Например - оттого, что кошка приносит несчастье, а евреи пьют кровь христианских младенцев. Или: пили раньше, когда кошки приносили несчастье; теперь они сами забыли об этом, но мир помнит. Или: есть могучие архетипы, возмущениями информационного пространства поднимаемые со дна. Если слух попал в резонанс, ему жить века.

И это, как правильно отметил автор статьи, есть реальное явление природы. Если исторические факты и не служат ему причиной, то сколько же их оказалось следствием. Так что же это за дно, с которого поднимаются архетипы, и в каком отношении к ним находится рассудок, еще давеча обещавший прогнать тьму невежества? Что, ни в каком? Или, быть может, он как бы и плоть от их плоти, и в то же время отдельное самостоятельное образование вроде чирья или прыща?

Что было раньше: пробуждающее надменную жалость стремление людей верить, что порядок сменяется бардаком, а бардак непременно порядком, подобно тому как лысые и волосатые чередуются в политической жизни, - или могучий закон отрицания отрицания? И не внушен ли последний, страшно подумать, не силой чистого разума, но тем же самым вирусом, в столь досадных формах проникшим в быт?

Как, черт возьми, все это работает?

Нет ответа - как не бывает и честных (и даже просто никого не обманывающих) трудов кроме тех, которыми в наше время денег заработать нельзя. Но вот еще один предрассудок: не в деньгах счастье, хотя это тоже смешно звучит.

Павел Рябиков

Вот эта вот цикличность смены прогрессистов и консерваторов у власти, она на самом деле никогда и нигде, кроме сознания наблюдателей, интерпретирующих происходящее, не существовала. Тут дело в чем: класс наблюдателей - это всегда люди с горизонтальным, хаотическим, творческим мышлением. Чтобы такой человек был гармоничным и деятельным, его изначально надо специально воспитывать, желательно с детства. Главным образом это воспитание должно заключаться в регулярном развивающем выполнении физических упражнений, воинских или спортивных. Только такое воспитание дает возможность творческому человеку использовать оба полушария головного мозга одновременно и при этом еще сохранять способность к результативному действию.

Наш же класс наблюдателей с самого своего начала обладает одной довольно ярко выраженной особенностью - сутью своего мышления он напоминает героя лемовского "Мира на земле", которому секретным супероружием рассекли соединительную ткань между полушариями мозга. В итоге левое полушарие пытается решать важные политические вопросы, а правое щиплет за задницу блондинок в метро, и оба полушария не то что не могут обменяться информацией - они просто даже не знают о существовании друг друга! Вследствие чего идет постоянная борьба за контроль над телом. Которой борьбой и исчерпывается весь сюжетец.

Причем если у лемовскго героя все окончилось более или менее нормально (полушария мозга научились общаться знаками азбуки глухонемых и как-то договорились), то нашим наблюдателям это не светит - половинки их мозгов циклически меняются доминирующими ролями, не более того. (Вот я, кстати, не буду тыкать пальцем и переходить на личности, но все эти вываливающиеся старушки, на лету успевающие несколько раз искренне сменить свои политические убеждения на прямо противоположные, - они очень хороший поясняющий пример являют собою.) Это все не хорошо и не плохо само по себе, очень скверно то, что эти наблюдатели, как правило, обладают от природы очень хорошей способностью к созданию смысловых проекций, и им реально порой удается спроецировать свою внутреннюю борьбу на общество в целом.

Хорошо хоть, что хотя бы класс наблюдаемых в подавляющем своем исторически обозримом большинстве такую специальную подготовку, позволяющую управлять собственным сознанием, все-таки получал. Это раз за разом выправляло ситуацию. Можно сильно кузьмить и Николай Палыча, и Владимир Владимирыча - но представьте себе на их месте ну хотя бы Быкова.

Или любого другого хорошего поэта. Представили?

Школяр

Задолго до Быкова и в самом начале смены волосатых и лысых в Кремле цикличность российской поэзии отметил Виктор Борисович Шкловский. Он сказал, что каждое новое поколение поэтов резко отрицает своих отцов - и тем самым повторяет дедушек. Если отцы писали чеканным рифмованным стихом, дети предпочитают свободный стих - совсем как деды, которые тоже писали верлибром. Собственно, рифмовка отцов и была реакцией на верлибр дедов. Но сторонникам рифм не стоит огорчаться: у детей будут свои дети.

Потом обе эти мысли - о политике и о свободном стихе - синтезировал Юрий Михайлик, написавший:

Перспективы русского верлибра,
Видимо, зависят от калибра
Пушек на московских мостовых.

Обсудить тему, вариации или комментарии
(Не откажите в любезности процитировать комментируемое место из колонки. Вы также можете ознакомиться с чужими комментариями.)