Как я редактировал оппозиционную газету

- Это не партийная газета! - первое, что сказали мне в офисе партии. Там же я в дальнейшем получал все указания, туда носил на сверку материалы. О том, что на первой полосе всегда должен быть портрет и дайджест свежего выступления лидера партии, что две полосы должны быть отданы партийным материалам, мне говорили потом, постепенно, в процессе. А сначала предложили составить план капитальной реконструкции газеты в целях улучшения и продвижения в массы, но не превышая бюджета прошлых номеров. Прежний редактор в офисе не наблюдался, я вообще его лично не знал и увидел только в финале.

Вся эта история началась со звонка приятеля:

- Выручи, для тебя пару часов работы, маленькая газетка, уже сверстана, типография ждет, редактор исчез, верстальщик заболел, надо заменить два материала прямо в верстке, уже сейчас, с меня бутылка...

Ладно. Поставили диск, газета была сверстана в PageMaker, шрифты, конечно, не совпадают, а их на диске нет. В моей коллекции нашлись бы, или из Сети можно скачать, но время на это...

- Нет времени! Заменяй шрифты на похожие. Вот вместо тех статей должны быть эти. Не вмещаются? Ну, сократи. А на второй полосе пустое место? Ну, напиши что-нибудь нейтральное или в стиле газеты - ты же журналист. И давай-давай, нас в типографии ждут.

Ну, спешу, делаю, распечатываю - показываю, правят - процесс идет. Формат сдачи в типографию мне сообщили - PDF. А какое разрешение, спуск полос и как делить цвета (не полноцвет, а две краски, но как-то же надо), - у каждой типографии свои привычки.

- Давайте, - говорю, как обычно, - телефон типографии, сейчас мы с технарем быстро договоримся.

Они мнутся. Выходят в другую комнату пошушукаться. Приносят оттуда телефонную трубу уже на коннекте:

- Вот поговори с мастером фотовывода.

Ладно. Обсудили с анонимом параметры.

- А какая это типография?

- Партийная тайна. А ты не член партии?

Я до сих пор не понял, шутка это или нет. За те несколько минут, что записывался диск с готовой газетой, я им на всякий случай рассказал, что, когда меня принимали в комсомол, я уже был достаточно просвещен и циничен, чтобы воспринимать это не более как необходимость для поступления в вуз. Из комсомола меня исключили в 10-м классе, в институт я поступил на пятый раз, после армии, на заочный. И жил все это время молодо и весело, без комплексов. После этого рассказа вопросы партийности при мне не обсуждались.

Через неделю они позвонили и предложили работать редактором.

План я составил чин чином. Все реконструировал. Было там про обратную связь с читателями, использование внештатных собкоров, введение и замену рубрик, изменение дизайна. План приняли с некоторыми поправками и сказали: "Ты на работе. Делай". Ключевое слово в предыдущей фразе - "сказали".

Дальше начался цирк. В офисе партии непартийной газеты мне вручили несколько мятых бумажек с неразборчиво написанными текстами и посоветовали их опубликовать. Тексты по содержанию были-таки да, непартийные или партийные частично, но тупые и примитивные. А гонорары вполне на уровне других одесских газет, нашлись бы за такие деньги профессиональные журналисты. По ходу дела выяснилось, что это творчество различных офисных работников: от функционера партии до юриста и охранника. Вместе с партийными материалами и портретом вождя эти тексты заполнили всю газету, на мою долю осталась только четвертушка полосы "для семейного чтения" - типа анекдоты. Один репортаж для первой полосы я все же переписал. Распечатки текстов будущей непартийной газеты я принес в офис партии, и мы с моим непосредственным начальником пошли к его начальнику. Начальник начальника стал в нашем присутствии внимательно читать все материалы, включая анекдоты, читать, править и комментировать, почему он это правит. Часть правок он вносил письменно, а часть указаний давал устно - я их записывал в блокнот. Одну статью он вообще забрал - на согласование вверху. Это вот такая форма редакционного совещания в непартийной газете.

Забранная статья была "наверху" три недели и не вернулась, ее пришлось заменять в последний момент.

- А когда должен выйти следующий номер? - спрашивал я.

- Да хоть сейчас. Вот как будет готов, так и выйдет.

Я внес правки в файлы, распечатал "Версию-2", доложил, и мне назначили время нового совещания. На это раз нас было четверо: мой начальник, начальник моего начальника и начальник того начальника - он же зам. главного начальника регионального отделения партии. Совещание опять состояло в том, что начальник начальника начальника обязательно в нашем присутствии все материалы читал, правил, устно комментировал и давал устные указания.

Вспоминается старый грузинский анекдот "Ы так воcэм раз!", но упоминания Грузии уводят нас в другую политическую сторону, к тому же у украинцев, как теперь известно, другой менталитет. Нет-нет, не восемь, таких разов было всего четыре. Каждый следующий раз каждый тот же или следующий начальник совершенно не помнил, что он эту статью уже правил и утверждал. Несколько раз они правили свои собственные предыдущие правки - я ведь их всегда распечатывал заново, на чистом листе. И опять-таки параллельно с письменными давались устные указания по изменению текста. Мой план реконструкции, якобы утвержденный, в процессе этой работы исчез совершенно. Они просто забыли, что читали этот документ. Или не читали - ведь на совещании по его читке я не присутствовал, это было до того, как я стал "редактором".

Например, в "утвержденном" плане была организация переписки с читателями и набор внештатных собкоров. Когда начальник начальника дошел до "Колонки редактора" с призывом к читателям писать в газету, он спросил:

- А кто же будет писать ответы на эти письма?

- Ну, я, - говорю, - раз взялся.

- А я, - отвечает он, - задолбаюсь все твои ответы читать и править!

И вообще этот призыв и эту линию развития газеты изъял.

Читателям, незнакомым с практикой газетного дела, стоит кое-что пояснить. Ответы на письма читателей обычно считаются самой простой и черновой редакционной работой. На нее сажают студентов-практикантов, а то и просто внештатников, как теперь сказали бы - волонтеров. Около многих газет крутится круг людей, мечтающих опубликоваться, хотя бы и без гонорара или с мизерным, и им иногда это позволяют, а взамен требуют какую-то общественную работу. Единицы талантливых или упорных и трудолюбивых из них потом продвигаются, и можно назвать немало нынешних акул пера, которые начинали свою карьеру в отделе писем. Конечно, большинство нынешних газет просто объявляют в дисклаймере, что переписку с читателями не ведут. Тем не менее и сейчас есть газеты, в том числе новые, которые это практикуют: старые, классические технологии не исчезают совсем, а занимают свою нишу.

В старом или новом времени, но главный редактор, конечно, не читает всего этого потока, состоящего на восемьдесят процентов из графоманства. И ответов не пишет, и не подписывает. Выделить из этой груды что-то замечательное и показать редактору может сотрудник, "сидящий на письмах", на то он и нужен. Как и во всякой, не только газетной, организации, существует разделение труда. Подчиненный, которого ты взял на работу, проверив, подходит ли он тебе, которого ты можешь уволить за плохую работу, в какой-то мере да, выступает от имени организации. Так же каждый менеджер коммерческой фирмы обладает определенными правами подписывать какие-то бумаги, договора, делать скидки - и все это от имени фирмы. Можно научно назвать это делегированием полномочий, а можно по-простому - доверием.

Я более пяти лет работаю собкором "Русского журнала", в какие-то годы мои большие статья появлялись там ежемесячно. Более полутора лет работал обозревателем регионального отделения "Киевского телеграфа", статья на полосу А2 каждую неделю. В обоих случаях офиса в Одессе нет, вся работа ведется по e-mail, в обоих случаях свое непосредственное начальство я видел вообще два раза в жизни, и то мы статьи не обсуждали, так, разве что концепции, и кофе попили. Интернет, конечно, признак нового века. Но и в старом редакционная работа делалась не так. Я начинал свою профессиональную журналистскую деятельность тоже в маленькой городской оппозиционной газете. По иронии судьбы оппозиционность заключалась в том, что эта газета поддерживала свергнутого Кучмой мэра города, которого теперь Ющенко назначил обратно. Дело давнее, теперь уже можно назвать имена, да и конспирации там не было. В названии моей должности даже присутствовало слово "редактор технический". Попросту говоря, поскольку весь штат газеты состоял из шести человек, то я был верстальщиком, сисадмином и ремонтером компьютеров. Все мы сидели в одной комнате. Так я, живя редакционной жизнью, начал писать статьи, "втянулся" и научился.

Газета называлась "Гласность", и моими учителями были работавшие в этой редакции асы старой журналистики: Александр Яковлевич Кноп (журфак МГУ, "Известия", "Моряк") и Павел Прохорович Михайлюк (журфак КГУ, "районка" на Сахалине и далее хорошая журналистская провинциальная карьера). Компьютерами и Интернетом они сначала пользоваться не умели, в мои служебные обязанности входило помочь им научиться, что и было сделано. Работа велась с рукописями и распечатками. И редакционные планерки были. Но не так! Такого демократического идиотизма, как многократное коллективное обсуждение текстов с устными указаниями, не может себе позволить даже провинциальная газетка - хотя бы на основании требуемого темпа работы и необходимой производительности труда. Редактор правил рукописи письменно, и один раз. Дальше - набор и корректура. Изредка редактор вносил мелкие правки в верстку. Еще реже спрашивал у журналиста согласия на серьезную правку, просил что-то дописать или сократить. Девяносто процентов материалов делалось по заданной редактором теме, но основной текст - это дело журналиста.

Первое время в непартийной газете, не врубившись в идею устного коллективного творчества, я пытался приносить распечатки материалов в офис партии в любое время и оставлять кому-то, да хоть охраннику, папку с надписью: "Передать такому-то". Мне строго указали, что этого делать категорически низя! Вручать только лично в руки! На офисный e?mail - тоже нельзя! Кто-то может подойти и посмотреть. У одного из этой вереницы начальников был домашний e?mail, вот по нему было можно. Эта партия издает еще несколько газет и, несмотря на конспирацию (которую они тоже толком соблюдать не умеют), я мельком видел эпизоды их производства. И эпизоды другой партийной деятельности. А вот точно так же!

Дефицит доверия, пожалуй, ключ к описанию работы всей этой партийной организации.

У меня есть достаточно оснований предполагать, что региональные отделения других политических партий в Одессе работают не лучше. Хотя их я так близко, изнутри, не наблюдал. Собственно, только ради этого наблюдения я и согласился поработать редактором. (Заплатили мне в три раза меньше, чем обещали, но в полтора раза больше, чем я рассчитывал.) Но в офисы разных партий я заходил, с людьми разговаривал, попутно видел столы и компьютеры и видел бумажную продукцию, ими производимую. Соотношение между площадью офиса, количеством людей и компьютеров и количеством и качеством продукции у описываемой партии далеко не худшее. То есть оно ужасное, но у других еще ужаснее. В других городах Украины в партофисах я не был, но газеты подбирал по ларькам или точкам раздачи. Все то же фуфло.

Таково состояние нынешней украинской оппозиции. Во всяком случае, региональной. Есть несколько киевских оппозиционных газет и интернет-изданий, которые сделаны качественно. Но они не могут быть изготовлены таким способом, как я описал!

Фундаментальные принципы организации труда, не без оснований называемой сейчас менеджментом, одинаковы для любого производства, газетного или мясо-молочного: один из корней слова management - mаn (человек). И газеты, и мясо в конечном итоге делают люди, а не коровы и компьютеры. Я категорически не верю, что партийные функционеры могут быть фантастически неграмотны в управлении производством газеты и в то же время добиваться успеха в партийном строительстве или организации наблюдения за выборами. Они не умеют работать вообще! Ни нынешний бизнесмен, ни "красный директор" прошлых времен не доверил бы этой компании производить колбасу или даже простой АКМ.

Впрочем... может, здесь ключевое слово - "компания"? Люди-то по отдельности, в общем, неглупые, образованные, адаптивные, в житейских делах практичные. Бытует легенда о первом опыте гения менеджмента, создателя социальной и промышленной психологии американца Якобо Морено: производительность труда маленькой прачечной выросла на сорок процентов после того, как Морено пересадил, поменяв местами, рабочий персонал, состоящий из четырех сварливых негритянок. Отечественная школа психологии, традиционно пользуется другой модификацией этого метода: пересажать. Что с украинской оппозицией и делается. Но это не более чем дань традиции, некогда объявлявшей теорию Морено лженаукой.

Даже если их всех выпустить и вернуть на свои места, они все равно на лучшую работу не способны.

       
Print version Распечатать