По типу [1] социализации Дмитрия Медведева, безусловно, можно считать либералом. Как личность он сформировался в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда либеральная идеология была крайне популярна. Он родился в интеллигентной семье, учился на юридическом факультете, где специалисты по гражданскому праву, цивилисты, воевали со специалистами по хозяйственному праву. Цивилисты (а Медведев принадлежит именно к цивилистам) – это сторонники универсального подхода. Это люди, которые считают, что нет разделения на государственное и частное право, и что собственники всех хозяйственных субъектов должны быть равны. Это либеральный подход. Первоначальный пласт мировоззрения Медведева – либеральный.

Однако в какой-то момент Дмитрий Медведев оказался в государственном аппарате. А государственный аппарат – это система, где человек постоянно находится в процессе принятия решений, ориентируясь при этом только на себя. Российская система госуправления предполагает, что ты смотришь на мир немножко сверху, сам принимаешь решения и не очень веришь в способности общества к самоорганизации, в то, что общество может выдвинуть своих серьезных кандидатов в губернаторы и проголосовать именно за них, а не популистски отдать свой голос за какого-нибудь актера. В итоге возникает недоверие к способности общества к самоорганизации и вера в ручное управление.

Тем самым, в личности Медведева сочетаются и первоначальный либерализм, и вера в архитектурный подход и ручное управление, которая возникла как результат работы в Администрации президента и, особенно, на постах первого вице-премьера и президента.

Кроме того, Медведев предпочитает вникать сам в основные проблемы и даже писать важнейшие тексты самостоятельно, больше полагаться на себя, чем на своих сотрудников. Такая позиция предполагает в некоторой степени тот же архитектурный подход, взгляд сверху. И, тем не менее, идеологически он, конечно, либерал, причем либерал эволюционного типа.

Есть два типа политиков: лисы и львы. Львы предпочитают радикальные решения, как, например, Борис Ельцин, а лисы предпочитают двигаться медленно, обходить препятствия, находить компромиссы, быть готовым к согласованию интересов. Медведев принадлежит, скорее, к типу лисы. Если появляется препятствие, он старается его обойти, договориться, найти компромисс, хотя при этом проявляет настойчивость (как в случае с МВД: в декабре – указ о реформировании, в феврале - жесткие кадровые решения: 17 генералов отправлены в отставку).

Из этого психологического типа политика вытекает эволюционизм Медведева, его стремление к постепенному прогрессу и отказу от радикальных решений. В этом смысле он близок к классической либеральной российской бюрократии, которая делала реформы в 60-х годах XIX века и создала возможность для России цивилизоваться, вестернизироваться, модернизироваться. Если сравнивать Медведева с какими-нибудь более близкими историческими фигурами, то стоит назвать Томаша Масарика. Чехословакия была единственной страной в Восточной Европе после Первой мировой войны, которая сформировалась как нормальная либеральная демократия. И только этнические проблемы и появление фашистской Германии сломало этот либеральный режим. Однако именно благодаря наследию Масарика Чехии было гораздо проще перейти к демократическому режиму в рамках ЕС.

Одновременно с этим Медведев – человек, который способен на сильные решения. По рассказам журналистов, на вопрос о том, какое ваше самое большое достижение, он ответил – решение о войне с Грузией.

***

России не нужен авторитарный лидер и не нужно резких решений. Главная проблема России – не техническое отставание, а цивилизационное. Нам нужно брать за основу мировые стандарты политической системы, скажем, разделение властей и т.п. Иначе мы будем заниматься энергосберегающими технологиями и менять одни лампочки на другие. Это мы уже проходили: «Экономика должна быть экономной».

Решение проблем коррупции невозможно без системного подхода к российскому обществу. Медведев это отлично понимает. Другой вопрос, что у него узкий коридор возможностей. Он – президент, но не авторитарный. Кроме того, он президент, разделяющий власть с премьером, у которого свои рычаги власти, и с которым нужно согласовывать многие решения. Даже в кадровой политике у Медведева нет абсолютных возможностей.

Пока идеи Медведева находят отклик в небольшом слое элиты. Его идеи встречают понимание у средних слоев населения, но сами средние слои не готовы превратиться в политических субъектов. Они готовы следовать за лидером, который четко указывает, в каком направлении идти, и обещает им сохранить то, что они получили в путинский период. Как показывает исследование ЦПТ, есть некая новая идея, которая может устроить значительную часть средних слоев, хотя это и не очень большая группа – максимум 20 процентов. Это идея новой стабильности. Стабильность нулевых годов – это стабильность, ориентированная на то, что всегда будут предлагать рыбу, полученную с помощью нефти, всегда будет повышение жизненного уровня, которое достигнуто не собственным трудом, а дано как некий Божий дар патерналистским государством. Но, при этом, ты человек зависимый, не имеющий права на политическую и социальную инициативу, и в любой момент может случиться рейдерский захват или что-то вроде этого. Такая стабильность для значительной части средних слоев неприемлема. Скорее, они хотят иметь ту стабильность, где они получают и удочку, и место у водоема; и будут знать, что это место никто у них не отнимет.

С одной стороны, нельзя очень спешить, а с другой – страшно повторить опыт Турции XIX века, где реформы были в основном техническими, к тому же, проводились с большим опозданием. Очень важно найти тот темп реформ, который может сбалансировать все опасности. Пока есть такое ощущение, что власть запаздывает.

Примечания:

1. Публикуется в окончательно исправленной авторской версии.