Кавказский узел – поспешное признание

От редакции. 12 декабря 2009 года в Республике Абхазия прошли первые выборы президента независимой Абхазии, признанной международным сообществом (пока, правда только Россией, Никарагуа и Венесуэлой). Глава ЦИК Абхазии Батал Тапагуа объявил о победе действующего главы государства Сергея Багапша. По данным ЦИК за Багапша проголосовали 59,4 процента избирателей. За его ближайшего преследователя, бывшего вице-президента Абхазии Рауля Хаджимбу, было отдано только 15,4 процента голосов. По мнению международных наблюдателей, выборы прошли в соотвествие со всеми требованиями международного права. Научный директор Института права и публичной политики Владимир Пастухов делится с читателями "Русского журнала" своим видением будущего закавказских республик.

* * *

Война – это аварийный выход из политического тупика. Задача внешней политики, однако, состоит в том, чтобы не заходить туда, откуда надо выбираться при помощи войны.

Бурный август 2008 года на Кавказе имел две политические доминанты: собственно войну, победу в которой в России шумно отметили в августе 2009, и признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии.

Многим кажется, что второе неизбежно и естественно следует из первого. Я в этом сомневаюсь так же, как сомневаюсь в ценности приобретенных Россией политических «трофеев».

«Дисклеймер»

Этим странным английским словом теперь принято заканчивать спорные доклады и статьи, снимая с себя ответственность. Я предпочитаю начать с «дисклеймера», заранее оградив себя от ложных интерпретаций.

Я считаю, что реальной альтернативы применению Россией военной силы в августе 2008 года не было.

Я считаю, что политика постсоветских руководителей Грузии, в том числе, но, не ограничиваясь Саакашвили, была провокационной, безнравственной и безответственной.

Я считаю, что США и Европейский союз, ведя собственную геополитическую игру, «авансировали» агрессивную антироссийскую политику грузинского руководства.

Я считаю, что защита, в том числе, военная защита, осетинского и абхазского народа от попыток насильственной ассимиляции является не только правом, но и нравственным долгом России.

Я считаю, что, несмотря на то, что, по моему убеждению, любая война вызывает ожесточение душ всех участвующих в ней сторон, на этой войне, было место и подвигу, и самопожертвованию со стороны русских солдат и офицеров.

Но, несмотря на все это, я считаю, что решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, было серьезной и, возможно, уже непоправимой политической ошибкой России, а сама неизбежность августовской войны была обусловлена накопившимися ошибками внешней политики прошлых лет.

Разорванный «Трактат»

Любое политическое решение должно быть вписано в существующий «пространственно-временной континуум». Проще говоря, признание Абхазии и Южной Осетии должно быть рассмотрено не только с позиций текущих российско-грузинских отношений, но и в контексте общих целей и задач российской политики на Кавказе, а также с учетом исторической обусловленности этих отношений и их возможной динамики.

Если цель России - «проучить» Грузию, сделать так, чтоб другим бывшим сателлитам «неповадно было», а заодно показать Западу «кузькину мать» после унижения на Балканах, то признание спорного «суверенитета» можно рассматривать как одно из достойных средств.

Если цель России – стабилизация на Кавказе и формирование там приемлемой для себя «управляемой среды», то эта акция является контрпродуктивной, так как указанная цель не может быть достигнута без конструктивного участия Грузии в политическом урегулировании.

Приобретая Абхазию и Южную Осетию, Россия теряет Грузию, независимо от того, кто ею будет править.

Исторически грузинская государственность никогда не была самодостаточной, и вряд ли когда-нибудь таковой станет. Союз России и Грузии был сделкой – лояльность в обмен на гарантии территориальной целостности страны. Если Россия отказывается от данных гарантий, Грузия автоматически переходит в режим поиска нового покровителя. Такова ее политическая природа.

Другой вопрос, что кроме России (пока она способна сохранять свою собственную территориальную целостность) таких гарантий дать некому, но этого молодая грузинская элита еще не успела понять…

То, что в реальной жизни последовательность шагов выглядела несколько иначе, ничего не меняет по существу. Как и все бывшие советские колонии, Грузия первой начала заигрывать с Западом, надеясь дороже продать свою готовность стать «плацдармом свободы» у логова «медведя». В ответ, «медведь» сначала напомнил, что участок, отведенный под размещение «свободы», - не без проблем («с начинкой» как говорят риэлторы), а затем и вовсе его уполовинил.

Однако, не важно, кто первым начал, а важно, чем все закончилось. Закончилось тем, что Россия потеряла опорную точку своей кавказской политики в лице Грузии. Это пиррова победа. Грузия унижена, Россия стреножена.

«Демарш победителей»

Августовская декларация была скорее эмоциональным, чем рациональным актом.

Признав независимость Абхазии и Южной Осетии, Россия поставила точку как в споре с самой Грузией, так и в споре с Западом. Таким образом, была подведена жирная черта и под «революцией роз», и под «гаагским трибуналом».

Однако это скорее эффектная, чем эффективная политика. Она рассчитана на тактический успех в ущерб решению стратегических задач. Политические приобретения России в долгосрочной перспективе выглядят сомнительными, а точка больше похожа на запятую.

Грузия никуда не делась со своими проблемами и амбициями. Лишившись возможности вести некоторое время открытую войну, она предоставит свою территорию для всех хоть сколько-нибудь недружественных России сил, в том числе, для сепаратистов Северного Кавказа. Она будет катализатором всех деструктивных по отношению к России процессов в регионе на протяжении всего того времени, пока будет сохраняться вопрос о спорных территориях.

Запад, не поддержавший, в конечном счете, агрессию Грузии, тем не менее, получил повод для постоянного, как минимум, политического присутствия в регионе, независимо от того, будет или нее будет Грузия принята в НАТО. А прецедент с признанием независимости отдельных анклавов на Кавказе еще может быть использован Западом в дальнейшем, если ситуация на Северном Кавказе вновь обострится.

Абхазия и Южная Осетия обременены большим количеством внутренних проблем, которые тяжким грузом лягут на плечи России как в экономическом, так и в политическом отношениях. По сути, вместо старого большого «грузинского трактата» Россия подписывает два «мини-трактатика», смысл которых в том же – «лояльность в обмен на продовольствие». Это только бизнес, ничего личного.

Ко всем своим собственным головным болям Россия получает свой маленький «Ближний Восток» с его неразрешимыми в обозримой перспективе конфликтами. Разница лишь в том, что этот очаг напряженности находится под самым боком у России, потому будет очень трудно соблюдать дистанцию во время выяснения сторонами своих непростых отношений.

В такой ситуации лучше всего как можно дольше сохранять свободу политического маневра. Признание же независимости Абхазии и Южной Осетии лишает Россию этой маневренности, привязывает Россию к позиции руководства этих республик. Теперь уже будет очень трудно дать «задний ход».

Тактически признание Абхазии и Южной Осетии было необходимо для того, чтобы легализовать военное присутствие России на этих территориях, а также юридически обосновать оказание им прямой экономической помощи. В той или иной степени эта задача была решена.

Стратегически Россия потеряла возможность участвовать на равных в «большой игре» за будущее Грузии. Восполнить эту потерю будет непросто.

Тактика взяла верх над стратегией…

Тактика «коротких осей»

Одержимость решением краткосрочных тактических задач в ущерб достижению стратегических целей – ахиллесова пята современной российской внешней политики. Создается впечатление, что Россия больше озабочена тем, чтобы казаться великой державой, чем тем, чтобы ею быть.

Везде, куда ни кинь взгляд, у России сплошные тактические союзы. На Кавказе с Абхазией и Южной Осетией, в Европе – с Германией и Италией, в Америке – с Венесуэлой и Никарагуа. В моде практика «коротких осей»: «Рим-Берлин-Москва», «Москва-Цхинвал-Сухуми» и так далее. И ни одного стратегического альянса.

Россия обрекла себя на стратегическую изоляцию потому, что участвовать в стратегических союзах на равных не может, а быть в них младшим партнером не хочет. Или не может себе позволить, не имея мужества посмотреть правде в глаза и трезво оценить свое стратегическое положение.

Современная внешняя политика России формируется под влиянием ложно понятых «национальных интересов». Однако примером действительно мудрой и «национальной» внешней политики в России является, скорее, политика Ивана Калиты и Александра Невского, позволившая выпестовать и сохранить национальную государственность. Не стоит примерять на себя лавры Брежнева. Россия не выдержит еще одну афганскую кампанию.

России нужен контроль над ситуацией на Кавказе в целом, а не плацдарм для размещения войск. России нужно спокойствие у своих границ, а не бушующий пожар, искры от которого будет залетать в наш собственный дом. Не думаю, что признание независимости Абхазии и Южной Осетии помогает достижению этих целей.

       
Print version Распечатать