Это началось давным-давно. Наверное, сразу, как только человек стал разумным и прямоходящим. Или нет, начну по-другому. Адаму и Еве, изгнанным из Рая и обреченным на тяжкое существование было очень грустно. И тогда они изобрели совместные праздники. Так уж повелось: хороший урожай или плохой, много солнца или мало, были война, чума, голод, извержение вулкана, потоп, массовая золотуха или не были, – но сплотиться в едином порыве праздника надо обязательно. Потому, что каждый сам себе Господь Бог, сват и брат, мерило всех вещей, палач и жертва одновременно. А на ликующей улице, отразясь в глазах другого, мы становимся обществом. Конечно с перегибами на местах в плане абсолютной справедливости, но другого пути к высотам цивилизации не дано. И дух каждого человека должен со-радоваться вместе с другим, со-переживать, расти, раздуваться, растекаться повсюду. Празднуя вместе, люди создают мощную психологическую защиту от дьявольских уловок одиночества и духовного самоуправства.

Почему душа мрачного, вяловатого и подозрительного жителя Гипербореи так радуется и замирает на бюргерских рождественских ярмарках? Почему, как полосатый слон при звуках флейты, он теряет волю, почуяв запах корицы и глинтвейна? Потому что мы дети, которые разучились играть вместе — поначалу игрушек было слишком мало, а потом появилось так много личных игрушек на душу населения, что из дома и выходить-то стало лень.

Семьсот лет назад великий юродивый Франциск из Ассизи сделал своим соотечественникам бесценный подарок: совместное переживание событий Рождества. Из него и выросли бесчисленные куколки Рождественского вертепа; та зимняя сказка, без которой невозможно представить современную Европу. Дети берут взрослых за руку и ведут к яслям с ослом и волом, роскошным волхвам и Святому Семейству. И повздыхав вместе с печальным Иосифом, поклонившись Младенцу вместе с Каспаром, Мельхиором и Бальтазаром, посмотрев вместе с Марией на сияющее личико, взрослый и ребенок получают свою квоту и лицензию на зимнюю радость – огоньки, елку, снежинки, каток, подарки, запахи и вкусы.
Помимо зимы, есть еще о-го-го сколько интересного: весна, лето и осень. Весной можно бежать по итальянскому городу Губбио, ощущая как давит на плечи высоченная колонна с изображением святого, которую обязательно надо доставить к собору и обогнать вон тех, в желтых майках (мы-то в синих), несущих колонну со своим святым. А летом побегать от быков в Испании или поболеть на палио в Сиене. А осенью объедаться на всевозможных саграх – «сакральных» праздниках в честь «синей рыбы», абрикосов или помидоров. Елена Костюкович в книге «Еда: итальянское счастье» описала, сколь бесчисленны праздники в итальянских городах и селах, сколь необъятны предметы, от лещины, лягушек, улиток, спаржи и меда до цикория, раков, клубники и молочного поросенка. Две неповоротливых средневековых улицы на каком-то из холмов благословенной земли будут заполнены мешками с орехами или флягами с вином. «С тех же пор, как победила христианская религия, веселье в такие дни кипит, и собравшиеся славно пируют под вывесками святых заступников и мучеников». Главное — вместе, всем городом (деревней, селом). И у кого поднимется хомячья лапка написать, что это мракобесие, языческий пережиток или православие головного мозга? Что это все – пустое и сравнительно недавнее изобретение с коммерческим окрасом? Будет он не прогрессивным интеллектуалом за это, а Иваном, родства не помнящим, противником древних культурных традиций, которыми славен весь регион.
Что же осталось в наследство нам в наших землях? Отягощенное злом коллективное бессознательное, которое тоже очень хочет совместно искренне веселиться и праздновать, вспоминать и проживать, сочувствовать и переживать, но пока стесняется. Мне кажется, что в серой московской хмари было явлено настоящее чудо от Пояса Богородицы. Это чудо — неверующие, невоцерковленные, сами не понимающие зачем пришли, люди в паломнической очереди. Они пришли за ощущением плеча, сопричастности к чему-то огромному, теплому, дышащему вечностью. Чему-то такому, что помогает выстоять десять часов на морозе и не заболеть, устать, но радоваться. Очередь притягивала людей вовсе не иррациональным «эффектом толпы», как поспешили заявить недоброжелатели, но возможностью быть рядом плечом к плечу, по-товарищески предлагая помощь уставшему, добывая горячий чай для соседа. После надуманных официальных праздников с ряжеными Миниными и Пожарскими, на которых можно только с ухмылкой показывать пальцем, появилась возможность устраивать себе праздник, просто вежливо встав друг за другом, а не отталкивая друг друга перед сценой с «постшансоном». Пусть в кромешной темноте ноябрьских вечеров, пусть с ревностью не по разуму. Но шаг к демократии включает в себя шаг к празднику.

Пояс действительно помогает от бесплодия. Чистые Пруды, Болотная, академика Сахарова, которыми теперь гордятся москвичи, родились у страны после схваток великого стояния. Ведь именно после него стало понятно, что если все вместе — то не холодно, если всем сердцем желаешь — то не страшно. И что праздника можно не ждать дома, пока он придёт на твою улицу и заглянет в твоё окно. Праздник там, где есть священный трепет, малая радость и простая учтивость. Паломники расправили крылья, и уже через несколько недель «хомячки расправили плечи» и понесли по проспекту Сахарова белый пояс – огромную белую ленту, уже не боясь зла.