Саакашвили взывает к духу Ермолова?

Сейчас мало кто помнит, но именно события вокруг Грузии явились причиной многолетней Кавказской войны, тем спусковым курком, нажатие на который запустило маховик русского натиска на Кавказ и ответного мусульманского сопротивления.

На протяжении нескольких столетий одной из главных проблем русского государства являлась защита от агрессии с мусульманского Юга, от постоянных набегов и вторжений тюрок, кавказских горцев, десятками и сотнями тысяч уводивших в полон русских и украинцев, разорявших русские города и деревни вплоть до Москвы. Соответственно, Россия последовательно отодвигала свою границу на юг и восток и приближалась к Кавказу.

Первые постоянные поселения русских (точнее казаков) на Северном Кавказе появились в XVI веке. Одно образовалось в районе устья реки Терек, другое - в пред-горьях Чечни, и их жители назывались соответственно "терекские" казаки (терцы) и "гребенские" (гребенцы). Встречная миграция чеченцев на север оттеснила как гребенцев (в 1685 г.), так и терцев (в 1712 г.) на левый (северный) берег Терека. Здесь они заложили то, что в следующем столетии получило название "Кавказская линия"1.

Эта линия, постоянно укреплявшаяся, стала на более чем столетие южной границей России. Основной ее задачей являлось сдерживание постоянных набегов горцев, в первую очередь чеченцев. Удавалось это плохо и в 1777 году в "пограничных расходах государевой казны" появляется новая расходная статья: " 2000 рублей серебром - ежегодно на выкуп из плена от горских народов христиан, по большей части с давних времен к ним попавшихся". 1802 год. Рескрипт царя Александра I: "К большому моему неудовольствию вижу я, что весьма усиливаются на линии хищничества горских народов и противу прежних времен несравненно их более случается..."; Рапорт генерал-лейтенанта Кнорринга государю: "Со времени служения моего инспектором Кавказской линии всего наиболее озабочен я был хищными граблениями, злодейскими разбоями и похищениями людей от народа, известного под названием чеченцы и живущего на противоположном берегу Терека. Сколько ни употреблял я мер к удержанию сего зверского народа в спокойном к нам положении, да и все предшественники мои имели особливое в том попечение, сколь ни старался я письменными моими внушениями дать им понять, что вовлекают себя в гнев Вашего Императорского Величества, однако все сие оставляемо было ими почти без внимания"2.

Однако правительство Российской империи не собиралось предпринимать широкомасштабных карательных экспедиций за Терек, тем боле не собиралось завоевывать Северный Кавказ. Это была суровая страна, малоплодородная земля, не имевшая большого стратегического значения, - зато населенная воинственными народами и идеально приспособленная для обороны. К концу 18-го века на южном направлении основными противниками Российский империи выступали две другие мощные империи - Турция и Иран, и именно они привлекали основные военные усилия. На турецком направлении главной задачей России было уничтожение Крымского ханства, вассального Османской империи. Крым был присоединен к России в 1783 году, окончательно аннексирован в 1791 году, когда по Ясскому мирному договору Османская империя признала его владением России. Что касается Кавказа, то его контролировали к тому времени Иран и Турция. В значительной части Закавказья и Северо-восточном Кавказе доминировал Иран, на Северо-западном Кавказе - Османская Империя. Наступление России на Юг началось при Петре Великом. Основной задачей тут являлась не защита от внешней агрессии, но приобретение новых выгодных территорий, - перспектива выхода к Босфору и Дарданеллам, огромные прибыли от транзита восточных товаров, плодородные почвы, развитые ремесла. Кроме того, Русское государство стремилось туда продви-нуться, чтобы обеспечить себе торговый путь в Индию3. При Екатерине Великой, в ходе войны с Османской империей (1768-1774), русские войска под командованием Готтлиба Генриха фон Тодлебена впервые были направлены за Кавказский хребет в Тифлис. В 1770 г. Тодлебен взял Кутаиси, но потерпел неудачу под Поти. В 1772 г. русские войска вернулись на свою пограничную линию.

На территории современной Грузии в XV - нач. XIX вв. располагалось несколько царств и княжеств - Картли, Кахети, Имеретия, Салцхе-Саатабаго, Мегрелия (Мингрелия), Гурия и Абхазия. В XVI-XVIII вв., до прихода туда России, грузинские территории были объектом борьбы между Персией и Турцией. Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г. "установил реку Кубань как границу между Россией и Турцией", но русским тогда не удалось "положить конец турецкому господству в Имеретии и Грузии". В 1783 г. персидский шах Али Мурад стал претендовать на Картли и Кахетию, и царь Ираклий II (1720-1798) - царь Кахетии с 1744 г., объединенного Картли-Кахетинского царства с 1762 г. - обратился за помощью к России. Екатерина Великая действовала быстро: 5 августа 1783 года в Георгиевске был подписан договор, известный впоследствии как Георгиевский трактат, по которому в Картли и Кахетии устанавливался российский протекто-рат, а 15 ноября два российских батальона с четырьмя пушками под командованием Павла Потемкина (кузе-на гр. Г.А.Потемкина) вошли в Тифлис.

Однако уже в феврале 1784 г. русские отступили из Тифлиса и, более того, оставили Вла-дикавказ, крепость, которую они заложили по пути в Тифлис. Персы перешли в контрнаступление. Весной 1795 г. шах Ага Мухаммад, родоначальник династии Каджаров, осадил Шушу. 23 мая он внезапно появился под Тифлисом. На следующий день, разбив неболь-шое войско Ираклия, он вступил в город. Решив препо-дать Тифлису урок, иранцы, по определению современника, "предались варварской резне и грабежам". Получив известие о "чудовищном разорении" Тиф-лиса, Екатерина объявила иранскому шаху войну. Русские войска захватили Дербент, Кубах и Баку. Последовало еще несколько лет войны, и в 1800 году, на пороге смерти, царь Георгий XII обратился к российскому императору с просьбой принять Картли и Кахетию под свое прямое правление. 30 декабря 1800 г., ровно за десять дней до смерти последнего грузинского царя, Павел подписал манифест о принятии предложения Георгия. Преемник Павла Александр I манифестом от 24 сентября 1801 г. подтвердил это решение.

Окончательно Закавказье было присоединено к России еще через более чем десять лет, когда по урегулировавшему русско-персидские отношения Гюлистанскому мирному договору 1813 года "шах навечно признавал за Россией Дагестан, Грузию, ханства Карабахское, Ганжинское (Елисаветпольской провинции), Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, значительную часть ханства Талышинского"4 Перед Империей встала задача обустройства и удержания вновь приобретенных провинций, и задача эта была непростой с чисто военной точки зрения, кроме того, сложно складывались и отношения с местным населением. У российской власти обнаружились противники среди грузинской аристократии. Брат царя Георгия был настроен проперсидски. В 1800 г. он бежал в Тегеран и оттуда стал агитировать соплеменников за союз с персидским ша-хом. Вдова Георгия, его сыновья и другие члены царской семьи, многие представители грузинского дворянства также были недовольны протекторатом и хотели от него избавиться. На отношение грузин влияло и скверное исполнение своих должностных обязанностей со стороны русской администрации и военных. Грузия также страдала от набегов горцев-мусульман, и для новых властей было критически важно, делом престижа и доверия, положить этому конец.

Чтобы положить конец постоянным набегам горцев-мусульман на христианские - русские и грузинские - земли, царское правительство избрало следующую тактику: владетели Дагестана получили российские воинские чины (вплоть до генеральских) и денежное содержание от императора (до нескольких тысяч рублей в год). Подразумевалось, что их служба будет заключаться не столько в участии в военных действиях России, сколько в поддержании законного порядка на подвластных им территориях. Однако при принятии на себя каких-либо обязательств относительно России горские владетели руководствовались не принципами европейского международного права ("pacta sunt servanda" - "договоры должны соблюдаться"), а принципами мусульманского. Его нормами было то, что "любой международный договор, заключенный с неверным государством, может быть нарушен владетелем мусульманского государства, если это нарушение приносит пользу этому государству" и что "клятва в отношении неверного не имеет обязательной силы для мусульманина"5 . Кроме того, многие горцы и горские общества не ощущали себя подданными своих феодальных правителей и признавали их главенство лишь "по праву сильного". Для них вообще было непонятно, почему нужно менять уклад своей жизни в связи с чьими-то договорами. Очень скоро русские власти выяснили, что местные владетели не обладают достаточной властью, авторитетом, а зачастую и желанием препятствовать обычным для того времени "ремеслам" горцев (набеги, похищения офицеров ради получения выкупа, угон гражданского населения для продажи в рабство). Многие вообще относились к жалованью русского царя скорее как к дани6 . Тем более, как писал в своем дневнике генерал Ермолов: "Земли пространством не соответствуют количеству жителей или, поросшие лесами непроходимыми, недостаточны для хлебопашества, отчего много народа, никакими трудами не занимающегося и снискивающего средства существования едиными разбоями". Но самой острой являлась проблема коммуникаций, проблема связи Грузии и остальной Империи. Единственным путем, их связывавшим, была Военно-Грузинская дорога - дорога из Влади-кавказа в Тифлис протяженностью в 208 км . Ее, вместе с самой крепостью Владикавказ, заложил во время наступления 1783-го года на Тифлис Павел Потемкин, переоборудовав старую караванную тропу через главный Кавказский хребет по Дарьяльскому ущелью "в некое подобие дороги"7 . В 1799 г. ее реконструировали, превратив во вполне современную по тем временам транспортную артерию. Однако дорога проходила в значительной своей части через Чечню. И горцы постоянными набегами делали сообщение по ней очень затруднительным. Путь насквозь простреливался. Без нескольких рот солдат и пары-тройки орудий ни один торговый караван, ни один почтовый транспорт не мог пройти - все тут же расхищалось, а люди попадали в рабство.

Вскоре вопрос поддержания постоянного сообщения Грузии и России, обуздания грабительских набегов стал не просто вопросом поддержания нормального функционирования экономики края, но вопросом престижа для новой власти. Все новые подданные Империи - мусульмане и христиане, жители азербайджанских ханств, Дагестана, но в первую очередь жители новоприсоединенной Грузии - внимательно наблюдали за тем, как русские справятся с этой задачей. Россия должна была или навести там порядок, или потерять Грузию, а может быть, и весь Кавказ. Дипломатические методы, как мы уже видели, оказались совершенно бесполезны - обращения и призывы к порядку со стороны русских властей лишь укрепляли горцев в мысли, что русские слабы, и их можно и нужно грабить. Стало ясно, что защитить Картли и Кахетию, а также дорогу из Влади-кавказа в Тифлис без покорения горских народов и захвата их территорий было невозможно. Так началась Кавказская война, длившаяся в общей сложности шесть с половиной десятилетий.

Император Александр поручил задачу "умиротворения" Северного Кавказа одному из самых способных генералов Империи - Алексею Петровичу Ермолову. В 1816 г. он был назначен губернатором Грузии, командующим Отдель-ным грузинским армейским корпусом и чрезвычайным послом в Персии. Пользуясь абсолютным доверием и поддержкой Александра I, Ермолов имел на Кавказе полную сво-боду действий, и скоро его даже стали называть "кав-казский проконсул". Ко времени назначения на Кавказ ему было всего сорок лет, но он уже успел сделать блестящую военную ка-рьеру. Еще юношей Ермолов отличился на поле брани и получил свою первую награду из рук Суворова; в двадцать лет уже имел чин полковника. При вступлении в Париж в 1814 г. он командовал русской и прусской гвардиями, а после смерти Кутузова и Багратиона бывший начальник штаба Кутузова в Бородинском сражении стал самым знаменитым военачальником Россий-ской империи. Осенью 1816-го в простой кибитке без свиты и охраны, стараясь не привлекать излишнего внимания, он прибыл на южную границу России - Кавказскую линию. Год заняла дипломатическая подготовка и наведение порядка в войсках и администрации, и осенью 1817-го русские войска перешли Терек. Загорелись надтеречные аулы. Тысячи чеченцев, бросая имущество, волоча на себе стариков и детей, побежали к подножию гор8.

Начинается Кавказская война, которая, как думали и сам Ермолов, и власти в Петербурге, не продлится особенно долго. Тактика, разработанная Ермоловым и начальником его штаба генералом А.А.Вельяминовым и одобренная императором, заключалась в следующем: сочетание военных действий, безжалостного тотального террора против особо сопротивляющихся, перекрытия границ (было начато строительство новой оборонительной линии вдоль нижнего течения Сунжи, между ней и Тереком должны были поселиться казаки), экономической блокады. Основная идея заключалась в том, чтобы жестокими и постоянными карательными экспедициями, блокадой, торговыми санкциями, разрушением жилищ, потравой посевов и угоном скота разрушить нормальную экономическую жизнь в непокорном крае, оказывать постоянное фронтальное, максимально сильное давление на все слои населения. В результате предполагалось, что воля к сопротивлению горцев будет сломлена, покорение Чечни и других частей Кавказа пройдет без особого труда и не займет много времени...

...Чувство дежа вю не покидает меня в связи с последними Кавказскими событиями: типологически и семиотически - те же проблемы, те же вызовы и те же пути их решения. Лишь инверсия имени-места: Грузия начала 21-го века заняла место Чечни начала 19-го. Престиж России на Кавказе снова поставлен на карту: напомним, что с самого начала "революции роз" грузинское руководство, и в первую очередь лично Саакашвили, ведут себя по отношению к бывшей Империи в демонстративно оскорбительной манере. Российское посольство было заблокировано в первый раз сразу после свержения Шеварднадзе, тогда, напомним, по ночам демонстранты транслировали на стены посольского здания очень оскорбительные антипутинские карикатуры и лозунги. Захват и избиение российских военнослужащих, блокада штаба российских сил - лишь последняя акция подобного рода, они, в общем-то, шли постоянно. Такая манера поведения, вполне вероятно, диктуется не желанием во что бы то ни стало унизить Россию ради самого унижения, но внутренними политическими соображениями грузинского режима. Грузия пережила длительный период гражданской войны, раздирается внутренними противоречиями, экономика находится в сложной ситуации, вопрос с Осетией и Абхазией не решаем в принципе, но, чтобы удержать власть, новый режим просто обязан демонстрировать силу. И самый простой, если не единственный, способ это продемонстрировать - публичное унижение бывшей метрополии, посчитали в Тбилиси.

Но для России постоянно игнорировать такие удары по самолюбию - смертельно опасно. Ведь неизбежно рано или поздно последствия этих "булавочных уколов", этих ударов по самолюбию начнут проявляться в изменении отношения к России, в устойчивости русской власти на Кавказе. То есть точно так же, как и двести лет назад, на карту поставлен престиж Империи - тогда молодой и набирающей силу, сегодня - старой и угасающей. Но для старой империи сохранение престижа, минимального уважения - тем более важно. Разница лишь в том, что тогда угрозу власти России создавали чеченцы своими нападениями на Грузию, сейчас - сами грузины.

Вторая проблема, еще более напоминающая прошлое, - транспортная. В свое время через Чечню проходила единственная дорога, связывающая Россию и ее главного клиента-союзника на Кавказе - добровольно вошедшее в состав России Грузинское царство. Сегодня же через Грузию проходит единственная транспортная артерия, связывающая Россию и Армению, главного союзника России в регионе. Защита Армении - ультимативный вопрос престижа для русского влияния и на Северном Кавказе, и в Закавказье, да и в других регионах СНГ. Для того чтобы "опустить" Россию в глазах всего Кавказа, скомпрометировать как потенциального защитника, Саакашвили совершенно не нужно реально перекрывать эту артерию - достаточно, в очевидной для всех манере, постоянно держать руку на горле, демонстрируя способность в любой момент сжать ее.

Для выхода из ситуации правительство Путина избрало тот же путь, что и правительство Александра I, - фронтальное давление на население. Именно "простой народ", простые грузины более всего потеряют от транспортной и финансовой блокады, массовых депортаций (тут уж явно возникает тень Ермолова) и прочих действий Кремля. Был ли этот образ действий удачен для России тогда? Трудно сказать. С одной стороны, война шла более полувека - вопреки всем ожиданиям. Переходя Терек, Ермолов был уверен, что покорение Кавказа путем экономической блокады или "осады" пройдет без особого труда9. Однако он сильно ошибался вместе со всеми своими единомышленниками. "Ему было неведомо, - отмечал один рус-ский историк, - что хотя кратер вулкана был заглу-шен, его внутреннее пламя было далеко не погаше-но"10. Террор, как и любое лекарство, имеет свойство вызывать иммунитет у подвергаемых его действию. Как пишет Моше Гаммер, "одно из наследий Ермолова в сфере отношений с горцами, которое во всех русских источниках обойдено молчанием, стало особенно пагубным для его преемников: исключитель-ная жестокость Ермолова дала противоположные ожи-давшимся результаты и привила горцам иммунитет к террору. Испытав на себе все, они перестали бояться русских"11. Как заметил один австрийский дипломат, "все искусство правления в России состоит в применении насилия".12

Но, с другой стороны, - "победителей не судят". Ведь русское правительство в конце концов все-таки полностью победило тогда. Вполне могли бы и проиграть - результат войны не был предрешен заранее. Скорее всего продолжение политики "мирного замирения", которую проводили предшественники Ермолова, не привело бы к этому самому замирению. Но ведь мы помним, что и военное замирение, кровавое и опустошительное, длилось более полувека...

Чувство дежа вю возникает, когда смотришь и на другую строну фронта. Как и горцы-чеченцы в свое время, современные горцы-грузины в отношениях с "северным медведем" демонстрируют максимально возможную силу, переходящую в наглость, не считаются с его самолюбием и интересами, кусают и бьют всюду, где только это возможно. Чем все это кончилось для горцев тогда, мы тоже помним...

Странное ощущение производит чтение кавказской новостной ленты в эти дни - странное и тревожное. Кажется, что духи прошлого снова встают из тумана забвения. История действительно имеет свойство повторяться - и отнюдь не только в виде фарса. Хочется верить все же, что в этот раз кризис не потянет за собой полстолетия новой кавказской войны.

Примечания:

1 Моше Гаммер. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. ? М.: КРОН-ПРЕСС, 1998, с.14.

2 цит. по Соболев Б. Штурм будет стоить дорого? М.: Виноградова, 2001, с. 5-6.

3 Гаммер, с.14.

4 Гаммер, сс. 17 - 20; История народов Северного Кавказа. Конец XVIII века - 1917 год. М. 1988. Сс. 29-30; Внешняя политика России. М. 1970. Т. 7. Сс. 403-425.

5 Сарсембаев М. А. Международное право в истории Казахстана и Средней Азии. Алма-Ата, 1991.

6 Олейников Д. Большая Кавказская война. // Родина, ? 1, 2000.

7 Baddeley John F. The Russian Conquest of the Caucasus. London, 1908, р.20.

8 Гаммер, сс. 55-68; Соболев, с. 7.

9 Гаммер, с. 62.

10 Потто В.А. Кавказская Воина. СПб., 1887 ?1897, Т. X, с. 19.

11 Гаммер, с.68.

12 Blanch L. The Sabres of Paradise. London, 1960, p 91, цит. по Гаммер, с. 63.

       
Print version Распечатать