В российских СМИ мотивация грузинского руководства в продолжающемся конфликте Москвы и Тбилиси, как правило, интерпретируется сквозь призму конспирологиии или теории заговора. За всеми антироссийскими действиями Грузии якобы скрывается Вашингтон, который стремится полностью вытеснить Россию с Кавказа. США, с точки зрения подобной логики, в счет уплаты финансовой и военно-технической помощи, оказываемой Грузии, закулисно подстрекают президента Саакашвили на недружественные демарши в отношении Москвы. Однако за этой позицией стоит не столько переоценка злой воли Вашингтона, сколько явная недооценка макиавеллистских талантов самого президента Грузии.

Между тем интересы и стратегия США в Грузии и на всем Кавказе открыто декларируются и их обоснование выглядит гораздо более рациональным, чем любые конспирологические версии. Рассмотрим основные интересы Вашингтона.

1) После "11 сентября" представители американской администрации неоднократно заявляли, что рассматривают Грузию как один из фронтов в борьбе с международным терроризмом в регионе. США были заинтересованы в установлении контроля Тбилиси над Панкисским ущельем, в котором, согласно многочисленным разведданным, находились реципиенты помощи международных террористических организаций, включая Аль-Каеду. Проблема Панкисси вызывала аналогичное беспокойство и со стороны России, поскольку в ущелье находили прибежище различные представители чеченских военных формирований. Военно-техническая помощь, оказываемая Вашингтоном Грузии, предназначалась, в том числе, для решения этой проблемы, и Москва вначале не была против программы подготовки грузинского спецназа американским инструкторами. Позиция США, России и нового руководства Грузии, которое объявило своей главной задачей полное восстановление контроля над территорией страны, полностью совпадали в отношении Панкисского ущелья.

2) Нынешняя американская администрации проявляет специфический интерес к проблемам демократии и к демократизации постсоветского пространства в частности. Президент Саакашвили своей риторикой постоянно демонстрировал приверженность либеральным ценностям и задаче реформирования Грузии по западным образцам, что, по понятным основаниям, нашло полную поддержку со стороны Вашингтона. Продвижение демократизации стран бывшего СССР присутствовало в качестве неотъемлемой составляющей внешней политики и предшествующей администрации Клинтона. Однако в период правления президента Буша США стали рассматривать демократизацию режимов не только как желательную цель, которая просто хороша сама по себе, но, прежде всего, как необходимое условие своей национальной безопасности. Это одно из основных положений символа веры вашингтонских неоконсерваторов. Демократические Соединенные Штаты не могут чувствовать себя в полной безопасности в мире, в котором доминируют недемократические режимы, логика поведения которых существенно отличается. Однако в России полагают, что это стремление является на деле лицемерным: под проектом демократизации постсоветского пространства скрывается установление подконтрольных США режимов. В этом духе Москва указывает на то, что проамериканский курс Грузии ведет к фактической утрате суверенитета последней, к построению "несуверенной" демократии. Она считает, что конечная цель Вашингтона на постсоветском пространстве ? это подрыв существующего в России режима и организация "цветной революции". США и Россия до сих пор так и не выработали устраивающий обе стороны формат отношений на постсоветском пространстве. И "грузинский вопрос" здесь не является исключением.

3) Главным объектом экономических и геополитических интересов США в кавказском регионе является недавно введенный в эксплуатацию нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), против сооружения которого в обход ее территории возражала Россия. БДТ представляет собой составную часть энергетической политики Вашингтона, основная цель которой ? обеспечение как можно более широко доступа американских потребителей к как можно более разнообразным источникам энергетических ресурсов. США, как и страны Европы, помня печальный опыт энергетического шантажа со стороны арабских стран 70-х годов прошлого века, стремятся диверсифицировать источники нефти и газа, чтобы не попасть в зависимость от какой-либо узкой группы поставщиков. При этом основным получателем нефти, идущей через БТД, должны стать именно США, а не Европа. В Вашингтоне также никогда не скрывали, что строительство нефтепровода послужит укреплению суверенитета Азербайджана и Грузии (на территорию Грузии приходится 248 км БДТ), а также способствует установлению более тесных энергетических контактов с Казахстаном. США заинтересованы в обеспечении безопасности на всем протяжении нефтепровода, а следовательно, и стабильности региона. Согласно всем соглашениям, безопасность нефтепровода должна обеспечиваться самими странами, через которые он проходит. Таким образом, оказание военной помощи Грузии, включая прямое обучение военнослужащих, является частью этого большого проекта.

4) В США в принципе имеет место определенное понимание по воду того, что Россия демонстрирует имперские амбиции и не воспринимает Грузию (как и все страны бывшего СССР) в качестве независимого и самостоятельного государства. Ответное экономическое и военное усиление Грузии, по мнению Вашингтона, может стать хорошим противовесом для политики Москвы в регионе. В этом смысле поддержка Грузии есть часть «мягкого» противодействия новым амбициям России. Вашингтон никогда не скрывал того, что не заинтересован в создании сильных противников в регионе. Однако это также никогда не означало того, что США могут быть против появления сильных союзников. Повышение самостоятельности Грузии, по мнению США, должно вести к одновременному повышению ее ответственности и к стабилизации всей ситуации в регионе. Поддержка принятия Грузии в НАТО, которое столь болезненно воспринимается в Москве, есть прямое следствие указанной стратегии. Участие Грузии в международных структурах безопасности должно заставить Москву по-другому говорить с Тбилиси в силу изменения политического статуса последнего.

Перечисленные интересы Вашингтона в Грузии дают основание полагать, что США полностью не заинтересованы в военном конфликте Москвы и Тбилиси. Это ослабит как саму Грузию, так, и что самое главное, рискует обернуться возможными катастрофическими последствиями для безопасности главного энергетического проекта в регионе. Президент Грузии представляется в этой ситуации гораздо более самостоятельным политиком, чем полагают в Кремле. Он умело играет на больных местах Москвы, создавая поводы для провокаций, и стратегических интересах Вашингтона на Кавказе.

Бесспорным является то, что США ведут большую геополитическую игру в Евразии и на Кавказе в частности. Конечные цели этой игры ? создание лояльных США более или менее демократических режимов, а также обеспечение доступа к энергетическим ресурсам. Через энергетические проекты Вашингтон начал строить новую евразийскую структуру безопасности, в которой главной составляющей станет защита маршрутов транспортировки энергоносителей. Готовым результатом политики США стало обретение Казахстаном и Азербайджаном независимости от Москвы в выборе путей транспортировок своих ресурсов. Местные режимы, вопреки мнению России, рассматривают присутствие США в регионе как реальный источник самостоятельности своей политики. Это факт, с которым России приходится считаться. Нельзя также забывать, что усиление Грузии и Азербайджана в краткосрочной перспективе рассматривается Вашингтоном не как плацдарм для противодействия России, но как возможный противовес влиянию Ирана.

В России господствует мнение, что политика США, какие бы интересы за ней не стояли, приводит к фактической дестабилизации региона, потому что дает местным лидерам индульгенцию на неадекватное поведение в отношении Москвы. Правда, пока такими действиями отличилась только Грузия. Однако причина проамериканской линии Грузии лежит на поверхности. США смогли предложить Грузии не только нефтепровод (фактически, реальные деньги за транзит и доступ к нефти), финансовую и военную помощь, но и моральную поддержку идее восстановления территориальной целостности, которая доминирует среди нынешнего националистического руководства в Тбилиси. Вашингтон всегда высказывался в пользу возвращения мирными средствами Южной Осетии и Абхазии под контроль Грузии. В этом смысле политика США в отношении Грузии отличается созданием реальных возможностей для множества различных политических комбинаций. Россия же в последнее время рассматривала отношения с Грузией только сквозь узкую призму присоединения-неприсоединения к себе Абхазии и Южной Осетии.

В качестве причины обострения отношений с Тбилиси в Москве постоянно называют проамериканский курс Грузии. Россия сетует на то, что Грузия уходит из под ее влияния. Однако это неизбежно происходит ровно потому, что Москва не предложила Тбилиси реальную помощь и поддержку в решении территориальных проблем. Россия, пусть на словах и заявляет о своей приверженности целостности Грузии, фактически поддерживает сепаратизм в Южной Осетии и Абхазии. Похоже, что Кремль так до сих пор и не решил, нужна ли ему Грузия в качестве возможного союзника или же ему нужна Абхазия и Южная Осетия, но с логичным получением заклятого врага в лице националистического режима в Тбилиси. Политика России в отношении Грузии также наводит на следующую мысль: Москва, собираясь строить суверенную демократию у себя дома, не спешит рассматривать соседние режимы как суверенные демократии.