От редакции. Обществоведы по-разному объясняют причину того, почему Россия никак не может стать столь же развитой, как и страны Запада. Вроде бы все есть – территория, ресурсы, работящий народ. А никак, по меткому выражению Андрея Паршева, Россия не может стать Америкой. Кто-то усматривал причину этого в климатических причинах, дескать мы тратим на отопление больше, чем любая другая страна. Другие видят причину в занимаемом Россией месте в глобальной системе разделения труда. Наконец есть и те, кто видит причину в рассогласовании интересов бизнеса и государственной бюрократии. К последним относится знаменитый американский историк Ричард Пайпс, с которым и беседует журналист «Русского журнала».

* * *

РЖ: Уважаемый господин Пайпс, существует ли, на ваш взгляд, в России, на Западе и в развивающихся странах Азии и Латинской Америки бюрократия как реальный социальный слой, отличный, с одной стороны, от бизнеса, с другой стороны — от интеллектуального класса? Какими характерными чертами отличается этой слой, можно ли считать его классом или сословием? Не считаете ли вы, что бюрократия в какой-то своей части может быть идентифицирована со средним классом?

Ричард Пайпс: В России традиционно бюрократия служила государству, а не гражданам. Она воспринимала общество и людей как врагов, от которых надо защищать государство. Полагаю, что противопоставление бюрократии и общества в России по-прежнему актуально и верно и сегодня. Я, конечно, не живу в России, но по тому, что мне рассказывают люди, живущие там, у меня складывается впечатление, что бюрократия как и раньше работает исключительно на благо правительства и государства. Российская номенклатура является крайне коррумпированной силой, и это далеко не новый феномен. Коррупция среди российских бюрократов уходит корнями в XVII век. В России все знают, что, если ты хочешь, чтобы что-то было сделано, надо дать взятку, потому что бюрократам наплевать на твои проблемы и на то, что их работа состоит в том, чтобы их решать.

РЖ: На ваш взгляд, президент Медведев с его пафосом правового общества может ли считаться идеальным типом русского рационального бюрократа? Кто из других государственных деятелей постсоветского времени может быть взят бюрократией за образец?

Р.П.: Я не думаю, что у бюрократов есть идеалы. Они не ищут таковых. Они реализуют созданные кем-то другим политические программы. Основное отличие бюрократии – у нее нет идеологии, хотя, конечно, есть свои интересы.

Единственный способ лишить бюрократию чрезмерной концентрации власти – это демократическая система. Лишь при демократии бюрократия поймет, что она зависит не только от правительства, но и от населения. Также правительство должно уделить особое внимание установлению верховенства закона, так как бюрократам следует понять, что они должны уважать законы, как и все остальные граждане, и что они не могут ставить себя выше закона. Создание такого общества – очень достойная цель, и я искренне желаю Дмитрию Медведеву успеха.

РЖ: Согласны ли вы с утверждением, что реформаторская идеология в России имела и имеет своей целью лишение силовой бюрократии контроля над властью, а затем и над собственностью? Что в отсутствие иных механизмов защиты человека от рынка (сильные профсоюзы и т.д.) бюрократия в таких странах как Россия невольно оказывается единственной силой, противостоящей пауперизации части населения и гибели определенного сегмента производства?

Р.П.: Российской бюрократии не нравится рыночная система, потому что деньги – это власть и потому что появление рыночной экономики означает появление независимых источников власти, которые не подконтрольны правительству. Так что совершенно естественно, что в России бюрократия не выносит богатых людей, не выносит капиталистов и делает вид, что является защитником бедных и угнетенных. Она делает вид, что готова помочь бедным победить богатых, что она на их стороне. На самом деле бюрократам совершенно все равно, что будет с бедными, – им просто нужна их поддержка в противостоянии богатым.

Беседовала Юлия Нетесова