Шаг в сторону Большой Европы

От редакции.На прошлой неделе министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский призвал Соединенные Штаты Америки прислать в свою страну воиский контингент для защиты суверенной Польши от посягательств России. Подобные заявления едва ли могут быть одорены не только в Москве, но и в Брюсселе. И все же, своими действиями Польша вносит разлад в отношения России и Европейского союза. Каково будущее сотрудническтва России и ЕС? Возможно ли расширение ЕС за счет включения в него России? Об этом и не только "Русский Журнал" спросил Роберта Купера, английского политика и интеллектуала.

* * *

РЖ: Уважаемый господин Купер, правомерно ли само по себе различение Большой Европы (которая образуется странами, входящими в Совет Европы) и Малой (ограниченной рамками ЕС)? Возможно ли когда-нибудь слияние этих «двух» Европ? Если «да», то как могло бы выглядеть институционально это слияние?

Роберт Купер: Когда Европейский союз называют «малой» Европой, это звучит парадоксально, поскольку в него входят двадцать семь стран, в которых живут пятьсот пятьдесят миллионов человек, по всем историческим и современным меркам ЕС обладает огромной производственной мощностью. Однако, говоря подобным образом, вы правы: ЕС − это всего лишь часть Европы.

Вы также правы в том, что институционально идентифицируете Большую Европу с Советом Европы. В настоящее время «Большая Европа» является культурной и исторической концепцией, лишенной политической или юридической формы. Я под этим вовсе не подразумеваю, что это бессмысленная концепция. Культура и история неосязаемы, но они часто имеют более долгую жизнь, чем политические или военные факты. Давно исчезли итальянские города-государства периода Возрождения, воевавшие друг с другом в XVI веке, но работы Леонардо да Винчи и Николо Макиавелли продолжают жить. Культура (язык) и история (войны) стали основанием национальных государств Европы. Возможно, более широкая культурная и историческая общность однажды станет структурным компонентом какого-либо континентального договора. Каждый образованный европеец знаком с работами Толстого и Достоевского, российские кинематографисты сняли самые лучшие фильмы по Шекспиру (Козинцев). Нас всех объединяет что-то на очень глубоком уровне.

РЖ: Какие дополнительные обязательства в области права, экономической и социальной политики могли бы взять на себя государства Большой Европы в случае реализации инициативы Президента Дмитрия Медведева по перезаключению Договора о европейской безопасности?

Р.К.: В моем понимании инициатива Дмитрия Медведева по заключению нового договора о европейской безопасности − это попытка придать политическую форму данной концепции более широкой Европы. Идея установления единых юридических, экономических и общественных стандартов и подписание соглашений о безопасности − это очень привлекательная идея. Но, как мне кажется, нам еще предстоит долгий путь в этом направлении. Логично начать с безопасности, но для жителей сегодняшней Западной Европы безопасность не стоит на первом месте. Возможно, для них более важны юридические и коммерческие нормы. Если бы Россией было воплощено видение Дмитрия Медведева о торжестве буквы закона, то это стал бы большой шаг вперед к созданию Большой Европы.

РЖ: Будут ли способны ЕС и другие страны Большой Европы договориться о выработке единых стандартов демократии и о преодолении «дефицита демократии» в своих странах? На какой основе могут быть выработаны каноны европейской демократии?

Р.К.: Серьезный вызов XX века заключается в том, что нам нужно найти способы совмещения политики и экономики. Политика носит локальный характер, экономика же глобальна. В особенности локальна демократическая политика. Каждый европеец относится к определенной нации и выбирает собственное правительство. Как такие правительства, имеющие раздельные полномочия и избираемые своим собственным электоратом, могут работать сообща? Любой альянс на постоянной основе, создание структуры наподобие Европейского союза, предполагающей мажоритарное голосование, − это в определенном смысле нарушение суверенитета и демократии. В этом отношении можно говорить о том, что любое международное соглашение несет в себе дефицит демократии. Европейский союз − это очень открытая, очень подотчетная структура. У нас практически нет секретов. Все, что мы делаем, делается открыто. Каждый член Совета является членом избранного правительства, и он подотчетен парламенту своей страны. Члены Комиссии и президент Совета подотчетны Европарламенту, который напрямую избирается во всех странах ЕС.

И все же многие европейцы далеки от понимания механизма работы ЕС. Люди говорят о дефиците демократии в тех случаях, когда на самом деле очевиден избыток демократии. У нас проводятся многочисленные выборы в Европарламент, однако не многие ходят на эти выборы. Я не знаю, как решить эту проблему, но, как мне кажется, нам следует понимать, что демократии не могут существовать в вакууме. Мы уже признаем тот факт, что собственно наличие демократии оказывается недостаточным, и поэтому обычно мы говорим о либеральной демократии, подразумевая, что кроме проведения выборов нужно также обеспечить соблюдение незыблемых мер по защите прав человека. Но в современном мире даже этого оказывается недостаточно.

Нам нужно задуматься о либеральной международной демократии. Ни одна из стран не является островом, отрезанным от остального мира, и нам следует понимать, что мы нуждаемся не только в главенстве национальных законов, но и в главенстве международного законодательства. Институты наподобие Европейского союза и Совета Европы воплощают в себе наши попытки добиться этого. Их нельзя назвать полностью успешными. Но нам нужно помнить о том, что их история насчитывает всего лишь шестьдесят лет − это незначительный период времени по сравнению с веками войн и взаимной вражды.

РЖ: Как вы думаете, принятие Ирландией Лиссабонского соглашения укрепит или ослабит процесс создания Большой Европы?

Р.К.: Конечно же, я с одобрением отнесся к тому, что ирландцы сказали «да». Это дает возможность консолидировать Европейский союз, который вы называете «малой» Европой. Сейчас уже наступает конец эпохи государств – на смену ей придет эпоха континентов. Если европейцы хотят, чтобы их услышали, они должны научиться говорить в один голос, и новое соглашение предоставляет нам больше возможностей в этом отношении. Не следует останавливаться на достигнутом.

Захочет ли Россия когда-нибудь присоединиться к ЕС − вопрос очень непростой. С одной стороны, Россия − великая европейская страна с великой европейской историей. С другой стороны, Россия − очень большая страна, а ЕС задумывался как дом для маленьких стран и государств средних размеров. Но наши будущие решения зависят от нас самих. Однако я уверен в том, что вступление Украины в Европейский союз в долгосрочной перспективе было бы в интересах России. Мы бы смогли оказаться ближе к России, а Россия бы сблизилась с нами. Затем мы смогли бы выработать пути нашего взаимодействия.

Беседовал Никита Куркин

       
Print version Распечатать