Проблема социологии – отсутствие коммуникации

От редакции. Недавно научный сотрудник Центра фундаментальной социологии ГУ-ВШЭ Д.Ю. Куракин защищал диссертацию в Институте социологии РАН. Диссертация прошла две предзащиты: в ЦФС и в Институте социологии РАН, получив в высшей степени благожелательные отзывы оппонентов и ведущей организации, а также крайне положительные отклики на автореферат. По словам свидетелей, защита прошла с блеском. Кроме того, результат голосования показал, что большинство членов совета высказались за присуждение Куракину степени кандидата социологических наук. Однако этого большинства не хватило, чтобы присудить ему эту степень. Как считают многие, этот экстраординарный случай снова поднял вопрос о состоянии отечественных гуманитарных наук. О состоянии отечественной социологии, о возможностях конкуренции в ней и о причинах превращения процедуры защиты диссертаций в ритуал «Русскому журналу» согласился рассказать Вадим Валерьевич Радаев, первый проректор ГУ-ВШЭ и заведующий кафедрой экономической социологии социологического факультета ГУ-ВШЭ.

* * *

РЖ: Уважаемый Вадим Валерьевич, насколько справедливо говорить, что современная отечественная социология поделена на два лагеря: молодых ученых, сформировавшихся в середине 1990-х-начале 2000-х годов, стремящихся привнести в науку нечто новое, и старые, еще советские кадры, цель которых сохранить остатки разлагающейся советской социологии?

Сложные проблемы не следует сводить к простым, плоским противостояниям, как будто бы есть старые, заскорузлые, пожилые кадры, а есть талантливые и молодые люди, которым не дают хода и которые, в отличие от пожилых, работают по научным западным образцам. И среди старшего поколения есть люди, которые ориентируются на стандарты научности, принятые за рубежом, и среди молодых есть такие, кто не способен прочитать даже самую простую англоязычную книжку. Соответственно, проблема тут в другом.

Дело в том, что в самой социологии (и это специфика дисциплины) сохраняются существенно разные понимания не только способов работы, но и предмета исследования, и даже того, что есть социология и какие парадигмы в ней доминируют. Кроме того, существуют серьезные расхождения во взглядах между теми, кто занимается теоретическими разработками, и теми, кто проводит эмпирические исследования. Первых обвиняют в философствовании, вторых – в грубом нерефлексивном эмпиризме. Этим двум сторонам зачастую бывает не только трудно договориться, но и просто понять друг друга. К сожалению, эта ситуация усугубляется низким уровнем коммуникации между разными группами, которые занимаются социологией.

Социология – довольно компактная область по числу исследователей, ею занимается не так много специалистов, а людей, которые работают в ней на высоком уровне, еще меньше, просто считанное число. Основная часть социологов, к сожалению, высоким уровнем не блещет. Но тем обиднее, досаднее, что люди, которые являются в отечественной социологии своего рода лидерами, люди, которые пытаются, пусть с переменным успехом заниматься теоретической социологией, крайне недостаточно и не всегда продуктивно коммуницируют между собой. Каждый «тянет одеяло на себя», пытаясь настоять на каком-то своем понимании того, что есть «настоящая социологическая теория». И в итоге мы не умножаем силы, а во многом их делим.

РЖ: Можно ли говорить, что при «заваливании» диссертации большую роль играет личная неприязнь членов совета к диссертанту, в частности в случае Дмитрия Куракина?

Я не думаю, что в случае с Дмитрием Куракиным и в ряде других подобных случаев обнаруживалось какое-то личностное неприятие членов Диссертационного совета работы диссертанта. Просто происходит столкновение разных пониманий, а люди не находят в себе достаточно сил и возможностей для того, чтобы эти понимания соотнести, услышать другого, построить какие-то общие интерфейсы, не говоря уже о выработке теоретических конвенций, которые вовсе не отменяют различия позиций. Вместо этого возникают какие-то противоречия и конфликты, а в итоге этих латентных конфликтов появляются явные жертвы. Вероятно, одной из таких жертв и стал Куракин. Я уверен, он написал хорошую работу, но я не могу комментировать ни ее содержание, ни тем более процедуру защиты, потому что я не присутствовал на защите, а знаю о произошедшем только со слов коллег.

РЖ: Как Вы считаете, наблюдается ли в современной отечественной социологии конкуренция между различными институтами, например социологическим факультетом ГУ-ВШЭ, социологическим факультетом МГУ и ИСРАНом, или ИСРАНом и Центром фундаментальной социологии?

Вообще же генеральный тренд (и не только в социологии) заключается в том, что центр исследований и центр интеллектуального развития постепенно перемещается из академий в университеты. Но Институт социологии, безусловно, остается одним из ведущих социологических центров страны. И ГУ-ВШЭ с ним конкурирует и одновременно сотрудничает. В отличие, скажем, от социологического факультета МГУ, который в его нынешнем состоянии не может быть конкурентом никому из серьезных игроков.

Впрочем, вероятно, слово конкуренция здесь не слишком подходит. Конкуренция предполагает плотную среду, а социология – среда не конкурентная, потому что в ней работает слишком мало высокопрофессиональных людей. Поэтому следует говорить не о конкуренции, а о сотрудничестве, взаимном уважении и соучастии. Так. многие представители ИС РАН читают в ГУ-ВШЭ лекции, а многие из представителей ГУ-ВШЭ участвуют в исследованиях, инициированных ИС РАН. Что же касается позиций Высшей школы экономики, то в последние годы она явно начала выдвигаться на передний план, превращаясь в совершенно новый центр социологической мысли, социологического образования.

РЖ: Как соотносятся факультет социологии ГУ-ВШЭ и Центр фундаментальной социологии? Присутствует ли в их отношениях конкуренция или, наоборот, взаимовыгодный обмен?

Социологический факультет ГУ-ВШЭ и Центр фундаментальной социологии – это разнопорядковые величины. В ГУ-ВШЭ существует достаточно большой факультет, на который ежегодно принимается до 150 бакалавров, а в 2010 году он примет почти сто магистров. А Центр фундаментальной социологии – это хороший, маленький исследовательский центр. В нем работают наши коллеги, социологи, с которыми факультет социологии сотрудничает, и, я надеюсь, дальше будет сотрудничать еще теснее. Центр образован не нафакультете социологии, поскольку его сотрудники работают в междисциплинарных областях, а не только в русле социологии.

РЖ: Почему защита диссертаций имеет свойство превращаться в ритуал? Чем обусловлены сбои в работе научных институтов?

Получение и присвоение ученых степеней по-прежнему остается важным элементом научной деятельности. По сути, это ее институциональное оформление. Но что касается работы диссертационных советов и вышестоящих инстанций, должен отметить, что нынешняя система – довольно старая. Она уже не очень эффективна и либо впадает в формализм, либо начинаются какие-то не вполне научные дебаты о том, что диссертации и не касается. Тем не менее, альтернтаивной системы у нас пока нет. И надо подумать, как ее усовершенствовать.

Я с недавних пор стал заместителем председателя экспертного совета ВАК по философии, социологии и культурологи, и сейчас имею возможность изнутри посмотреть, как работает эта система. Пока рано делать какие-то заключения, не буду также комментировать общий уровень работ. Но могу сказать одно: коллеги, которые там собрались, на мой взгляд, действительно стараются что-то сделать, что-то исправить. Например, они пытаются оспаривать присуждение ученых степеней людям, которые не писали работы. Они пытаются добросовестно выставить барьеры откровенной халтуре и подлогам.

И, кстати, случаев, когда ВАК выступал против решений диссертационных советов, отклоняя защищенные работы, становится все больше. И это касается не только социологов, но и всех советов. Число отрицательных заключений по диссертациям возрастает каждый год.

Беседовал Александр Павлов

       
Print version Распечатать