Столкновение демократий

Последние 20 лет стали временем бурных событий на мировой политической арене, в том числе они включили в себя несколько крупномасштабных войн и множество региональных вооруженных конфликтов. В целом можно сказать, что утверждение «демократии не воюют между собой» не опровергнуто – боевые действия велись либо между государствами с недемократической формой правления (региональные конфликты), либо развитыми странами против режимов той или иной степени авторитарности.

Отсутствие воинственности в отношениях между демократиями в XX веке, особенно в его второй половине, легко объяснить тогдашней мировой ситуацией. Существование Советского Союза, который олицетворял собой конкурирующую идеологию и модель общественно-политического устройства, служило катализатором косолидации западных демократических стран. Раскол внутри западного сообщества, которому всегда были свойственны многочисленные противоречия, был преодолен именно тогда, когда после Второй мировой войны СССР превратился в сверхдержаву.

С окончанием холодной войны и исчезновением советской угрозы объединяющий фактор исчез, и в западном единстве наметились трещины. Можно сказать, что в XXI веке приведенная выше максима предстоит «химически чистая» проверка – действительно ли демократическая система защищает страны от конфликтов друг с другом в отсутствии общей внешней угрозы, зато в условиях роста общего уровня конкурентности. Опыт начала XX века свидетельствует о том, что демократическая форма правления (например, во Франции) не обязательно является гарантией от всплесков воинствующего шовинизма как реакции на вызовы извне.

При этом конец XX – начало XXI века показали, что демократические государства могут быть весьма воинственны, хотя и не друг против друга. Начиная с 1991 года четыре крупные военные кампании (Ирак-1, Югославия, Афганистан, Ирак-2) были инициированы ведущими демократическими державами. Это также связано с предшествующим периодом развития, точнее с особенностями его окончания. Победа, одержанная союзом государств либерально-демократической ориентации, разрушила прежний баланс на мировой арене. Попытки формирования нового устойчивого порядка проходили, естественно, по лекалам, которые считали правильными победители. Стремление США и их союзников к доминированию вызывало различные формы сопротивления, что провоцировало более жесткие меры против «несогласных», дальнейший рост сопротивления и т.д.

Отсутствие устойчивого баланса мировой системы повышало значимость силового компонента в международной политике. Тот факт, что источниками силовых действий являются демократические страны – это, скорее, историческая случайность (именно они оказались в положении победителя), хотя убежденность США в правильности собственной идеологической и общественно-политической модели служила дополнительным катализатором нестабильности.

Еще одним аспектом размывания идеи о миролюбии демократических стран является эрозия самой демократической системы в XXI веке. С конца XX столетия, то есть после того, как завершилась мировая идейная конфронтация, демократическая политика в развитых странах, сохраняя принцип плюрализма, начала утрачивать содержательность выбора. Происходит стирание грани между традиционными идеологическими подходами (левые и правые) в пользу некоего усредненного подхода. Целесообразность постепенно берет верх над идеями, а демократические процедуры и информационная прозрачность приобретают инструментальный характер.

Это имеет непосредственное отношение и к проблемам войны и мира – опыт последних лет показал, как легко убедить общество демократических стран в необходимости применения силы, даже если впоследствии оказывается, что достоверных оснований для этого не было. История развязывания США войны против Ирака и втягивания в нее Великобритании – наглядное свидетельство такого рода манипуляций. Сегодня операция против Ирака признана ошибочной, но это отнюдь не означает, что механизм «разогрева» общественного мнения, приведший к войне, не сработает и в следующий раз.

       
Print version Распечатать