Мифология ИФ РАН

От редакции. Несмотря на то, что у Института философии РАН, подписан контракт на аренду помещения вплоть до 2018 года, заинтересованные силы пытаются принудить институт к тому, чтобы его сотрудники освободили здание. На днях дирекция Института познакомила всех сотрудников с текущей ситуацией, озвучив официальную позицию и рассказав о своих намерениях. По итогам заседания на вопросы «Русского журнала» согласился ответить известный философ Алексей Алексеевич Кара-Мурза.

* * *

РЖ: Уважаемый Алексей Алексеевич, какова ваша позиция по вопросу передачи здания Института философии Пушкинскому музею?

Алексей Кара-Мурза: Я посвятил свою жизнь изучению философии, в частности такому ее разделу как русская общественная мысль. И для меня, как историка философии, очевидно, что «дом на Волхонке» - это уникальное место не только для Москвы или России, но и для всего мира. Действительно случайность, что именно здесь, в усадьбе Голицыных, одновременно снимали апартаменты лидер российского западничества Борис Николаевич Чичерин и лидер отечественного славянофильства Иван Сергеевич Аксаков. И тот и другой, с моей точки зрения, были эмансипаторскими мыслителями. Их отличало только понимание того, какие механизмы необходимо использовать для освобождения нашей страны. Чичерин считал, что новая Россия должна создаваться с помощью государственнических, но по сути западнических инструментов. Аксаков же видел будущее нашей страны в самобытных славянофильских основаниях, которые никоим образом государственническими не являются. И именно в здании, где сейчас расположен Институт философии, они жили какое-то время. Именно здесь Чичерин дал крещение братьям Трубецким, а Аксаков наставлял великого русского философа Владимира Соловьева. В этом уникальность данного места. Именно здесь конституировались два крыла русской общественной мысли, западничество и славянофильство, конституировались.

Как мне кажется, когда в 1920-е годы размышляли над тем, где разместить Институт философии, то об этой части истории «дома на Волхонке» могли и не знать. Но, тем не менее, Институт философии разместили именно в нем. Соответственно, можно констатировать, что у этого дома существует своя мифология, которой нельзя пренебрегать. Эта мифология и конституирует философскую науку и мудрость. Таким образом, превращать дом Института философии в пятое или шестое здание Пушкинского музея было бы не по-государственному. Кроме того в Москве осталось не так много символов, относительно которых можно сказать, что они воплощают в себе культуру народа. Многие на собрании коллектива ИФ РАН говорили, что дом этот философам необходимо покинуть, поскольку он наполнен негативными воспоминаниями и эмоциями. Они говорили, что именно здесь травили Ильенкова, клеймили генетиков и так далее. Но это же составная часть истории русской философии. Если так рассуждать, то надо забыть и Сократа, ведь его вынудили к самоубийству. Но Сократа до сих пор помнят. В Греции знают, где была академия Платона, где был ликей Аристотеля. Люди живут и культивируют эту точку роста. Почему мы должны отказываться от точно такой же точки роста? Так, что я с трудом понимаю, что нам могут предложить взамен. Мест подобного этому нет и быть не может.

Кроме того, обидно, что всё это делается не во имя культуры, а во имя какого-то коммерческого интереса. Здесь, очевидно, не смогут сделать четыре подземных этажа, поскольку наткнуться на метро «Кропоткинская». Здесь не смогут хранить картины, так как здание для этого не предназначено. Нас просто обманывают, нам что-то недоговаривают. Ну а философы готовы бороться до конца.

РЖ:Однако, как кажется, философы Института философии занимают по вопросу продолжения борьбы самые разные позиции.

А. К.: Некоторые говорят, что в России более бороться нельзя. Парадокс в том, что люди переживали и более тяжелые времена, но боролись. Сейчас почему-то считают, что борьба – это бессмысленное занятие. Некрасов не зря сказал в свое время: «Хуже были времена, но не было подлее».

Кроме того, лично мне не хотелось бы, чтобы отношение к культуре, проявившееся в данном конфликте, стало очередной пощечиной общественному мнению и массовому сознанию россиян. Люди усомнились в том, что выселение Института Философии имеет под собой иные основания кроме коммерческих. И они, с моей точки зрения, правы. Поэтому моя гражданская позиция не отличается от позиции профессиональной. «Дом на Волхонке» должен остаться в достоянии тех новых поколений людей, которые входят в наш цех.

Поэтому, решение коллектива, выработанное в процессе собрания, правильное. Необходимо изучит ситуацию и обнародовать результаты расследования. Ведь сейчас мы играем втемную. Кроме того, мы будем всеми возможными правовыми, то есть законными способами пытаться образумить всех участников этой затеи, в том смысле, что нельзя на виду у всей страны фактически заниматься рейдерским захватом одного из ключевых зданий центра Москвы.

РЖ: А каков будет Ваш вклад в борьбу?

А. К.: Когда-то я писал статью о том, как вел себя в аналогичных ситуациях Борис Николаевич Чичерин, который был профессором Московского университета. Как известно, когда в 1911 году новый министр образования ввел войска на территорию Московского университета, ученики Чичерина, памятуя о его поступке, поступили так же как поступил Чичерин за полвека до этого. Они подали в отставку. Студенты и преподаватели – это единое целое. И в этом смысле, тот факт, что в здании Института философии расположен университет добавляет энергетики, добавляет чувства правоты нашему коллективу. Мы понимаем, что студенчество с нами. Поэтому надеюсь, что и правительство во главу угла поставит интересы людей, а не каких-то денежных мешков. В данном случае, интересы людей связаны с сохранением нашего института и университета.

Если правительство во главу угла поставит приоритеты людей и нового поколения русских гуманитариев, я думаю, оно согласится с нашими требованиями. Мы готовы сделать так, чтобы сохранить лицо людей, принимающих решения. Поэтому необходимо не требовать «долой неправильное решение», а сделать так, чтобы люди еще раз задумались, что нужно России и что ей сегодня не нужно.

Беседовал Александр Павлов

       
Print version Распечатать