"Письмо Гинзбурга - Алферова" против Русской православной церкви разобрано критиками "вдоль и поперек". Но неотвеченными остались политические обвинения его авторов в адрес Русской церкви в том, что ее деятельность "разваливает страну". Это обвинение наиболее абсурдно: Русская православная церковь - единственная нерасчлененная структура на постсоветском пространстве с центром в Москве. Это понимают геополитические оппоненты России, такие как "оранжевые" власти Украины, стремящиеся любой ценой оторвать доминирующую конфессию своего государства, Украинскую православную церковь, от Московского патриархата.

На страхи тех, кто искренне боится "клерикализации" страны, также считаю необходимым ответить.

Чего они, собственно, боятся?

Основные страхи сводятся к тому, что в стране победившего православия будет подавляться личная и гражданская свобода и что Церковь является силой архаизации, препятствием к научно-техническому развитию и национальной модернизации.

Уровень демагогии противников церковно-общественно-государственного диалога и введения "Основ православной культуры" поражает. Господин Лункин утверждает, что вводить ОПК нельзя, потому что за это выступают "авторитарно-националистические организации", такие как "Союз православных граждан" (СПГ). Во-первых, за ОПК выступает не только Союз, но и Церковь, и многие представители национальной интеллигенции, такие как Никита Михалков. Но "Союз" является конфедеративной, а не "авторитарной" структурой - СПГ объединяет самые разные православные просветительские организации, которых правильнее идентифицировать как "просвещенных патриотов" , а не радикальных националистов.

Г-н Глазычев упорно продолжает распространять миф о вмешательстве Церкви в государственные дела, приводя введение "Основ православной культуры" как пример. Но требование ведения этого культурологического предмета - законное требование миллионов православных граждан. На каком основании г-н Глазычев отлучает православных от гражданского общества? Причем здесь смешение общественного и государственного? Православные христиане и все сторонники ОПК - граждане и налогоплательщики, введение "Основ православной культуры" абсолютно законно.

Кроме того, когда г-н Глазычев под видом борьбы с мифическим вмешательством Церкви в государственные дела ставит под сомнение церковно-государственный диалог, это действительно вредит национальным интересам России. Почему, постараюсь объяснить ниже.

Какие источники, какие документы Русской православной церкви содержат повод к подобным фобиям? В ее основополагающих документах, таких как "Социальная концепция", нет и намека на то, что Церковь посягает на личные и гражданские свободы. На следующем Архиерейском соборе будет принята правозащитная концепция Русской церкви, обуславливающая свободу нравственной ответственностью.

Очевидно, это и искомый национально-демократический синтез. Национально-демократическая традиция опирается на опыт земских церковно-народных соборов 16-17-го веков, Симфонии Церкви и государства. Помимо собственно мистической, роль Церкви была и гражданской - право печалования патриарха перед царем было признанием такой роли, церковно-общественно-государственные Земские соборы были и формой парламентаризма, и проявлением гражданского общества.

Очевидно, что именно такой путь является безальтернативным - любые попытки ломать этноконфессиональную идентичность России, изобретать немыслимые велосипеды типа "русского ислама" или "протестантской реформации" России добьют страну.

Каким образом может выглядеть такая Симфония в современных исторических условиях? Означает ли это непременное изменение статуса России как светского государства? На мой взгляд, вовсе нет. Весь вопрос - в интерпретации термина "светское государство". Наши смердяковы интерпретируют такой статус как продолжение политики государственного атеизма и "равноудаленности конфессий". Между тем большинство светских демократических государств Европы признают роль доминирующей конфессии, либо предоставляя ей статус государственной Церкви, либо заключая с ней политико-социальное соглашение - конкордат. Добровольное преподавание в школах основ вероучения доминирующей Церкви является нормой и подвергается атакам только со стороны троцкистов-леворадикалов.

Тот факт, что в России продолжается попрание прав ее православного большинства, является фактором, опрокидывающим любую политику по стабилизации государства. Действительно, во всех странах Восточной Европы проведена реституция церковной собственности, в России храмы передаются "в бессрочное пользование" либо не передаются вовсе. Мало того, предпринимаются попытки свернуть преподавание культурологического предмета "Основы православной культуры" в стране, где около 90% населения идентифицируют себя как православные. К православию принадлежат большинство народов России - русские, осетины, чуваши, мордва, якуты и т.д. Спекуляции на тему степени их религиозности смешны - это дело Церкви решать, кто к ней принадлежит, а кто нет. За эти годы официально от Церкви было отлучено только несколько человек - это бывший Киевский митрополит Филарет Денисенко (за учиненный им кровавый раскол), бывший священник Глеб Якунин (ставший клеветником Церкви), глава комитета по делам религий Приднестровской Республики Заложков (пытавшийся пролоббировать антицерковный законопроект) и прокурор из Вологограда, но с него отлучение снято. Всех остальных десятков миллионов людей, которые зачастую не могут жить полноценной церковной жизнью только потому, что в спальных районах мегаполисов нет храмов, от Церкви никто не отлучал.

Помимо мира с собственной историей и собственным народом, современная форма церковно-государственного партнерства явится не только важной составляющей столь необходимого национального консенсуса. Такое партнерство необходимо еще и потому, что существует целый ряд общенациональных кризисов, которые общество и государство без Церкви не преодолеют. Особенно хочу подчеркнуть, что предлагаемое социальное действие православия предполагает не грубое насилие, но "теургию", преображение жизни. Не новую войну, а, наоборот, демонстрацию обществу того, что ряд его ключевых кризисов невозможно преодолеть без Церкви.

Во-первых, это интеллектуальный кризис, преодоление в общественной жизни мнимой антитезы личного и общественного, национального и вселенского. Проблема личности, ее свободы и прав имеет источник именно в православной антропологии, из догмата о богосозданности и уникальности человеческой личности. Не было бы Церкви - не было бы такой тематики. Отрицание уникальности человеческой личности, рабство и т.д. - все это следствие нехристианства, язычества, антропологического дарвинизма.

Предлагаемое в качестве формы участия православного сообщества в строительстве гражданского общества "Богословие политики" следует рассматривать в русле концепции "Неокаппадокийского синтеза" о. Георгия Флоровского, воцерковления всех тех культурных богатств (в том числе их социально-политического наследия), что выработало человечество. Такое богословие предполагает и действия мирянских общественных сил типа СПГ и "Единого Отечества", и восстановление нормы церковной жизни - прихода как церковной единицы, отвечающей за всю паству, весь народ на конкретной очерченной территории - от "улицы Ленина до улицы Ильина". А приходу должно быть дело до всего - до местного самоуправления, здравоохранения, архитектуры, общественной морали, молодежи и т.д. Это и есть гражданское общество, о котором так много говорят.

Действительно, когда мы говорим о строительстве храмов в новых районах, мы защищаем не только церковное дело. Мы объявляем войну серости, ибо атмосфера серых "хрущоб" калечит человека. Преображение среды обитания в эпоху урбанизации предполагает синтез русской шатровой архитектуры и современной градостроительной мысли, появление шатровых храмов-небоскребов в московском Сити и в создающемся "кольце высоток". А строительство в спальных районах многотысячных соборов в синтезированном новейшем русско-византийского стиле - это реальная альтернатива "диктатуре Рамсторов", тоталитаризму общества потребления. Неоновые иконогорафические образы должны быть видны за много километров, они должны заменить отупляющую рекламу. Таким образом среда обитания человека может быть преображена Церковью. Русские храмы в Средние века и были "небоскребами" своего времени, формировавшими градостроительную среду.

Без Церкви невозможно реализовать национальный проект "демография". Опыт экономически благополучных стран Запада убедительно показывает, что без религиозной мотивации демографическую катастрофу не преодолеть. Для России и русских этот вопрос сверхатуален. Между тем убедительный священник в общенациональном телеэфире способен существенно изменить ситуацию. И иронизировать по этому поводу могут лишь те, кто не хочет замечать того очевидного факта, что преображающее действие яркого церковного слова не архаика, а норма жизни современной Русской церкви.

Без Церкви невозможно решить и проблему инкультурации многомиллионных национальных диаспор в России. Просто обучить их русскому языку недостаточно - мы видим множество русскоязычных русофобов. Их консолидация на основе радикального ислама, происходящая на наших глазах, - это бомба, закладываемая под Россию. Например, открыто финансируемый "Исламским банком развития" из Саудовской Аравии нижегородский муфтий Идрисов, публично выступивший против празднования Дня народного единства 4 ноября, стал советником главы управления МВД Нижегородской области по миграции. Теперь все представители национальных меньшинств, прибывающие в Нижегородскую область, будут социализироваться через исламскую общину! А при чем здесь православные абхазы, осетины, восточные христиане-армяне? Их обратят в ислам и они тоже будут бороться с Днем народного единства?

Поэтому единственной силой, способной инкультурировать миллионы прибывших в Россию людей в русское культурное пространство, является православие. Храмы на рынках и у общежитий, богослужение на национальных языках, уроки православия в национальных школах - вот лекарство от межнациональных конфликтов!

Я говорю о таких кризисах, как примирение труда и капитала на путях православной этики в рыночной экономике, о создании гармонии между национальным и вселенским, суверенным и общечеловеческим и, главное, православном раскрытии темы свободы человека, состоящем в том, что свобода является даром Божиим уникальной человеческой личности, но этот дар обусловлен ответственностью за себя и за творение, эта ответственность является важнейшим элементом "Божественной педагогики" в деле достижения высочайшей цели христианской жизни - обожения Человека, его сотворчества с Творцом, преображения человека в "Бога по благодати".

Именно Церковь реально может дать рецепт национальной модернизации, которая станет эффективной только на основе традиции, ибо модернизация без традиции означает растворение в глобализационных процессах, а традиция без модернизации означает маргинализацию, отставание, граничащее с потерей суверенитета. Опыт православной модернизации должен быть востребован. Действительно, русские монастыри были центрами технологической революции. На Соловках были построены уникальные ирригационные системы, на Валааме - первые в России кузницы. Как известно, задачей монашества является "умное делание", труд и молитва. "Умная молитва" и создание компьютеров нового поколения - вот идеал современного монастыря. "Силиконовая Фиваида" вернет Россию на путь технологической модернизации.

Воплощение идеи христианской этики в рыночной экономике возможно. Мало того - необходимо. Это единственный путь, который примирит отношения труда и капитала, работодателя и рабочего.

Речь идет не о какой-то особенной "православной экономике" - экономические законы объективны, и альтернативы рыночной экономике нет. Весь вопрос, какая модель рыночной экономики - промышленно-технологическая или компрадорски-сырьевая - будет реализована в России. Но православие может и должно принести свою этику в рыночную экономику. Именно религиозная мотивация будет стимулом к социальной справедливости (например, во многих православных катехизисах прямо написано, что удержание законной платы наемному работнику есть грех, вопиющий об отмщении к Небу), к бережному отношению к природным ресурсам, да и друг к другу и к стране ("не убий, не укради").

Мало того, двадцатый век дал нам поразительные примеры такой экономики. Например, архиепископ Антоний (Храповицкий) - великий русский богослов, будучи волынским архиепископом, учредил при Почаевской лавре банк, который выдавал малороссийским крестьянам подъемные кредиты, и вывел миллионы малороссийских крестьян из-под экономической зависимости от финансово сильных диаспор, и сделал Волынь зоной процветания и политической стабильности. Без благословения почаевских духовников ни один кандидат в крае не мог попасть в Государственную думу России, никаких правых и левых экстремистов в области не было, ибо из-под их ног была выбита почва, а просветительская работа была огромной - тираж "Почаевских листков" превышал 2 миллиона!

Другой пример - наш великий православный святой Серафим (Муравьев) Вырицкий, до пострижения был крупнейшим меховым торговцем России. Он создал общество кредита на доверии, где сделки заключались без бумаг, он достойнейшим образом оплачивал и заботился о своих работниках, кормил тысячи нищих Петербурга.

Национальная православная экономическая мысль нашла свое отражение и в интеллектуальной жизни русской эмиграции. Так, в 1922 году под руководством того же Митрополита Антония (Храповицкого) в немецком городе Баден-Рейхенгалль состоялся "Съезд хозяйственного возрождения России", затем, в программах эмигрантских организаций - НТС, Русского общевоинского союза, - появляется термин "народный капитализм", "национальный капитализм" (последний термин несколько дискредитирован в наше время из-за того, что был использован маргинальным антихристианским деятелем Севастьяновым для пропаганды экстремистских идей, но сам термин-то не виноват!). В этих документах так или иначе нашли свое воплощение идеи митр. Антония о православной этике и рыночной экономике, о религиозной ответственности предпринимателя, о примирении между трудом и капиталом.

Очевидно, что все это должно быть востребовано сейчас. Востребовано той частью экономической и политической элиты, которая понимает, что отсутствие православной этики в экономике, "волчьи законы" уничтожат и эту элиту. Если эти здоровые силы не только осознают это, но и начнут создавать кусты такой здоровой экономики, как это делал преп. Серафим Вырицкий, помогут в просвещении общества идеями и опытом тех православных святителей, которые думали и реализовывали идеи воцерковления экономической жизни, тогда будет шанс создать в России сильную процветающую экономическую систему, которая немыслима без религиозных основ.

В международной политике только Церковь может дать огромный ресурс. Россию разрывают любители присоединить ее к кому-либо. Между тем в крупнейших цивилизационно-культурных системах - протестантской, секулярно-глобалистской, исламской - Россия - это провинция. И только в системе координат восточнохристианской цивилизации Россия несет столичные функции, способна быть субъектом, а не объектом мировой политики, ибо без сильной России страны православной традиции останутся маргиналами в мировой политике, а православие будет отброшено на обочину борьбы идей и смыслов. Создание международной организации "Православная конференция" со своими политическими и экономическими структурами - вот каким должен быть ответ России на геополитические катастрофы последнего времени!

Пока и элита, и экспертное сообщество России недооценивают православие как важнейший геополитический фактор, Россия упускает комплементарные себе элиты. Например, в Греции сторонники интеграции в ЕС развернули беспрецедентную кампанию по дискредитации Элладской автокефальной церкви, ее главы архиепископа Христодула и греческих военных и спецслужб, солидарных с Церковью. Удаление Христодула необходимо тем, кто хочет выполнить требования ЕС об уничтожении монашеской республики на Афоне, об изгнании православия из греческой школы и Конституции - словом, о лишении Эллады национально-религиозной идентичности. Христодул является подлинным духовным лидером греческого православия, оппонирует Константинопольскому патриархату, являющемуся заложником США, используемым "вашингтонским ЦК" для ослабления русского православия.

Сербия. Сербская православная церковь - главный русофил на Балканах. Митрополит Черногорский Амфилохий - ключевая фигура, противодействующая отделению Черногории от Сербии, он является ключевой пророссийской фигурой в регионе.

Албанская православная церковь - единственная сила, сдерживающая антисербский и антирусский албанский исламистский шовинизм.

Польская православная церковь - единственная крупная общественная сила, противостоящая официальной польской русофобии (в Москве даже нет подворий Польской и Албанской православных церквей).

Антиохийский патриархат - ключевой союзник России на Востоке.

Александрийский патриархат распространяет свое влияние в Африке. Православный "бум" в Африке - это религиозная и политическая реальность. Около 5 миллионов африканцев приняло святую веру. И опять - без помощи России. Между тем СССР был главным воспитателем африканских политических элит. Просто "экспорт коммунизма" давно пора заменить "экспортом православия". Что стоит открыть богословский факультет в Университете Патриса Лумумбы, и храм там поставить, да успокоить тех, кто всерьез думает, что это Лесото или Кот-д-Ивуар организуют оранжевые революции.

Православная церковь в США, выросшая на русской богословской школе, - альтернатива антироссийским кругам "гегемона" - состоит в основном из обращенных в православие американцев. Особенно успешна православная миссия в Южных Штатах США.

Русская зарубежная церковь имеет приходы в США, Канаде, Латинской Америке, Европе, крупную епархию в Австралии и Новой Зеландии. Объединяет русскую диаспору и ведет активное миссионерство по всему миру.

Епархии Московского патриархата - главная пророссийская сила на постсоветском пространстве. На Украине это единственная мощная сила, удерживающая Киевскую Русь в орбите российского влияния в условиях антироссийской политики властей. После оранжевой революции Украинская православная церковь Московского патриархата осталась ключевой пророссийской силой Украины, ставшей антироссийским государством.

В Белоруссии экзархат Московского патриархата - главный проводник идей воссоединения Западной и Восточной России. Отметим в этой связи цивилизационный аспект политического противостояния в Белоруссии. Местный "Ющенко" - Александр Малинкевич - является гродненским католиком, олицетворяющим отказ от традиционной западнорусской идентичности белорусов.

Не менее важен и православный фактор в Средней Азии. После переориентации Узбекистана на Россию роль Ташкентской епархии РПЦ кардинально возрастает. После подавления андижанского мятежа ваххабиты ненавидят Ислама Каримова до смерти, и это работает на православие.

Казахи и киргизы вообще стали мусульманами по ошибке Екатерины Второй, записавшей в ислам все тюркоязычные народы. Ислам там поверхностен. В Казахстане православная миссия, также существующая без поддержки, приносит свои плоды - при "Союзе православных граждан" уже открыт Центр православного казахского кино. В Киргизии есть целые районы, обращенные в протестантизм за последние десятилетия. Это - чужая вера. А если бы там была православная миссия? Ее успех был бы огромен!

Туркменистан. Летом 2005 года Туркменбаши обратился к патриарху Алексию с просьбой об открытии Туркменско-Ашхабадской епархии РПЦ или благочиния, прямо подчиняющегося патриарху. В Москву же писал, а не в Ватикан или Стамбул! Его преемник куда более открыт России...

Следует четко понимать, Русская православная церковь является единственной нерасчлененной структурой на постсоветском пространстве, тем каркасом, на основе которого произойдет воссоединение разделенной страны и русского народа - самого большого разделенного народа в мире.

Насколько же этот потенциал востребован российской элитой? Да, по сути, никак. Вместо консолидации православной элиты Россия вступает в качестве "наблюдателя" в организацию "Исламская конференция" (ОИК), реальным лидером которой является ваххабитская Саудовская Аравия, государство, где христианство запрещено! В МИД России есть специальная должность посла по связям с исламским миром и ОИК, но нет аналогичной должности для координации с православным миром.

Важнейшим, необходимейшим делом является подготовка почвы для массового привлечения католиков-традиционалистов в православие: несомненно, именно православное вероучение даст им наиболее приемлемую возможность естественного разрешения проблемы. При грамотном проведении пропаганды преимуществ православия вполне возможен переход не только на индивидуальном уровне, но и значительного количества общин. Если этот процесс будет проходить в рамках "русской идеи", пропаганды целостного православного мировоззрения, то для России это было бы колоссальным прорывом, дающим качественно новые возможности в проведении европейской политики - "русская Мекка" для Запада!

Когда в англиканской Церкви было введено женское священство, к митрополиту Сурожскому Антонию (Блюму), представляющему в Англии Московскую патриархию, обратилось более восьмидесяти только англиканских священников. При этом, насколько нам известно, никакой подготовительной работы не велось. А если бы велось? Если бы был создан православный "Коллегиум-Вестерникум", где бы готовились кадры для Европы и США, если бы в московских и питерских храмах, находящихся на туристических маршрутах, распространялась бы апологетическая православная литература на европейских языках, то эффект был бы огромен! И еще не поздно все это сделать!

Православие востребовано в первую очередь в странах, в религиозном смысле традиционно консервативных: например, в Португалии уже сейчас существует автономная Португальская православная церковь, состоящая из четырех епархий. Ее прихожане не выходцы из традиционно православных стран, а местные жители.

Все это происходит при том, что в целом православие для жителей Запада практически неизвестно: большая группа американских приходов Антиохийского патриархата, например, ведет происхождение от группы энтузиастов, пришедших к православию самостоятельно и в течение нескольких лет существовавших в виде самоорганизованной "Американской евангелической православной церкви", до тех пор пока им случайно не удалось установить контакт с православными, о существовании которых они не подозревали. А что будет, когда о православии на Западе узнают? А если это к тому же будет ассоциироваться с Россией?

Обратившиеся в православие европейцы и американцы, как правило, становятся русофилами. Наглядный пример - известный богослов Русской зарубежной церкви британец о. Эндрю Филипс, который не боится писать о "Другой Англии" , древнехристианской православной, альтернативной Британии Березовского и Закаева.

И еще один важный психологический момент, необходимый для реализации сказанного выше, - современный интеллектуал, политолог, думающий о будущем своей страны, должен перестать боятся человека в рясе. Надо садиться за круглый стол и обсуждать те вопросы, решение которых без участия Церкви действительно невозможно.

От редакции: Напоминаем, что мнение автора может не совпадать с нашей позицией по дискуссионному вопросу.