Русский марш – мертворожденное дитя

От редакции. 4 ноября страна в очередной раз отмечает День народного единства. Как показывают социологические опросы, большинство россиян до сих пор не понимают, что же такие празднуется в этот день. Многие до сих пор путаются в его названии. Возможно, это связано с тем, что праздник, который должен был транслировать в российском обществе ценности патриотизма, был экспроприирован отечественными националистами. О причинах столь невнимательного отношения россиян к Дню народного единства, активности националистов в этот день и слабости либералов в день 4 ноября, «Русскому журналу» поведал журналист Леонид Радзиховский.

* * *

Российская власть в деле разрушение старых символов продвинулась достаточно далеко. День Октябрьской революции, 7 ноября, был насильно стерт из календаря. Вместо него был придуман День народного единства. Однако, российское общество до сих пор не восприняло этот праздник. Причина этого в том, что праздник 4 ноября вымученный. Никто в нашей стране до сих пор не понимает, о чем речь-то идет. Официально День народного единства посвящен избавлению Москвы от поляков. Но поляков-то как бы и не осталось, но осталась традиция избавления Москвы от инородцев. Москвичи понимают, что хорошо бы кого-нибудь выгнать из города, но они же понимают, что выгнать пришлось бы слишком многих, в том числе, возможно, и их самих. Как следствие, к 4 ноября достаточно несерьезное отношение.

Понятно, что власти хотели бы установить некую историческую преемственность между собиранием страны в 1612 году и нынешним усилением государства. Но установить эту историческую связь не получается. Хотя был снят режиссером Хотиненко фильм «1612» (кроме него этот фильм никто, с моей точки зрения, особенно не смотрел). Но соединить нитку, разорванную 400 лет тому назад, еще никому не удавалось. Даже если бы в пропаганду Дня народного единства вбухали в десять раз больше денег, чем в фильм Хотитенко, если бы мозги населению «промывали» с утра до ночи, все равно 400 лет – это очень много. Людям трудно объяснить, что они должны глубоко переживать традицию, которая как бы началась 400 лет назад, а сто лет назад была почему-то прервана.

Впрочем, некоторые представители российского общества восприняли 4 ноября как вполне серьезный праздник. Это те, кому традиция выгоняния из Москвы как-то легла на душу. Например, ДПНИ и различные ультранационалистические организации. И подобное было легко прогнозируемо. В праздновании дня избавления Москвы от инородцев население видит только призыв опять вышибить каких-нибудь инородцев из столицы, благо инородцев в ней всегда хватает. Так что День народного единства по определению должен был вызвать живой отклик только у националистов. Что и произошло. Что касается либералов, то либералы, во-первых, ни о чем никогда не могут договориться по определению, соответственно, они ни к чему не знают, как относиться. Праздник предложила кремлевская администрация – значит, либералы «против». Праздник направлен против 7 ноября – значит, либералы «за». Праздник националистов – значит, либералы «против». Но это праздник как бы гражданского общества, Минина и Пожарского – значит, либералы должны быть «за». Следовательно, либералам осталось находиться в любимой позе – сидеть, ковырять в зубах и размышлять: так мы «за» или мы «против». Так они до сих пор и размышляют.

Националисты традиционно проводят 4 ноября «Русский марш». Я, например, не хотел бы случайно оказаться на его пути. Вообще к любым погромным заявлениям я отношусь так, как может относиться их объект, а не их субъект. Понятно, что в ходе погрома я могу себя идентифицировать только с теми, кого громят, и никак не с теми, кто громит. Соответственное и отношение к Русскому маршу. Хотя, безусловно, до погромов дело не дойдет. А проводить каждый год такое вегетарианское мероприятие, кричать «Русские идут!», «Слава России!», «Россия для русских» и так далее, и при этом никому даже нос не разбить – это какое-то странное занятие. Это примерно как все время тренироваться и никогда ничего не выигрывать. На «Русском марше» националисты отводят душу, но, по-моему, даже ими это мероприятие воспринимается как мертворожденное дитя.

       
Print version Распечатать