Похоронили Деникина и Ивана Ильина - и снова заговорили о национальном примирении, которое должно стать настоящим окончанием Гражданской войны.

Вообще-то это правильно. Наивно полагать, что Гражданская война закончилась в двадцатом году прошлого века - на самом деле тогда просто перестали стрелять. Отношения же между людьми, населяющими Россию, так и остались невыясненными на протяжении всего столетия, и эта недоговоренность то тут, то там напоминает о себе порой даже слишком парадоксальными явлениями - то из-за решетки Мещанского суда сверкнет треснутое чекистское пенсне, то на митинге в защиту Иванниковой промелькнет бородатый крестьянин-кулак с обрезом за пазухой тулупа.

С этим нужно что-то делать. Это не единство в многообразии, не пресловутое цветение ста цветов - это вечная взаимная ненависть, в которой Россия погрязла самым неприличным образом. Две страны в границах одной - явление сугубо шизофреническое. От шизофрении нужно лечиться. Национальное примирение стало осознанной необходимостью, и с этим уже никто давно не спорит. Но почему-то примирением сейчас принято называть не собственно примирение, а победу одной из сторон, конкретно - белой. Почему-то примирение - это похоронить с почестями Деникина, а потом - уже без почестей - Ленина. Вышвырнуть человека из его могилы, зарыть на каком-то Волковом кладбище под камлания ненавидимых им и ненавидящих его батюшек - прекрасное примирение, не правда ли? Нынешние наследники белогвардейцев (как настоящие, так и самопровозглашенные) потом будут сильно удивляться, когда какой-нибудь красный радикал доступным ему способом (от ставшего уже попсовым бросания в лицо яиц или помидоров до натурального терроризма) объяснит хотя бы одному из них, самому одиозному, какому-нибудь Никите Михалкову, что навязанная победа белых - это не примирение, а всего лишь очередной виток Гражданской войны.

Мы действительно хотим мириться? Прекрасно. Мириться - это значит не сносить старые памятники, не разорять старые могилы, а ставить новые монументы - и на площадях, и на кладбищах. Не "улица Деникина, бывшая Фрунзе", а "угол Деникина и Фрунзе" - вот что такое примирение. В моем родном Калининграде в этом году построили большой православный храм на месте памятника Ленину. Ленин сейчас формально на реставрации, на самом деле - снесен и, как обещает мэр, никогда больше не вернется на прежнее место. Это что, примирение? Примирение - это когда памятник Ленину стоит перед храмом. Не бывает примирения в ущерб одной из сторон. А это - именно то, что сейчас навязывают обществу белогвардейцы. Если уж на то пошло, гораздо большим примирением была странная на первый взгляд комбинация из царского герба, ельцинско-власовского флага и советского гимна, но она почему-то не устроила никого - тем, кому нравится флаг, не понравился гимн, а поклонников гимна не устраивает герб (в Калининграде тоже - протестующим против сноса Ленина недовольны храмом, те же, кому храм нравится, не желают видеть около него памятник Ленину). Не получается примирения. Не умеют наши белые мириться.

Но это еще полбеды. Мириться не умеют и красные. Если вдруг по какому-то недоразумению завтра правящей партией станет КПРФ, едва ли можно будет надеяться на что-то принципиально другое - прах Деникина, может быть, никто обратно в Америку не увезет, но несложно представить себе, допустим, видного коммунистического кинорежиссера (кто-нибудь сомневается в его способностях служить Отечеству?!) Никиту Михалкова, который, проникновенно глядя в телекамеру, говорит: нужно, мол, примирение, поэтому давайте снесем памятник Колчаку в Иркутске. Колчак сам просил литературоведа Карякина не ставить ему памятников. Нетрудно предугадать и реакцию поклонников Колчака: "Это что, примирение?" - спросят они и уйдут в леса.

А может быть, это и есть самый правильный рецепт прекращения Гражданской войны? Просто взять - и довоевать наконец-то. Доделать то, чего не доделали наши прадеды. Выяснить, в конце концов, отношения друг с другом в масштабах страны. Красная армия и белая гвардия. Красный командарм Ходорковский и белый генерал Сечин (или наоборот). Комиссар бронепоезда Гарри Каспаров и автор "Окаянных дней" - да тот же Быков, в конце концов. Голод, тиф. Интервенция, конечно - на востоке японцы с китайцами, на западе - НАТО и немного Белоруссии. Москва переходит из рук в руки. Лозунг "Все на борьбу с белоазербайджанцами!", выдвинутый красным командиром Рогозиным. Шамиль Басаев сходит с ума, не понимая, кого ему нужно взрывать. Невзлин и Березовский создают правительство в изгнании, набирают кредитов и садятся в тюрьмы - британскую и израильскую соответственно - по обвинению в мошенничестве. Стабилизационный фонд обналичен и вывезен неизвестно куда неизвестными лицами (много лет спустя это будет популярная тема для детективных романов). Памятник Петру работы Церетели в Москве уничтожен в ходе уличных боев за фабрику "Красный октябрь". Независимая республика в Солнцеве, просуществовавшая 142 дня и разбитая белыми. Или красными - как получится.

Конечно, это будет катастрофа. Но разве теперешний раскол в обществе, неумело маскируемый обеими сторонами, но регулярно выстреливающий то там, то здесь, - разве он не катастрофа сам по себе?

"Надо бы доругаться", - писал когда-то великий революционный поэт. У меня нет оснований не доверять ему. Лучше честно доругаться, чем фальшиво и подло мириться.