В разгар нынешнего финансового коллапса наблюдать за либертарианцами - сплошное удовольствие. Они наперебой твердят о том, что глобальный кризис - результат чрезмерного государственного вмешательства, а вовсе не наоборот. Согласно одной версии, злодеем оказывается "Закон о реинвестициях в местные сообщества", запрещающий банкам "отмечать" некоторые сообщества как не кредитоспособные. Другая - винит "Fannie Mae" и "Freddie Mac" за ипотечные кредиты, дававшиеся под скрытые государственные гарантии. Третья утверждает, что былые государственные вливания расслабили инвесторов, позволив им в вопросах предвидения сбережений налогоплательщиков вести себя необдуманно.

Можно сколько угодно долго обсуждать эти гипотезы, однако одно очевидно уже сейчас: апологеты либертарианства не в силах предложить убедительные объяснения того, что же все-таки пошло не так. Дискуссия напоминает скучнейшие дебаты, имевшие место где-то в 1989 году и касавшиеся вопроса о том, является ли падение советского блока доказательством крушения коммунизма. Академические марксисты никак не позволяли себя убедить в том, что происходящие в мире события имеют хоть какое-то отношение к их кредо. Сегодня правые утописты - либертарианцы - точно также убеждены, что их идеи еще только предстоит испробовать. И если это случится, то они покажут себя с наилучшей стороны. Нужно только дать шанс. Как и все прочие идеологи, любые доказательства своей неправоты они используют для упрочения своих позиций.

Лучшей реакцией на такое поведение будет вопрос: "Не кажется ли вам, что вы принесли уже достаточно вреда?" Мы едва избежали всемирной депрессии, нам повезло - все кончилось страшной рецессией. За этот глобальный экономический коллапс следует благодарить идеи либертарианства. Я не переношу суждения о порочности и бессмысленности попыток выяснения причин произошедшего. Это напоминает позицию Сары Пейлин по вопросу глобального потепления. Как и в случае любой другой неудачи, расследование - залог улучшения. Любое следствие тут же бы указало на причастность к произошедшему либертарианской теории саморегулирующихся финансовых рынков.

В 1997 и 1998 годах мировая экономика была потрясена серией последовавших друг за другом кризисов в Азии, Латинской Америке и России. Наиболее тревожным моментом стало падение гигантского закредитованного хеджевого фонда Long-Term Capital Management, что поставило под угрозу кредитоспособность тех финансовых институтов, которые выступали другой стороной его деривативных контрактов. Ситуация очень напоминала ту, что произошла в этом году с "Bear Stearns" и "Lehman Bros.". После коллапса LTCM каждому интересующемуся стало очевидно - нерегулируемый кредитный рынок деривативов представляет угрозу для мировой финансовой системы, а значит требуется надзор и некоторые ограничения. То была крайне актуальная и одновременно крайне скучная проблема - опасное сочетание.

Подобно провалам государственной власти, приведшим к 9/11, неспособность предотвратить крушение 2008 года стала результатом недосмотра. Этот недосмотр касался не столько результатов отсутствия регулирования, сколько последствий неверия в то, что финансовое регулирование - легитимный механизм. В 1998 году Билл Клинтон, Джордж Буш, различные члены их администраций, а также ряд конгрессменов, обладавших надзорной властью, вполне могли бы сказать: "Эй, похоже, мы в опасности - нам требуются какие-то дополнительные правила". Газета "Washington post" на этой неделе опубликовала замечательную статью о том, как одна из подобных попыток регулирования окончилась ничем. Будь поборники благоразумного регулирования более эффективными, был бы шанс, что фиаско субстандартов не повлекло бы за собой неконтролируемую финансовую катастрофу.

Тут много виновных, однако вина не может быть названа общей. Есть три чиновника, несущих самую непосредственную ответственность за многолетнее недопущение регулирования: Алан Гринспен - вещий бывший глава Федеральной резервной системы; Фил Грэм - безжалостный бывший глава банковской комиссии в Сенате; а также Кристофер Кокс - упертый председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам. Вина Гринспена в его заверениях о том, что разрастающаяся торговля деривативами - правильный путь минимизации рисков. Вина Грэмма в его заверениях о том, что деривативы не покрывались проведенным им через Конгресс в 2000 году "Законом о модернизации фьючерсной торговли". Вина Кокса в поддержке политики Буша, предполагавшей "добровольное" регулирование инвестиционных банков в Комиссии по ценным бумагам и биржам.

Кокс и особенно Грэмм часто обвиняются в том, что они действовали в интересах оборонной промышленности. Это не совсем так. Их позиция невмешательства вытекала из разделяемой ими политической философии, утверждавшей, что рынки правы всегда, государства же с их вмешательством - никогда. С Гринспеном, который один открыто называет себя либертарианцем, их роднит глубокое подозрение по отношению к любому посягательству на право покупать и продавать. Это верование, называемое Джорджем Соросом "рыночным фундаментализмом", наилучшим образом объясняет то, как естественная тенденция смягчения стандартов кредитования в период экономического подъема превратилась в глобальное бедствие, распространившееся столь быстро и повсеместно.

О либертарианцах лучше всего говорить так: их выводы вытекают из абстрактных теорий, поэтому их логика чрезмерно принципиальна и непреклонна. Эксперты, группирующиеся вокруг института Катона и журнала "Reason", испытывают к государственным субсидиям (bailouts) такую же неприязнь, как и к тому регулированию, которое бы сделало эти субсидии излишними. "Пусть плохие банки падут" - таков их тезис. Это замечательный пример личной ответственности. В результате такой политики появятся тысячи новых рабочих мест в сфере помощи голодающим.

Худший упрек, который может быть брошен в адрес либертарианцев, - это интеллектуальная незрелость: они застыли в своем мировоззрении, сложившемся за чтением романов Айн Рэнд на студенческой скамье. Подобно всем прочим идеологам вину за несоответствие их модели миру они возлагают на мир: "Что пошло не так?" - спрашивают они. Их героическое видение капитализма затрудняет осознание того, что рынки могут быть иррациональными, что им свойственно недооценивать риски и неправильно распределять ресурсы, а также, что финансовые системы без государственного надзора и возможности прагматического вмешательства - прямой путь к катастрофе. Либертарианцы банкроты - и на этот раз никакого вмешательства не будет.

Перевод Дмитрия Узланера

Источник: http://www.slate.com/id/2202489/