Индекс цитируемости нашего нового премьер-министра невысок. И на то есть причины. Виктору Зубкову не хватает афористичности. Он не умеет строить фразу так, чтобы ее хотелось повторить. Полных стенограмм его выступлений в интернете не найдешь. Надо полагать, потому что расшифровывать его речь крайне тяжело. А искать в ней истинный смысл, не говоря уже о подтексте, еще тяжелее.

Опубликованные ранее интервью Виктора Зубкова являют собой образцы совершенно иной речевой манеры, нежели та, которую мы сейчас имеем удовольствие видеть на центральных телевизионных каналах. Это письменные, тщательно отредактированные тексты, из которых невозможно составить впечатление о речевой личности говорящего. Ну что, спрашивается, можно сказать об авторе следующей фразы: "На конец июля около 80 процентов кредитных организаций направляли в КФМ России информацию об операциях, подлежащих обязательному контролю, и иных операциях, в отношении которых возникают подозрения, что они могут быть связаны с легализацией (отмыванием) преступных доходов. В среднем ежедневно через телекоммуникационные сети Банка России в КФМ России направляют сообщения около 350 банков, расположенных в 50-60 регионах России". Комментировать тут совершенно нечего. Официально-деловой стиль, представленный в этом фрагменте, не предполагает выраженности личностного начала. Остается разве что поблагодарить пресс-службу и редакторов за слаженную работу. Их совместные усилия были благоразумно направлены на то, чтобы не создать никакого речевого имиджа своему подопечному.

Сейчас Виктор Зубков выстраивает свой публичный имидж с нуля. И поскольку времени на подготовку прочного фундамента у него не было, сооружение выходит довольно-таки кособокое. При сравнении видеозаписей его интервью и их опубликованных расшифровок бросаются в глаза усилия, которые прилагали редакторы, чтобы привести этот хаотичный речевой поток в приемлемую для восприятия форму.

Сравним два фрагмента: "Не жалею об этом / потому что мне действительно / эта работа / нравилась она / и я думаю / что там весь путь жизненный / который я там прошел / в сельском хозяйстве / он прошел / не зря // потому что кто поработал в сельском хозяйстве / ему уже / ничего не страшно / уже там потом / ни разведка / ни налоговая / ничего". Это дословная расшифровка сказанного Виктором Зубковым в его первом интервью. При записи устной речи обычно не расставляют знаков препинания, ограничиваясь указателями пауз (одна косая черта - короткая пауза, обозначаемая на письме, как правило, запятой, две косые черты - длинная пауза, на письме совпадающая чаще всего с точкой или многоточием). Виктор Зубков интонирует текст так, что совершенно непонятно, где он ставит точки, а где запятые.

А вот это - слегка причесанный вариант: "И не жалею об этом, потому что мне действительно эта работа нравилась. И я думаю, что этот путь жизненный, который я прошел там в сельском хозяйстве, я прошел не зря. Потому что кто поработал в сельском хозяйстве, ему уже ничего не страшно - ни разведка, ни налоговая, ничего". Знаки препинания расставлены в соответствии со смыслом, а не с интонацией. Убраны лишние местоимения, а оставшиеся частично согласованы по смыслу и в соответствии с грамматической структурой предложения. Стало немного понятнее, но ненамного эффектнее. Ничего больше в рамках избранного жанра сделать было нельзя. И поэтому словосочетание "реализовать себя на поприще руководителя сельскохозяйственного уровня" осталось в стенограмме во всей своей красе, без изменений. Вылетело во время телевизионного интервью - не поймаешь.

Словарный запас Виктора Зубкова связан в первую очередь с его профессиональной деятельностью. Если о службе в Росфинмониторинге он говорит подробно и не путаясь в словах, активно включая в речь экономические термины и постоянно ставя профессиональное ударение на первый слог в слове "эксперты", то на другие темы говорить ему очевидно трудно. Не хватает слов. Поэтому появляются повторы и совершенно дикие словосочетания: "В то же время депутаты задавали больше вопросов, связанных с социальными вопросами". Или: "Но наши службы внутренней безопасности следят за всеми этими вопросами. Мы отслеживаем такие моменты и пресекаем сразу в корне все эти вопросы". Кроме слова "вопросы" Зубков любит слова "проблемы", "рассмотреть", "подобрать", "беспокоиться", причем на мелочи не разменивается: если уж повторяет что-то, то раз пять подряд.

С грамматической точки зрения его спонтанную речь характеризует отрывочность, незаконченность предложений, постоянное неправильное согласование деепричастного оборота - бич современных политиков: "Но, поработав там двенадцать лет, хозяйство стало очень хорошим - высокорентабельным", а также постоянный повтор именительного темы: "Банковская тайна - она доверена только нашей службе по финансам и мониторингу".

Напрасно многие комментаторы называли Зубкова очередным "питерским". Если кто-то и работал какое-то время в Ленобласти, это еще не значит, что он полностью ассимилировался. Диалектное произношение, которое сразу выдает не московское и уж тем более не петербургское происхождение говорящего, слишком явно противоречит этой оценке. Особенно в ситуации нервного напряжения или волнения. Усиливающаяся ненормативность произношения является показателем эмоционального состояния Виктора Зубкова. Впрочем, к этому еще добавляется и увеличение в речи числа повторов, слов-паразитов вроде "там" или "потом" и парафонетизмов вроде "э-э-э". В остальном поток его речи производит впечатление монотонного, аморфного, нерасчлененного, эмоционально и интонационно скудного. Обращают на себя внимание неуместные смысловые ударения, не совпадающие с теми, которые положено делать в соответствии с грамматической структурой высказывания. Возможно, подобные произносительные эксперименты призваны служить сигналами иронии, но они как-то плохо прочитываются.

В сущности, все это не так страшно для технической должности. Лишь бы подчиненные понимали, что хочет сказать их уважаемый руководитель. Но как только этот уважаемый руководитель вступает в публичную коммуникацию, его сложившаяся речевая манера становится не вполне уместной. Сам же он испытывает явный дискомфорт, как человек, которому жмут новые ботинки, и его так и тянет влезть в привычные резиновые сапоги. Совершенно понятно, что Виктор Зубков пока еще нуждается в услугах переводчика с русского на русский. Иными словами, редактора. В этой роли пришлось выступить даже президенту. Интересно, действительно ли больше было некому?

Владимир Путин был вынужден уже постфактум, на следующий день, переводить на человеческий язык высказывание Зубкова об участии в президентских выборах. Вот что ответил кандидат в премьеры на сакраментальный вопрос "президентом будете?", который выкрикнули сразу несколько журналистов: "Я вот знаете / вам как отвечу / на этот вопрос // где бы я ни работал / я никогда не давал / э-э-э / согласия / если я что-то не сделал // будь то в / там / в работе / в хозяйстве конкретном / будь то там / в налоговой службе там / или вот здесь / на новом для меня поприще / значит / вот / э-э-э / финансовой разведки / что-то удалось сделать мне здесь // поэтому если / э-э-э / я здесь что-то сделаю / на посту премьера / вот что-то я сделаю такое / то не исключено / что может быть / и этот вариант тоже".

То, что промямлил Зубков, действующий президент перевел в более отчетливую и развернутую форму, отредактировав неполноту высказывания, закруглив рассуждение и добавив кое-что от себя, явно наслаждаясь своим речевым мастерством, но так и не дав желаемого окончательного ответа: "Он прямо сказал - мне кажется, сказал правильно: перед тем как переходить на вышестоящую должность, всегда в своей жизни доказывал сам себе и тем людям, с которыми я работаю, что я добиваюсь положительных результатов, прежде всего на том месте, на котором я работаю сегодня. И если результаты моей деятельности на должности председателя правительства России будут меня удовлетворять, удовлетворять граждан страны, то не исключаю для себя возможности баллотироваться на пост президента России в марте 2008 года. Он не сказал: "Я буду баллотироваться". Он не исключает такой возможности. Думаю, что это взвешенный, спокойный ответ". Ну да, ну да, мы так и поняли.

Прозвучавшее в редакции Путина еще могло бы быть названо спокойным взвешенным ответом. Чего никак нельзя сказать об оригинале. Само слово "президент", судя по всему, пугает Виктора Зубкова. Он либо не произносит его вообще, заменяя уклончиво-неопределенным сочетанием в духе уже цитированного "возможен и этот вариант", либо произносит практически со священным трепетом, как во время разноса, учиненного им правительству: "Кто посмел поручения президента вот так легко корректировать? Почему мы не наводим порядок? Вот у соседей финнов есть порядок, а у нас почему нет? Вам президент еще два года назад давал это поручение, а вы его отложили на 2008 год".

Выступление Зубкова на заседании правительства выглядело более подготовленным и просчитанным, чем его первое интервью. Акцентирование лексических групп, связанных с концептами "порядок" и "работа", лишний раз подтверждает, что перед нами человек, для которого привычна речевая роль чиновника. Он получил возможность спрятаться за обтекаемыми канцелярскими фразами, время от времени разбавляя их экспрессивно-оценочными суждениями, целью которых было эмоциональное воздействие на аудиторию: "Так не пойдет!" и "Исполнение было никудышное". Подобное чередование должно было создать у аудитории впечатление, что говорящий хорошо знает обсуждаемые проблемы и крайне заинтересован в их решении. Еще одним способом воздействия, избранным Зубковым, были вопросы, выводящие собеседника из равновесия. Например: "Вот вы кем работаете?"

Весьма вероятно, что демонстративное должностное рвение и повысит рейтинг Зубкова. Образ человека дела, привыкшего не говорить, а работать, понятен и привлекателен для большинства. Но все же без взаимодействия с аудиторией политик не существует.

А потенциала публичности у Зубкова нет. В его образе не хватает акцентов, сильных черт, которые могли бы служить основой имиджа. Нужно выбрать какую-то доминанту: то ли перед нами чиновник, то ли перед нами простой сельский труженик. Это две разные роли. Зубков пока играет обе одновременно. Причем не слишком удачно. Так, Борис Ельцин или Виктор Черномырдин, сопоставимые с Зубковым по некоторым имиджевым параметрам, вовсе не были Цицеронами. Но все же их афоризмы (не имеет значения, спонтанные или подготовленные) надолго остались в памяти широких народных масс.

Недостаток артистизма, медлительность и неумение импровизировать, отсутствие способности к спонтанному остроумию свидетельствуют о том, что потенциал публичности Виктора Зубкова крайне низок.

Будущие президенты так не говорят. Следовательно, Виктор Зубков не является будущим президентом.