Потеря творческой свободы

От редакции. 28 июня заслуженный артист РФ, дирижер, пианист и композитор Михаил Аркадьев опубликовал открытое письмо, в котором выражал протест против присоединения единым списком Союза композиторов РФ к путинскому Народному фронту, а также сообщал о своей принадлежности к движению «Солидарность». Спустя две недели ему объявили об увольнении с должности дирижера Тихоокеанского симфонического оркестра, которую он в тот момент занимал. По возвращении в Москву «Солидарность» устроила дирижеру встречу с сочувствующими в Сахаровском центре.

* * *

У представителей власти в таких случаях всегда наготове простой, все объясняющий ответ. Вот и в Грузии режиссера Роберта Стуруа уволили вовсе не за критику Саакашвили, а за ксенофобскую позицию. И музыканта Алексея Любимова не увольняли за исполнение в Московской Консерватории симфонии, посвященной Ходорковскому, а просто у него как раз в это время закончился контракт. Ну и Михаила Аркадьева, разумеется, никто не увольнял за его политические взгляды. У него тоже закончился контракт. Который всего-навсего не продлили.

И местная пресса, и ценители академической музыки дирижера любили. Оркестр, который находился в прискорбном состоянии, при нем восстал из пепла. На одном из концертов исполнялась 9-я симфония Бетховена, где сложнейшую партию на валторне исполнял генеральный консул Японии во Владивостоке Ямада Джун, на своем собственном старинном инструменте. Филармония была набита публикой под завязку даже в самый отчаянный «не сезон».

То есть, вроде бы увольнять не за что. Мало кто из коллег по цеху понял, зачем Аркадьев вообще сделал то, что сделал. Дескать, оттолкнул кормящую руку – сам виноват. «Проблема в том, что музыкальная академическая среда полностью зависит от государственных грантов. Музыканты у нас просто не могут нормально существовать без этого», - так Аркадьев объясняет реакцию коллег. Объяснять-то объясняет, но сам до конца понять не может, и с жаром начинает вспоминать великих музыкантов, которые за свое положение не держались: «А как же Римский-Корсаков? А Вагнер? Да он вообще писал “Тристана”, вылезая из-за баррикад!». Аркадьев бросается к роялю, чтобы тут же проиллюстрировать рассказ музыкой. Инструмент, кажется, едва выдерживает революционный натиск пианиста, у которого сегодня волею судеб футболка вместо смокинга.

За Вагнером следуют Бах, Шопен, Свиридов, и остросоциальные разговоры уступают место лекции на музыкальные темы. Михаил Александрович теплеет и светлеет. Все это ему ближе и родней, а политика вклинилась не от хорошей жизни. Он и сам признается, что когда на репетиции к тебе подходят музыканты с жалобами, что им опять не заплатили, ощущение безнадежности как-то само разрастается внутри. Вообще, судя по всему, несмотря на народную любовь, Аркадьеву во Владивостоке действительно пришлось тяжеловато. В жалобы и обиды его, слава богу, не утягивает, но в конце вечера, он очень искренне благодарит пришедших на встречу и всех тех, кто писал о его истории: «Если бы не было включения СМИ, думали бы, что и со мной все в порядке, и вообще – все в порядке! Меня бы тихо “ушли”, как и хотели, а я бы уехал и удавился». А так и не подумаешь – в Аркадьеве есть что-то параджановское, этакий большой человек-праздник, чья энергия сразу же заполняет пространство вокруг. Эта неожиданно проскочившая эмоция зацепила многих присутствующих. «Очень важно оказать поддержку человеку в такой ситуации, он ведь сейчас как Пастернак, которого травили, но при этом он получал множество писем от простых людей», - делится своими ощущениями журналистка Граней.ру Ольга Горелик. Художник из арт-группы «Война» Алексей Кнедляковский восхищается в первую очередь тем, что для Аркадьева принципы «оказываются в итоге важнее, чем та четвертинка черного, которую может бросить со своего стола мистер Путин и его окружение».

Аркадьев подтверждает: неполитической позиции у человека, живущего в городе, «полисе», по определению быть не может. Но сразу добавляет, что автономное положение все же было бы симпатичнее. Однако система, увы, не предоставляет возможности человеку спокойно делать свое дело. Бюрократическая вертикаль полностью контролирует управление филармониями и оркестрами, не давая ни возможности самоорганизации (чем мог бы заниматься тот же худрук), ни финансовой поддержки, которую по идее предоставлять обязана. В такой ситуации не стоит вопрос о потере творческой свободы, чего так боятся деятели искусства, осуждающие политическую активность Аркадьева, - она уже потеряна. И если не рвануть удила, на тебе так и будут ездить, причем совершенно не туда, куда бы хотелось.

       
Print version Распечатать