Владимир Жарихин, заместитель директора Института стран СНГ

"Русский журнал": Сегодня проводится неформальный саммит СНГ. Очевидная цель - Владимир Путин представляет главам государств Дмитрия Медведева в качестве собственного преемника. И одновременно саммит преследует решение экономических вопросов. Означает ли это, что администрация Медведева будет продолжать курс администрации Путина по прагматичной экономической политике в регионе бывшего СССР, отводя собственно политическим вопросам второстепенное значение?

Владимир Жарихин: Мне не очень понятно, кто назвал этот саммит экономическим, потому что саммит заявлен неформальным и, следовательно, не имеющим фиксированной повестки дня. Другой вопрос, что, собственно говоря, представление сегодня Дмитрием Медведевым экономической программы, в общем-то, является достаточно логичным следствием предыдущих событий. Если проводить последовательную линию, то начать нужно с заседания Госсовета 8 февраля, на котором Владимир Путин доложил план развития России до 2020 года. Затем в Красноярске Дмитрий Медведев конкретизирует этот план.

Но ведь Россия не собирается замыкаться в автаркии. Россия не собирается, что называется, наследовать идеям чучхе и развивать свою экономику в отрыве от окружающего мира. Поэтому, безусловно, следующим этапом является логичное предложение странам СНГ принять участие в этом проекте перевода России, а значит, и тех стран, которые к ней присоединятся, на инновационные рельсы развития.

Поэтому доклад Дмитрия Медведева и был посвящен роли и месту стран СНГ в этом российском проекте. Все логично.

РЖ: Курс на прагматические экономические отношения между Россией и ее партнерами по СНГ будет продолжен?

В.Ж.: Можно сказать слово "прагматичной", а можно сказать слово "реальной". И второе слово, пожалуй, вернее. Да, имеет место реальная экономическая политика России. Но там, где интересы России совпадают с интересами стран СНГ, Россия предлагает сотрудничество. Взаимные интересы - это прагматично? Или это реально? Развивать экономику только на собственной основе, не выходя в окружающий мир, было бы неправильно.

Я не исключаю, что следующим шагом будет приглашение к российскому инновационному проекту и других стран, не только СНГ. Но в первую очередь предложение было сделано именно участникам СНГ. Кто захочет - пожалуйста. Кто не захочет - ради бога. Украинские коллеги часто пеняют нам в последнее время: а где ваши интеграционные инициативы? И сегодня они их получили. Теперь дело за ними: решать, принимать или не принимать в них участие, просчитать все риски, сравнить с альтернативными проектами.

РЖ: Будет ли сохранен, по вашему мнению, вектор приоритета на прагматичной экономике в противовес чистой политике?

В.Ж.: Давайте не будем опускаться до вульгарного марксизма: экономика отдельно, политика отдельно. Американцы еще в начале века верно говорили: до миллиона долларов - это экономика, а потом начинается политика. С учетом инфляции на сегодняшний день это можно перевести так: до миллиарда долларов - это экономика, а свыше - политика. В данном же случае идет речь о десятках и сотнях миллиардов долларов. Значит, это политика. Ее невозможно отделить от экономики.

РЖ: Вот уже не первый год идут рассуждения о жизнеспособности СНГ, постоянно ходят слухи о его близком развале. Согласны ли вы с этой точкой зрения?

В.Ж.: Последние два года уже стало невозможно говорить на эту тему. Все лидеры СНГ приезжают на саммиты, как формальные, так и неформальные, затихла дискуссия в грузинском и украинском парламентах. Может быть, это случайность. Но мне кажется, можно говорить о закономерности.

РЖ: А как на единство СНГ влияет сегодня и повлияет в будущем вопрос о вступлении Грузии и Украины в НАТО?

В.Ж.: С нашей стороны были предложены экономические модели. При принятии решения надо учитывать свое геополитическое позиционирование. Совершенно понятно, что в любых вариантах развития российской авиационной промышленности страны, которые будут вступать в НАТО, вряд ли будут учитываться. Например, Украина с ее огромным заводом "Мотор Сич", который до последнего времени производил все вертолетные двигатели для России.

Что ж, выбирайте. Это их право.

РЖ: То есть вступление в НАТО в первую очередь скажется на двусторонних отношениях России с этими странами?

В.Ж.: Нет. Это скажется в том числе и на многосторонних. Например, с Узбекистаном, который, как известно, последнее время совершенно не стремится в НАТО, достигнута договоренность о вхождении Ташкентского авиационного объединения в российский авиационный холдинг, в том числе и в части строительства военно-транспортных самолетов ИЛ-76. Вряд ли такого рода проекты могут быть со страной, которая вступает в НАТО. Пусть выбирают.

РЖ: Очевидно, что на неформальном саммите будет поставлен вопрос о "казусе Косова". Каким образом этот казус может повлиять на трансформацию политики СНГ в отношении непризнанных государств?

В.Ж.: Наверное, впервые за долгие годы практически все страны СНГ выступили единым фронтом: отказались признавать самостоятельность Косова. Единственное, не очень понятна позиция Украины. Там вообще непонятно, кто принимает решение по внешнеполитическим вопросам. Но, по крайней мере, уж точно не господин Владимир Огрызко, который выпустил свою декларацию.

Россия предложила свой принцип и свою четкую, последовательную позицию: вопросы признания независимости того или иного государства решаются высшим мировым законодательным органом под названием ООН.

РЖ: Можно говорить о выработке единого мнения по поводу Косова на неформальном саммите стран СНГ?

В.Ж.: Вряд ли будет какая-то официальная декларация после неформального саммита. Скорее всего, ее не будет. Но дискуссии на эту тему и выработка дальнейшей последовательности действий по отношению к этому инциденту наверняка имели место.

РЖ: Ряд государств резко отрицательно отнеслись к косовскому прецеденту по причине внутриполитических особенностей собственных стран. Не в этом ли главная причина выраженного единства?

В.Ж.: На самом деле, несмотря на главенствующее мнение в западной прессе, большинство стран мира отнеслись к событиям в Косове отрицательно. Если сложить Россию, Китай, Индию, Индонезию, Казахстан, Румынию, Грецию, Испанию, то это будет большинство населения земли и по численности, и по территории, и по ВВП. Так что крики о том, что Россия осталась одна со своей позицией, ничем иным как голой пропагандой не являются.

РЖ: Сопоставим ли "казус Косова" в своем нынешнем развитии и ближайшем будущем с ситуацией на Ближнем Востоке, где турки перешли в наступление на территорию Ирана с целью недопущения провозглашения независимости Курдистана?

В.Ж.: Это только начало. Те, кто планирует эти действия, находятся в одном системном заблуждении: они считают, что деньги решают все. Казалось, что достаточно купить несколько иракских генералов, занять Багдад - и Ирак побежден. Оказалось, что нет. Точно так же казалось, что достаточно посулить такую большую и сладкую булку, как Евросоюз, гражданам Сербии, и Сербия спокойно воспримет отделение Косова. И так далее. Оказывается, что это не так. И в этом есть системная проблема тех, кто планирует такого рода операции.

Беседовала Любовь Ульянова