Федеральный рассвет

Куда движется современная Россия – к восстановлению империи или созданию новой феодальной федерации?

В политической истории России, начиная века с XVI-го, можно выделить два основных конфликта, так или иначе являвшихся двигателями развития государства: западничество и почвенничество, либерализм и охранительство. К ним еще стоит добавить и разнонаправленность сил центростремительных и центробежных, органично вобравших в себя оба этих конфликта.

Мало кто обратил внимание на то, как сменился тон премьер-министра страны Владимира Путина. Еще совсем недавно самопровозглашенный «лидер нации» обращался ко всему народу в целом. Его риторика была жесткой, его шутки не всем нравились, он бы нелицеприятен даже к представителям собственной «вертикали», но все равно он говорил как вожак со своей стаей. Путин говорил со страной как вождь, и страна слушала его как вождя. Путина можно было не любить, но если ты его слышал, значит, ты был в его стае.

В последние месяцы условный «народ» стремительно раздробился на особые группы – кластеры, среди которых в большинстве оказываются агрессивные, доверчивые, малограмотные слои, готовые-таки откликнуться на призыв к самостоятельному наведению порядка – на улицах, в школах, в интернете – везде, кроме собственного сортира, в котором давно не убран труп того, кого как было обещано все-таки замочили. Нужен ли для такого многоцветия кластеров один единый вождь? Сможет ли он быть оптимальным менеджером в этой игре в тотальную мафию?

Когда на январской встрече с поклонниками премьер-министр страны Владимир Путин использовал киплингову образность, он показал себя не как правитель единого народа одной большой страны, но как лидер всего лишь одной из группировок, имеющих доступ к силовым инструментам контроля. Он показал себя слабым и неуверенным, и если это заметил ваш покорный слуга, принадлежащий к числу тех, кто может отделять пафос физический силы от силы духовной, то как же на этот вполне читающийся сигнал должны были среагировать те, кто в своей повседневной жизни ориентируется на сигналы в первую очередь физические, прислушиваясь к инстинктам социального дарвинизма куда более внимательно, чем к аргументам собственно разума?

На кого опирается нынешняя власть? На вертикаль? Но ее больше нет, этой вертикали: мы не заметили, как она исчезла. Вертикаль как ядерный стержень попала в раствор болотных площадей и отдала всю свою негативную энергию креативной толпе. Толпа впитала, переварила, – и вертикаль растаяла, как мороженое в бульоне.

Россия покачнулась, и компас самонаводящегося прицела плавно сменил ориентиры. Похоже, что теперь цель – феодальная федерация, при которой клан региональных вождей, держащийся на поддержке силовиков.

Как было раньше, помнят все, ну или почти все.

Горбачев приезжал в далекий колхоз и выступал там со своими знаменитыми медитациями о перестойке, – и он обращался от имени сильного ядра, которое хочет помочь им, людям на местах. Генсек, даже последний, представлял очень сильную власть, без которой не происходит в частной жизни человека ничего: не меняется ни школа, ни институт, ни очередь за колбасой, потому что колбаса есть тот самый продукт, распределяемый в центре.

Президент Ельцин произнес свое знаменитое «Берите суверенитета сколько сможете», – он произнес его от имени все еще очень сильного центра, который понимает, что без инициативы на местах опять-таки ничего сделать больше не удастся. Этот сильный центр не ищет поддержки, он делится властью – настолько у него этой власти в изобилии.

Президент Путин произнес свою сакраментальную фразу про сортир, он опять-таки тем самым обещал – мы защитим/настигнем вас даже в сортире. Он не только продекларировал права центра, но и дал гарантию «местам» искать и обрести защиту.

Был центр и была власть как атрибут этого центра.

Что же мы видим сейчас. Является ли власть по-прежнему атрибутом центра, или она как упавшее с возу ядро катится по городам и весям и давит всех попавшихся на пути?

Мы видим сигналы о начале формирования Национальной гвардии. Любопытный и весьма своевременный сигнал. Очевидно, что такие «трудовые коллективы единомышленников» нужны не в центре, но на местах. На местах нужна сильная, оперативная машина, готовая к быстрому реагированию на свои собственные «болотные креативы». Но «гвардейцы» эти будут уже защищать не вертикально организованный центр, но право феодала на сохранение своего местного статус-кво. Центральная власть уже готова пойти на контролируемые выборы – но они не нужны в первую очередь местным феодалам. Они видят – центр слаб, центр их не защитит. Время действовать самим. Теперь они источник куда более мощного давления на власть, чем «креативный класс». Они увидели, на своем пацанском, «биологическом» уровне слабость центра, доигравшегося в идеологии. Их капиталы, в отличие от оффшорного капитала центра, находятся в глубинке, на местах. Это им принадлежат свечные заводы и речные пароходы, это они имеют все необходимые механизмы для загрузки этих заводов на полную мощность за счет местного бюджета в ущерб конкурентам.

Силы феодалов переформируются. Они меняются местами, молодые теснят ветеранов, выживая тех с насиженных мест то в Совет федерации, то в Австрию. Но среднее поколение выглядит непотопляемым – оно в самом расцвете сил, на них реально нет управы. Это они смогли гарантировать преемственность феодальной модели сейчас, пожертвовав репутацией в глазах своих подданных. Но захотят ли они рисковать еще через 6 лет? Готовы ли они отдать все то, что имеют сейчас, когда их власть практически абсолютна, потому что никакими законными методами не сменяема в принципе?

На каждом из уровней распавшейся вертикали отпраздновали победу и тризну одновременно: кто шампанским, кто новым забором, а кто-то – более незаметно, но по-своему мудро: кадровыми назначениями, укрепляющими свои собственные позиции. «Национальная гвардия», вероятно, одно из таких кадровых решений, причем из разряда ключевых.

Но так ли проигрышна для страны федеральная модель? Превратится ли страна таким образом в одну большую Кущевку, или мы везде увидим пламя новой Сагры?

Вектор центростремительной силы ослаб. Приходит время сил центробежных.

       
Print version Распечатать