Постмилленаризм или бриколаж

Заканчивается второй срок правления второго российского президента. В обществе зреет рефлексивная установка: мы пытаемся осознать прожитое за эти восемь лет в масштабе государственной жизни. Заканчивается короткое время реальной исторической событийности и начинается долгое, уходящее в бесконечную даль время его интерпретаций. Конечно же, их будет много, и с каждым годом, с каждым десятилетием, каждым веком интерпретации эпохи правления В.Путина будут набирать больше веса в своем содержании, обретать больше взаимосвязей с историческим контекстом. Попробуем и мы, наравне с другими первопроходцами, положить начало этому уходящему в бесконечность времени процессу истолкования дней минувших - дней правления второго президента России.

Оптикой нашего рассмотрения эпохи 2000-2008 годов будет идеология как общественно-политическая мифология. Через призму так понимаемой идеологии мы попытаемся выявить особенности общественно-политической жизни, которые были характерны для эпохи правления В.Путина.

В своей статье "Первый президент или последний вождь" мы говорили о политико-мифологическом сходстве социалистической идеологии и идеологии России эпохи Б.Ельцина. И семьдесят лет советской власти, и без малого десять лет правления Б.Ельцина были мотивированы мифом о ближайшем окончании Истории и наступлении блаженной эры всеобщего изобилия - эры миллениума. Все коммунистические чаяния о достижении земного социального счастья (или на языке мифа - золотого века) были тогда перенесены на капиталистический строй, и от капитализма россияне ждали то, чего не дождались от социалистического строя. У милленаристского коммунизма и милленаристского капитализма 90-х разные одежды, но одно лицо. Разные принципы экономического подхода к хозяйствованию, но одна ментальность (как совокупность осознанных и неосознанных установок к действию). В чем-то подобное философское осознание эпохи 90-х мы встречаем и у другого философа истории.

Проводя аналогии между социальными изменениями в 1917-1918 годы и в 1991-1993 годы, Федор Синельников в статье "Циклы российской державности" говорит о том, что в 1917 году произошла радикальная ломка старого уклада и началась принципиально новая историческая эпоха для России. Автор статьи называет это сменой "держав". Во время ельцинской же "бескровной революции" смены "держав" не произошло и принципиально другой идеологии выработано не было. Данное утверждение автор статьи закрепляет, в том числе и анализируя преемственность кадров госаппарата: "В декабре 1991 года Горбачев спокойно ушел с поста президента СССР, подписав указ о собственной отставке и передав Ельцину "ядерный чемоданчик". Горбачев остался главой фонда своего имени (представьте себе, что в 1920 году недалеко от Кремля работает "Романов-фонд" во главе с Николаем II) и даже на президентских выборах 1996 года выдвигал свою кандидатуру... Приверженность общества и государства 1990-х и 2000-х годов советской тоталитарной традиции проявилась на всех ступенях кадровой лестницы... Многие видные лидеры СССР последнего периода остались в активной политике. А.Лукьянов (председатель Верховного Совета СССР в 1990-1991 годы), поддержавший августовский путч, и Н.Рыжков (председатель Совета министров СССР в 1985-1991 годы) в декабре 1993 года стали депутатами Государственной думы от КПРФ (Рыжков с 2003 года - член Совета Федерации). В 1994 году Дума объявила амнистию всем участникам событий 1991 и 1993 годов. Причем генерал Варенников, отказавшийся от думской амнистии, был полностью оправдан Президиумом Верховного суда РФ. Один из лидеров ГКЧП В.Стародубцев вскоре стал губернатором Тульской области. В 2004 году президент Путин наградил бывшего советского министра обороны и участника ГКЧП Язова орденом Почета. В том же году Путин наградил и одного из самых воинственных участников путча 1991 года и последовательного противника политической системы РФ эпохи Ельцина генерала Варенникова. Кто возглавлял РФ после демократической революции 1991 года? Первый лидер РФ был выходцем из верхушки партийной номенклатуры. Именно благодаря Ельцину власть номенклатуры и структуры госбезопасности не были демонтированы. Кроме того, Ельцин после прихода к власти стал стремительно утрачивать популярность. Через несколько лет после триумфа 1991 года и установления своего единодержавия, в 1993 году, Ельцин воспринимался большинством населения России как бездарность, как виновник бедственного положения миллионов. Такого падения популярности в истории России не знал ни один из первых проводников воли новых, только что утвердившихся держав. Когда первый лидер такой державы выглядел столь неприглядно?" (1).

По мнению историка, в 1991 году не произошло смены системных политических элит и аппаратов управления. У власти оказалась отчасти новая генерация, отчасти другая ветвь старой номенклатуры, формально отказавшейся от коммунистической идеологии. Поэтому мы сегодня живем все в той же "державе", которая начала образовываться в 1917 году, но только не в стадии ее развития и расцвета (эскалации), а в стадии ее деградации. Эта "держава" была основана на двух "орлах" - на идеологии коммунистической партии и репрессивно-силовой машине КГБ-МГБ. "Органы госбезопасности" являлись одним из столпов Третьей державы. Если компартия обеспечивала ее идеологическое наполнение, то ЧК-КГБ являлись ее грозным стражем. Долгое время Третья держава существовала благодаря симбиозу компартии и госбезопасности. Именно советская политическая полиция обеспечивала возможность осуществления партийной диктатуры и была ее механизмом. Более того, в каком-то смысле можно говорить о том, что "органы" были вполне самодостаточной государственной структурой, заинтересованной в осуществлении террора как одной из основных функций власти. Партия и коммунистическая идеология использовались карательной машиной для легитимации своего существования" (2). После смерти великого "вождя народов" в 1953 году между партийным аппаратом и госбезопасностью начинают появляться некоторые разногласия, возникают сложные диалогово-конфликтные отношения, включающие в себя элементы соперничества за власть. В ходе перестройки первый "орел" - компартия - рухнул. Однако это крушение не привело к ликвидации "службы безопасности" - второй "орел" продолжает прочно держать бразды правления в своих лапах. Вместо коммунизма он внедряет сегодня в общественное сознание некое подобие демократии. Однако реальный общественный строй, по мнению автора статьи, в современной России демократией назвать нельзя, потому что старая советская государственная силовая машина никогда не сдавала своих позиций и до сих пор держит под контролем развитие политических и экономических процессов в России. "Избавившись от косного партийного курирования, госбезопасность в условиях "дикого" капитализма конвертировала часть своего политического могущества в бизнес - а затем вернулась во власть. Весьма показательна шутка Путина на одном из первых выступлений в качестве президента перед сотрудниками ФСБ в здании на Лубянке о том, что возглавляемая им группа офицеров, внедренная в правительство РФ, успешно выполняет поставленное задание. Чекисты нового поколения, пришедшие к власти вместе с Путиным, пытаются выступить в роли касты государственников, последнего оплота российской державы. Но "чекизм", о явлении которого было провозглашено в 2000 году соратником Путина В.Черкесовым (в силу своей прошлой профессиональной деятельности хорошо осведомленного о происхождении этого термина), не может стать в РФ официальной государственной доктриной по причине своей идеологической неопределенности. Вера в постсоветскую политическую полицию - это не то же самое, что вера в светлое коммунистическое будущее, основанная на "классиках марксизма" (3). Отсутствие "новодержавной" идеологии у режимов Ельцина и Путина, по мнению Ф.Синельникова, сказывается и на коррумпированности госчиновничьего аппарата. Сущность "либеральных реформ" 90-х годов оказалась марксистской, ибо в их основе лежала все та же экономика. Не понимая или из корыстных побуждений не желая понять, что основа типа государственности (равно как и менталитет "советского народа") осталась прежней, новые вожди пытались реформировать старую систему, созданную Лениным и Сталиным для совершенно иных целей. "Реформаторы хотели в России совместить несовместимое - старый советский партийно-хозяйственный аппарат и экономический либерализм... В результате получилось то, что мы имеем. Попытка осуществить экономические реформы при помощи старого госаппарата привела только к всепроникающей коррупции, к криминализации государства и общества, к созданию страты "олигархов", исполняющих функции государственных капиталистов, зависящих от существующего режима и потому поддерживающих его" (4). Попытка совместить старый госаппарат с новыми принципами экономики, в свою очередь, приводит к постоянной инфляции. Инфляция же подавляет жизнетворческие интуиции и приводит к вымиранию населения - к демографической проблеме. Все факторы в целом свидетельствуют, по мнению философа истории, не о становлении с 1991-1993 годов "Новой России", не о ее возрождении после коммунистического прошлого, а просто о ее химерической метаморфозе и вступлении той "державы", которая рождалась в 1917 году, в стадию деградации и медленного разложения. Даже такие нюансы политической жизни, как незыблемо стоящий в центре столицы РФ Мавзолей Ленина, новый гимн на старую мелодию со старым автором-гимнописцем, говорят о том, что современная власть есть прямая преемница социалистической государственности ("державности" в терминах историка). Советские идеологические элементы в современной России мы можем обнаружить повсеместно. За Мавзолеем Ленина "расположен советский некрополь, над которым на кремлевских башнях продолжают светиться установленные Сталиным рубиновые пентаграммы - магические символы Третьей державы. Нахождение в самом центре государства мумии первого советского вождя структурирует вокруг нее политическое пространство РФ" (5). Огромное количество памятников деятелям советской эпохи продолжают украшать населенные пункты России (а также Украины, Белоруссии), причем "при Путине ситуация с памятниками советским вождям стала еще более впечатляющей. В РФ стал реанимироваться образ Сталина. Старт этому процессу был дан Путиным (тогда еще премьер-министром) в декабре 1999 года. Тогда после парламентских выборов на приеме в Кремле, на котором присутствовали руководители фракций, Путин поднял тост за Сталина, предложенный Зюгановым. Инициативу поддержали. И вот уже 5 марта 2001 года в речи при возложении венков к могиле Сталина в день его смерти только что избранный губернатор Тюменской области Собянин сказал: "Сегодня, когда к могиле Сталина идет поток людей, становится понятно: народ не может ошибаться в своих чувствах и симпатиях... Ныне все больше граждан воспринимают сталинский период развития нашей страны как время расцвета, развития науки, образования, социальных гарантий, как эпоху исторической победы в Великой отечественной войне, восстановления разрушенного хозяйства, утверждения влияния исторической России как сверхдержавы" (6). Сегодня Собянин возглавляет администрацию президента и считается одним из возможных преемников Путина. Вскоре бюсты Сталина и рельефы с его профилем стали появляться во многих городах РФ. В Александровском саду под предлогом восстановления исторической памяти название "Волгоград" было заменено на "Сталинград".

Началась реабилитация и других советских политиков. В декабре 1999 года на здании КГБ на Лубянке восстановили мемориальную доску Андропова, уничтоженную в 1991 году. Еще до этого Путин, будучи премьером, возложил в день 85-летия Андропова венок к его могиле у Кремлевской стены. В подмосковном городе Дзержинский был открыт трехметровый памятник Железному Феликсу (2004) - основателю советской карательной системы... Географическое пространство РФ... отягощено присутствием советских имен. Множество населенных пунктов в РФ, районов и улиц носят имена советских политических деятелей. Две области продолжают носить имена Ленина и Свердлова. Десятки российских городов остаются в плену своих советских имен. Маркс, Энгельс, Дзержинский, Куйбышев, Калинин, Киров, Ногин, Чапаев, Буденный, Артем, Кингисепп, даже Тольятти - они как будто продолжают "мировую революцию" на земле России" (7).

Прямая преемственность от старорежимной советской идеологии у новой власти прослеживается и в такой важной сфере общественной жизни, как государственная праздничность. Главные праздники современной России отсылают нас к ее советскому периоду. "23 февраля в РФ - это День защитника Лтечества, который в массовом сознании населения РФ прочно ассоциируется с советским военным наследием. Драматические события конца февраля 1918 года, когда Ленин объявил, о том, что "социалистическое отечество в опасности", лежат в основе одного из главных государственных праздников РФ. И то, что держава сохранила в качестве праздничного День Советской армии (а при Путине даже сделала его выходным), говорит о неспособности и нежелании державы и общества отказаться от советских традиций. Заметим, что в качестве Дня защитника Отечества можно было взять день, связанный с военно-организационной деятельностью Петра I. Но лидеры РФ, конечно же, предпочли советскую традицию... День Победы утвердился в роли главного государственного праздника РФ вместо дня Октябрьского переворота. Это само по себе весьма показательно, потому что День Победы - это праздник другого государства - СССР, которое уже перестало существовать. Превращая День Победы в главный государственный праздник РФ, ее политическая элита продемонстрировала свою духовную политическую преемственность от советского строя... Культ событий 1941-1945 годов стал главной темой в исторической части государственной идеологии РФ" (8). По мнению историка, и перенос ноябрьских праздников с 7-го на 4-е (День народного единства) ноября мало что меняет в идеологическом плане, ибо в обществе на уровне его коллективного бессознательного праздничный Ноябрь прочно увязался со смыслами революционности. Тот же факт, что 7 Ноября" был оставлен как "памятная дата" (которых всего пять) с прежним названием (День Октябрьской социалистической революции) и, более того, что в этот день продолжают проводиться военные парады, убедительно доказывает нам о нежелании новой власти менять акценты смысловой значимости у первых дней ноября. Если же посмотреть на значимые исторические жесты новой власти, то и август 1991-го, и сентябрь 1993-го, по мнению историка, преданы забвению (если не анафеме). 22 августа - День государственного флага, но он даже не объявлен нерабочим днем, не говоря о том, что он не стал новым главным государственным праздником РФ.

Таким образом, резюмируя мнение автора статьи "Циклы российской державности и современность", можно заключить следующее: несмотря на кажущиеся радикальные изменения, которые потрясли нашу страну в 90-е годы 20-го века, мы все же до сих пор продолжаем жить в старой государственности (историк называет это термином "держава"). Изменились некоторые элементы экономики, общественные предпочтения и моральные ценности, но сама суть государственности "новой" России осталась прежней.

Как мы видим, Ф.Синельников достаточно категоричен в своих оценках современной исторической ситуации. Мы во многом разделяем его позицию. В частности, мысль о том, что как эпоха Б.Ельцина, так и эпоха В.Путина связаны с эпохой социализма множеством нитей. Однако, на наш взгляд, эти нити не настолько прочны и не того "качества" (в особенности применительно к 2000-м годам), чтобы удерживать данные эпохи в одной политической парадигме. Также никакое государство не предоставляет правовым субъектам абсолютной свободы на своей территории. Применительно к государственному бытию речь всегда идет о свободах относительных. Даже в случае смены власти вопрос всегда решается путем силового вмешательства. В любом государстве был, есть и будет свой "КГБ". Вопросы о чиновничьем давлении на бизнес, о коррумпированности госструктур, взяточничестве сегодня в России из числа самых болезненных. Но эти проблемы характерны не только для России и виновны в них не только "либеральные реформаторы". Необходимость же контроля со стороны государственных органов (и в том числе силовых) таких сфер экономики, как сырьевая, просто очевидна. Относительно "чекистской касты государственников" В.Путина надо отметить, что у любого президента есть как внутри, так и вне правительства свой круг лиц, с которыми он особо солидарен по духу. Если эти лица влиятельны, то они оказывают президенту всяческую поддержку, начиная с выборов. То, что В.Путин вышел из силовых структур, ни для кого не секрет, и его протекции сегодня "родному" ведомству вполне логичны. Относительно же кулуарных высказываний, можно сказать, что они уже выходят из поля нашего зрения. Анализируя идеологию, мы работаем с официальными версиями и широкомасштабными заявлениями - с тем, что утверждается как официальная норма. Полноценной же реабилитации и, тем более, восхваления личности Сталина мы за все время правления В.Путина не находим. Вообще, процесс перехода государства от одних форм экономических отношений к более или менее развитым и цивилизованным другим - дело, на наш взгляд, не одного десятилетия. При всех видимых из статьи историка и тонко им подмеченных заимствованиях постперестроечной государственности от государственности "власти советов", всей похожести "ельциновских 90-х" и времени правления В.Путина, мы все же считаем нужным отмежевать друг от друга столь одинаковые, но все же столь разные эпохи. И в первую очередь мы хотели бы выделить "восьмилетку" В.Путина. А для этого вернемся к взгляду на историческую ситуацию через призму идеологии как политической мифологии.

В 2000 год - год инаугурации В.Путина - распался милленаристский миф. Окончание Истории не состоялось, опьянение старым, перебродившим к концу столетия мифом рассеялось. Покрывало Майи спало, ее величество российская идеология протрезвела, как-то немного виновато и опустошенно попыталась заглянуть на себя в зеркало и найти себя в нем. Эпоха Путина отлична от ельциновской тем, что в ней мы уже не находим коммунистических иллюзий стяжания рая небесного на земле. Первое время правления В.Путина вообще больше похоже на тяжкое похмелье с локальными болями - трагедия на "Курске", "Норд-Ост", теракты в московском метрополитене и т.п. На уровне силового решения проблемы авторитет президента оказывается неоспорим. И появляется, к слову, именно во время его реакций на эти трагические события. Однако в плане собственно политической идеологии ставленник силовых структур власти явно проигрывает на первый взгляд своим предшественникам. Каково идеологическое слово Путина? "Мочить в сортире" - это (если отбросить популизм) скорее проявление силы, нежели идеи. Силовое ограничение российской "демократии", власти олигархов, усиление роли структур государственной "безопасности"? Но отсутствие за силой идейного начала лишает харизмы. Повторимся - КГБ (ФСБ) - это не идеологический орган власти, а исполнительный, силовой. Требовать от него сформулировать новые принципы государственной идеологии - все равно что требовать от дрессированной овчарки самой себе давать команды. Что за фигура В.Путин в плане идеологии? Есть ли в политике его правления собственно идейное начало?

Данный вопрос очень не прост по своему характеру. От правильной его постановки и продуманности возможных ответов зависит возможное моделирование идеологии России в будущем. Понимая важность и ответственность обсуждаемой темы, возьмем на себя ответственность высказать только лишь одно из мнений.

Как мы сказали ранее, идеология понимается нами как политическая мифология. Следовательно, в основании каждой эпохи (или каждого периода истории - большого или малого) лежит свой политический миф. Когда политический миф обрастает рациональной аргументацией ("логосом" научного учения) и на нем выстраивается политическая доктрина, то он превращается в политическую мифологию (идеологию). Так, к примеру, издревле существовал миф об окончании человеческой Истории и наступлении эры блаженного социального бытия, лишенного видимых жизненных противоречий. К.Маркс в середине 19-го века "логизирует" этот сильнейший миф, создавая теоретическую основу новой для того времени политической мифологии. Очень важно заметить, что политический миф, так же как и классический (миф древности, миф "примитивных" народов), развивается по совершенно иным, нежели рациональные, законам. Другими словами, основа мифологии всегда алогична, или мифически логична (9). Для того чтобы авторитетно анализировать движение мифа в истории, нужно обращаться к исследованиям не рационального, а мифического мышления. Только в этом случае мы сможем что-то прояснить в плане изменения политической идеологии (мифологии). В 20?м веке в России под научным покровом коммунистической идеи господствовал милленаристский миф пролетариата. Он был жизнеспособен вплоть до конца тысячелетия, и в нем можно выделить при первом приближении два этапа: демиургический и трикстерский. Милленаристский миф пролетариата обрастает двумя "логосами": коммунистическим и капиталистическим, порождая две политические мифологии. Может быть, применение мифологической терминологии к политике (и в частности, идеологии) покажется несколько шокирующим, но применять к политическому мифу рационалистический инструментарий еще более нелепо. Демиургический период - период строительства, расцвета и частичного пересмотра милленаристского мифа пролетариата - датируется нами с 1917 по 1991 год. Трикстерский этап - выворачивание милленаристского мифа пролетариата "наизнанку" - с 1991 по 2000 год. В это время сам милленаристский миф продолжает жить, но только в карнавально-пьянящей версии "шута" и постоянного оппонента бога-демиурга. Применительно к нашему российскому историческому контексту демиургическая версия - это милленаристский коммунизм, трикстерская - милленаристский капитализм Б.Ельцина. Когда милленаристский миф, исчерпав себя в России в двух своих ипостасях, в 2000 году заканчивает свое существование, появляется обусловленное рациональной логикой искушение обозначить рождение следующего мифа и вырастающую на его основе новую политическую мифологию (идеологию). Именно этого ждут многочисленные сторонники рождения новой национальной идеи. Попытки ее сформулировать, теоретически разработать очень характерны для "просветителей" времени правления В.Путина. Однако также характерны и провалы этих "бесплодных усилий любви" к отчизне. Не родилась, не сформулировалась национальная идея за "восьмилетку ВВП", и потому четко выраженной идеологии сегодня нет. Не поддается политическая мифология рационально-логическому креативу. Но что же в противном случае может быть и что есть на самом деле сегодня? Каким образом происходит жизнедеятельность политических мифов в пределах государства? И здесь за помощью в поисках ответа мы обращаемся к классическим исследованиям мифического мышления в современной науке.

Идеологическое творчество есть по своей сути не рациональное, но мифическое творчество. Политический (в частности) миф творится не на основе рациональной логики и не рациональным по большей части инструментарием. Для мифического творчества характерна отсылка к другому, нежели научный и рациональный, характеру деятельности. К.Леви-Строс называет его бриколажем (10). Бриколаж - это вид деятельности, в котором "строитель" руководствуется в своей деятельности не определенным, четко заданным проектом, а собирает и сохраняет творческие средства по принципу "это может всегда сгодиться". Бриколер как любой творец хочет создать новое, но, побуждаемый своим особым творческим желанием, первый шаг свой все же делает в прошлое. "Его первый практический ход является ретроспективным: он должен вновь обратиться к уже образованной совокупности инструментов и материалов, провести или переделать ее инвентаризацию; и наконец, кроме того, затеять с ней нечто вроде диалога" (11). Выявив составляющие элементы для своего творчества из прошлого, бриколер в дальнейшем пытается комбинировать их в новом порядке, образовывая тем самым возможность новой целостности. Однако эти возможности, по замечанию французского антрополога, всегда остаются ограниченными конкретной прошлой историей каждого элемента и тем, что в нем предопределено первоначальным использованием, для чего он и был когда-то задуман. Мифическое творчество представляет собой непрерывный процесс подбора старых элементов и нового их упорядочивания. Мифические миры рождаются, разрушаются, и далее из их осколков рождаются новые. В этом постоянном перебирании старых универсально-строительных кирпичей храма бытия состоит суть мифического творчества. Цели зачастую оборачиваются средствами, и наоборот. Поэтому "мифологическому мышлению, как и бриколажу в плане практическом, свойственно вырабатывать структурированные совокупности не непосредственно наряду с другими структурированными совокупностями, а используя остатки и осколки событий... - окаменелые свидетельства истории индивида или общества" (12).

Эпоха Путина в идеологическом плане (когда идеология понимается как политическая мифология) являет собой пример политического бриколажа. Второй президент действительно реанимирует эпизоды советской идеологической сюжетики. Торжественно утверждает их. Однако эти эпизоды уже не принадлежат той картинной целостности, которая существовала в 20-м веке в России. Сегодня мы сколько угодно можем устанавливать памятники старым вождям, реабилитировать старые советские праздники и прочую историческую символику советского времени, но утраченной целостности мы уже не вернем. Нет больше основы этой целостности, а именно милленаристского мифа пролетариата. Следовательно, никакой новой версии модернизированной коммунистической идеологии родиться не может. В.Путин воссоздает отрывки из советской истории "осколочно", в рационалистической терминологии - "эклектично". И в этой работе, в этой деятельности по созданию нового политического мифа, как ни странно, нет рационально выстроенной цели. Сама сущность этой деятельности такова: идет работа по собиранию исторически событийных "осколков" и далее их пытаются объединить в новые целостности. Причем "осколки" берутся не только из советской истории, но и из дореволюционной. Поэтому эпоха Путина - это эпоха не политической мифологии, но политических мифов. Эпоха живого брожения образующихся и умирающих мифических миров, не обрастающих до поры до времени "логосом". Версий "российской национальной идеи" много; политические мифические миры рождаются, умирают, "осколки" комбинируются в новые целостности и т.д., но Миф, из которого выросла бы новая мифология, т.е. Миф, который положил бы конец мифическому творчеству (бриколажу), в эпоху Путина не рождается.

Если Б.Ельцин, находясь в пределах старого милленаристского мифа, не испытывал потребности в поиске мифо-основы для своей идеологии, а просто придал старому милленаристскому мифу новый "логический" вид, оказавшись на короткое время "творцом" (а точнее, ремейкером-трикстером) новой идеологии, то В.Путин оказался в ситуации отсутствия под ногами твердой почвы политического мифа. С начала тысячелетия и по сей день идет процесс политического бриколажа, ибо старая политическая парадигма разрушена. Политические мифы рождаются, умирают, но ни один из них не получает "логического" (научного) оформления - ни один не вырастает в мифологию. Силовая ветвь власти оказывается немощна в плане "о-логизирования" сегодняшней государственности. Впрочем, она никогда не занималась этим в Истории. За идеологический контент, вновь возвращаясь к статье Ф.Синельникова, в советское время отвечала компария. Если быть символически точным, то на сегодняшнем гербе России следует изобразить одного орла, вследствие отсутствия "логосного" начала в современной государственности. Вакантное место, освобожденное компартией, остается сегодня незанятым. Причем, с одной стороны, это должна быть союзная силовым структурам власти субстанция государства, с другой - независимая от них в силу иной своей природы автономная субстанция. Это должен быть второй "орел" государственности. "Единая Россия", к сожалению, не подходит на эту "должность", ибо она одноприродна с первым, правящим сегодня "орлом" власти.

Таким образом, анализируя эпоху В.Путина, мы не в праве сказать, что "современная эклектическая идеология РФ, соединяющая в себе советские и традиционные исторические элементы российской государственности, может рассматриваться как прямое продолжение эволюции государственнической доктрины Третьей (советской) державы" (13). Не имеем на это право вследствие того, что, во-первых, это вовсе не идеология. Во-вторых, политическая мифология не знает слово "эволюция", взятое из рационалистического понимания мира. Идеология как политическая мифология осуществляет свое историческое творчество не по законам эволюции, а методом бриколажа. Начало тысячелетия в политической жизни России понимается нами как бриколаж - мифическое творчество из "осколков" прошедших идеологий российской государственности, исторических событий прошлых лет, и, что важно, не только советского периода. Во время написания данной статьи нам стало известно, к примеру, что под руководством полномочного представителя президента РФ по Центральному региону (Полтавченко) была проведена акция, оживляющая в памяти народа подвиг крейсера "Варяг", а эта героическая "история" уже не имеет отношения к победам Красной армии. Несмотря на видимую при поверхностном взгляде преемственность В.Путина от Б.Ельцина, между ними "дистанция огромного размера". Ельцин - это антикоммунистическая идеология. Это милленаристский миф, логизированный учением о капитализме, это старая политико-идеологическая парадигма. Путин - это уже не милленаристский миф. Это период мифического творчества, период брожения политических мифов без "логоса" - это не идеология, это бриколаж. Но, с другой стороны, это начало периода становления нового политического мифа, который в дальнейшем знаменует собой рождение новой политической парадигмы.

Эпоха политического бриколажа длится угодное Истории время. Современному рационализированному сознанию бывает трудно смириться с этой волной нахлынувшего мифического творчества. Иногда мы отказываемся понимать происходящее и даем себе установку просто плыть по течению. Однако и мифическое мышление не является лишь узником некогда бывших фактов и опыта, которые оно снова и снова неутомимо по-новому располагает, чтобы извлечь из бывших фактов какой-то сокрытый в них неизвестный до поры смысл. Мифическое творчество (и в данном случае творчество на уровне политической мифологии) носит и "освободительный характер" (14) благодаря его протесту против абсурда, с которым наша логическая рациональность прежде безропотно шла на сделку.

Примечания:

1. Федор Синельников "Циклы российской державности"

2. Там же.

3. Там же.

4. Там же.

5. См.: Фонд Даниила и Аллы Андреевых

6. "Правда России", 7-13 марта 2001.

7. Там же.

8. Там же.

9. См. фундаментальное исследование Я.Голосовкера "Логика мифа".

10. К.Леви-Строс. Неприрученная мысль. В сб. Первобытное мышление. - М.: Республика, 1994.

11. Там же.

12. Там же.

13. См.: Фонд Даниила и Аллы Андреевых

14. К.Леви-Строс. Неприрученная мысль. В сб. Первобытное мышление. - М.: Республика, 1994.

       
Print version Распечатать