"Губки" вместо "фильтров"

В последнее время главной темой спасителей отечества стали диссертации, диссоветы, ВАК и все, что связано с производством научного знания и званий. Тема, безусловно, актуальная, гнев соотечественников праведный и ход мыслей правильный, но в частностях, а не в главном — все распустить, все степени отменить. Раздавались призывы к тому, что нужно лишать звания не только автора липовой диссертации, но и всех, кто соприкасался с ним, вплоть до членов диссовета. Как правило, самые отчаянные крикуны отношения к науке не имеют, в университетах не преподают, книги и статьи не пишут, значение слова «диссертация» узнали из Википедии. Тем не менее, несмотря на нервозную обстановку в обществе, хотелось бы поделиться видением проблемы с диссертациями, псевдокандидатами и докторами изнутри, как имеющего отношение к университетской жизни, принимающего участие в деятельности научного сообщества, являющегося членом диссертационного совета (в разное время в разных вузах).

С чего начинается моя работа как члена диссертационного совета (за которую, кстати, денег не получаю, в лучшем случае она учитывается при отчетности на кафедре)? Я получаю по почте автореферат, который рассылает автор диссертации. Иногда я его сразу просматриваю, иногда могу отложить на потом, прочитать в метро, по дороге на занятия, или сделать это, уже придя на заседание диссовета. И последнее — это не халатное отношение к своей должности, а проявление уверенности. Ведь если защита объявлена, то это значит, что проделан был полный цикл подготовки к этому заседанию, куда придут два десятка экспертов. Во-первых, с автором диссертации три года работал научный руководитель. Это равный мне, а то и превосходящий по уровню компетенции представитель профессионального сообщества. Во-вторых, диссертация обсуждалась на кафедре вуза, где диссертант обязан предоставить экземпляры для профессорско-преподавательского состава; ее читают, делают замечания, иногда назначают второе заседание, если диссертация нуждается в переработке. В-третьих, ее читают, после утверждения на кафедре, официальные оппоненты (два или три), пишут отзывы, и такой же отзыв делается от «ведущей организации», то есть и в этом процессе также участвуют эксперты по данной проблематике. И уже только после трех этапов контроля претендующий на получение научной степени со своей работой попадает на рассмотрение диссовета, где каждый, придя на заседание, помимо автореферата, имеет право прочить еще и текст диссертации (на столе председателя всегда лежит три экземпляра).

Мы слушаем выступление соискателя, отзывы оппонентов, задаем вопросы. В ходе защиты я могу быть более или менее активным. В любом случае есть состояние спокойствия. На чем оно основано? На том, что работа уже прошла трехступенчатую систему фильтрации, с привлечение десятка, а то и нескольких десятков лиц. Я доверяю оппонентам и представителям ведущей организации, те уверены в кафедре, рекомендовавшей работу к защите, научный руководитель уверен в аспиранте. На чем основана его уверенность? На том, что аспирант, окончив университет, и далее хочет заниматься наукой, для этого он изучает литературу, проводит исследования, беседует, спорит, корректирует и т.д. Вся система основана на доверии, на убеждении, что все, кто в ней или кто хочет туда попасть, соблюдают определенные правила игры.

Конечно, на иной защите я могу насторожиться, просмотреть сам текст диссертации, потому как замечаю ахинею уже в автореферате, в выступлении соискателя. Дело в том, что в совет не всегда попадают диссертации из привычного круга вузов, где все знают друг друга по совместной работе. Иногда они со стороны, где мотивации у участников процесса несколько иные. В таких случаях я выходил, выступал, потом при голосовании появлялись «черные шары». Их не было, если я выходил и говорил о каких-то упущениях, досадных, но, в общем-то, допустимых и пр. И я сам не голосовал против, и другие этого не делали, потому как это был спор, обозначение разных позиций. Но когда я показывал наличие ахинеи в работе соискателя, то бывало несколько голосов против. Жалею, что не сорвал как-то одну защиту, потому что привели от сторонней организации идиота, возжелавшего стать доктором философии, и диссертацию он свою строил на тезисе, что самый инновационный и прогрессивный институт в российском обществе — церковь, так что — тут я упрощаю, но по сути верно, — если поп прибор не освятит, то и не получить физику точных результатов… Жалко, что пары шаров не хватило, чтобы кандидат медицинских наук не стал доктором философских наук. Но чаще всего все проходит в штатном режиме — даже если и поморщишься от иной работы, понимаешь, что это скорее эмоциональная реакция.

Страна большая, вузов много, но сообщество профессионалов не такое уж и большое. Здесь все строится на доверии к коллегам, которые участвуют в этой «цепочке» защиты. Все «структуры» (аспирантуры, кафедры, диссоветы и прочее) рассчитаны на нормальный ход событий, на нормальный антропологический материал. Но проблемы начинаются с симулякров, с «как если бы», когда в цепочке производства знаний и званий оказываются как бы аспиранты, как бы докторанты и прочие «как бы»… А они все бывшие «как бы студенты».

Что позволяет существовать симулякрам? Деформация университетов, произошедшая в результате агрессивного реформирования со стороны государства, часто представленного как раз теми самыми «как бы». Его представители лицензирует вузы, занятые имитацией учебного процесса, продажей дипломов в рассрочку, чиновники там сидят ректорами и проректорами, деканами. В кризис 2008 года государство фактически запретило отчислять студентов (зачем наращивать негативную социальную массу, пускай лучше в университетах отсидятся, там есть чем занять себя). Нормальные университеты давно стали резервациями для интеллектуально неблагополучных. Сокращая финансирование из бюджета и поощряя коммерческое обучение, государство заставило университеты увеличивать число контрактников, подавляющая часть которых не способны учиться с полной нагрузкой. Но их стараются не отчислять. Не беда, что он часто не знает и школьной программы, с трудом заполнил анкету, зато платежеспособен. Большая часть довольствуется дипломом университета, но некоторые платежеспособные не останавливаются и доходят до постов, где начинают определять политику по «защищаемым защитам».

Университет должен быть каналом вертикальной мобильности. Но если человек не способен, то движение вверх по этому «каналу» должно быть невозможным. Пожалуйста, далее движение уже по горизонтали, ну а там, возможно, где-то найдешь свой новый канал вертикальной мобильности, к которому ты более от природы способен. Не стал ученым, станешь хорошим офицером, не стал воином, станешь священником и так далее. Университет должен быть «фильтром», отсеивающим неспособных к интеллектуальному труду, к дальнейшему и самостоятельному обучению. Он не должен формировать для общества дегенеративную элиту.

Фильтры очищают. Если на входе — грязная субстанция, то на выходе — очищенная. Но вся система давно превращена государством в «губку». Она, словно губчатый материал, поролон, впитывает грязную субстанцию и ее же и выдает при сжатии. Так что на выходе то же, что и на входе. «Губка» работает, словно помпа, передаточное звено. В структурах производства званий и знаний давно стоит густой запах аммиака. К нему, под предлогом борьбы с антисанитарией, добавляется хлорка. Вот и в этот раз, подбадриваемые крикунами, «примут меры», возьмут ведра побольше, и снова все станет белым от хлорки. Вместо того чтобы не пускать в систему тех, кто лезет в Храмах науки, так сказать, справить свою нужду, снова предпочтут меры репрессивные, прикрываясь заботой о прогрессивных реформах, снова будет риторика, искусство скрывать корысть и глупость заботой о будущем страны.

Помню, участвовал как-то в одном проекте. Скажем так, было там 125 человек и три этапа реализации. На первом этапе 100 человек сделали свою работу в срок и качественно, а 25 накосячили. И начальник-чиновник, вместо того чтобы сказать сотне «спасибо, вы свободны, так держать», а 25 оставить и выпороть, оставил всех и полтора часа полоскал свой язык в лохани с помоями, поучая жизни. У нас часто 100 ученых страдают из-за 25 не приспособленных к интеллектуальной деятельности. Так и сейчас могут понапридумывать правил, с оглядкой на те самые 25, не слушая мнения сотни.

Год назад ввели «инновационные» изменения в диссоветах: все записывать на видео, запретили выходить даже по малой нужде на пару минут. И что, это помешало проскочить липовым диссертациям? Нет. Зато сильно мешало нормальной работе диссоветов при университетах. Возглавлявший высшую инстанцию жулик и во всех ученых видел жуликов. Он на диссоветы смотрел, как на камеры, у которых в двери непременно должен быть «глазок», куда будут заглядывать «надзиратели», пришедшие с ним в команде «как бы ученые». И вот сейчас могут подобраться для нового ВАКа определенного сорта эксперты, которые предложат проект, Паноптикум, проект идеальной тюрьмы Иеремии Бентама. Но это будет все та же «губка», которую будут лишь сильнее выжимать. Однако она не будет очищать.

Безусловно, надо резко сократить и число вузов (пусть в качестве социальных гетто используется что-нибудь другое), и число диссертационных советов. Но при этом следует изменить сам принцип существования институций по производству знания и званий. Они должны быть не «губками», а «фильтрами». И начать при этом следует с сокращения чиновников, задействованных в учебном и научном процессе. Давить надо не на науку и образование, а на чиновников, выдавливая их из науки и образования. Это они превращают эту сферу деятельности в прибыльный для себя бизнес, вредный для общества. И уже выявленные и ожидаемые липовые диссертации — это, не буквально, а фигурально, прежде всего, их рук дело.

Ну а появившиеся средства после сокращения чиновником (у государства ведь вечно не хватает денег на образование и науку) можно направить на создание единой базы данных. В нее, еще до обсуждения диссертации на кафедре, соискатели степени должны загружать текст диссертации, здесь же должна автоматически совершаться проверка на плагиат. Далее, в зависимости от «красной» или «зеленой» метки, формируется тип обсуждения на кафедре, правка диссертации, повторная загрузка текста диссертации, автореферата, перевод их из закрытого режима в открытый, для предварительного ознакомления уже всем научным сообществом. Ну и далее, по цепочке, как было описано выше, с разбором положений назначенными экспертами. При этом нормальные диссертационные советы при ведущих университетах практически и не заметили бы этого нововведения, работая в привычном для них режиме, а вот другие бы почувствовали это на себе. Они сами собою бы закрывались, теряя желающих идти по сложному и напряженному пути. Так система «фильтрации» заработала бы в полном объеме. Научное и образовательное сообщество знает, как самоочищаться, но внутри него много посторонних «примесей», не заинтересованных в этом. Потому что именно они ведь первыми и будут выведены из системы.

       
Print version Распечатать