Еще одна рука Тбилиси

Встреча президента России Дмитрия Медведева с главой Грузинского государства Михаилом Саакашвили состоялась. Накануне неформального саммита СНГ в Санкт-Петербурге (в рамках которого российский президент провел серию встреч с руководителями других государств Содружества) недостатка в оптимистических прогнозах не было. Впрочем, сами президенты РФ и Грузии давали хороший материал для такого рода выводов. Михаил Саакашвили снова, как и в случае с Владимиром Путиным, предлагал Медведеву "руку дружбы". Предложение руки, похоже, стало уже фирменным стилем грузинского президента. Впервые он озвучил это предложение в 2004 году, едва став президентом Грузинского государства. При этом вопрос о "цене предложения", как правило, остается без дополнительных комментариев и разъяснений. Цена же в данном случае прозрачна - установление территориальной целостности Грузии в границах Грузинской ССР без всяких оговорок. Автор не оговорился. Речь идет не о восстановлении, а об установлении территориальной целостности, поскольку в составе независимой Грузии Абхазия находилась чуть менее года (с момента распада Советского Союза в декабре 1991 года до августа 1992 года, то есть до ввода войск Госсовета Грузии на территорию бывшей Абхазской АССР). Южная Осетия еще в период существования Союзного государства вступила в противоборство с Тбилиси (первые столкновения здесь прошли еще в 1989 году) и самоопределилась еще до международного признания Грузии (хотя это самоопределение и по сию пору не признано).

Впрочем, рассмотрение хронических "приступов оптимизма" (они, как правило, обостряются накануне саммитов СНГ или встреч двух президентов) требует отдельного внимания. Главным образом "приступы" случаются не у экспертов, а у профессиональных пропагандистов и у журналистов. О мастерах пропаганды мы говорить не будем, поскольку законы этого жанра хорошо известны и развернутых комментариев не требуют. Что же касается журналистов, то для них стало правилом идти от одного информационного повода к другому (таковыми могут быть избирательные кампании либо встречи глав государств), не отвлекаясь на анализ контекстов, в которых и проходят те или иные встречи. Естественно, при таком подходе упускается из виду и "история вопроса" (рассмотрение итогов хотя бы двух-трех последних мероприятий такого уровня).

Во-первых, следует отметить, что пока ни одна из встреч президентов РФ и Грузии в формате "тет-а-тет" не приводила не то что к успеху или прорыву, а хотя бы к небольшому прогрессу в двусторонних отношениях. В 2006 году также в Северной столице в Константиновском дворце (морской резиденции главы Российского государства) два лидера в течение двух часов обсуждали проблемы двусторонних отношений. Тогда на итоговой пресс-конференции Владимир Путин констатировал, что отношения между Москвой и Тбилиси "складываются неприятно". Однако от тогдашней встречи двух лидеров ждали многого. И в Тбилиси, и в Москве. Во многих российских СМИ был введен даже своеобразный мораторий на критику Грузии. Автор настоящей статьи сам попал под действие такого моратория. Получив приглашение в прямой эфир на радио "Маяк", я должен был искать политически корректные формулы для обсуждения действий и заявлений не только Михаила Саакашвили, но и Ираклия Окруашвили (на тот момент он занимал пост министра обороны и всерьез заявлял о возможности блицкрига в "мятежных республиках"). Кстати сказать, неплохой дипломатический опыт - умение критиковать действия оппонента, не используя жестких определений.

Затем новая встреча прошла в Минске в рамках саммита глав государств СНГ. Однако тогдашняя атмосфера фактической приостановки двусторонних отношений не предполагала "отстраненного разговора". Слишком свежи были в памяти эксцессы осени?2006 (задержание российских военнослужащих в Тбилиси, депортации этнических грузин из России, фактическое введение санкций против Грузии). 9 июня 2007 года встреча повторилась. За период между двумя встречами российско-грузинские отношения опустились ниже нулевой отметки, а потому надежды на "потепление" высказывались уже в гораздо меньшем объеме. В СМИ прошлогодняя встреча двух лидеров освещалось довольно скупо (по сравнению с 2006 годом), хотя и оптимистические "приступы" повторялись.

И вот, наконец, 2008 год. 6 июня 2008 года Дмитрий Медведев и Михаил Саакашвили снова на гостеприимной питерской земле обсуждают проблемы улучшения российско-грузинских отношений.

Новый "приступ" оптимизма был связан с несколькими факторами. Журналисты делали акцент на то, что это первая встреча между новым президентом России и его грузинским коллегой. Поскольку политика на постсоветском пространстве персонифицирована и персонализирована, то личное взаимопонимание и, возможно, личные симпатии смогут переломить негативные тенденции. При таком подходе, однако, игнорируются не менее важные и очевидные сюжеты.

Во-первых, контекст, в котором проходит общение высоких сторон. В 2008 году два конфликта на грузинской территории интенсивно "размораживаются". Речь идет не только об изменении "силового поля" конфликта (этот процесс начался еще в 2004 году, когда грузинская сторона в одностороннем порядке стала нарушать Дагомысские соглашения 1992 года), но и о попытке тотально пересмотреть правовой формат мирного урегулирования. И если до 2008 года Грузия держала в этом деле абсолютное первенство (Москва призывала к сохранению статус-кво), то после начала признания Косова ведущими мировыми игроками Россия сама подключилась к этнополитическому "антифризу". Москва предприняла целый комплекс мер, смысл которых сводится к повышению уровня отношений с де-факто государствами. Здесь все, начиная от выдвижения критериев возможного признания Абхазии и Южной Осетии до ввода на абхазскую территорию железнодорожных военных подразделений, не предусмотренных Московскими соглашениями 1994 года и не являющихся миротворцами. Сегодня можно спорить, насколько верным и, самое главное, политически выверенным оказался "наш ответ на признание Косова". В настоящей же статье необходимо зафиксировать, что этот ответ никоим образом не способствовал нормализации двусторонних отношений. Заметим также, что именно в 2008 году Грузия получила заверение по поводу ее возможного членства в НАТО. Хотя от декларации до реализации дистанция огромного размера и декабрь 2008 года для Тбилиси, скорее всего, не станет точкой отчета североатлантического этапа истории Грузии. Между тем слово сказано (и не простое слово, а военно-дипломатическое).

Таким образом, сегодня говорить о том, что встреча двух президентов имела хотя бы теоретический шанс привести к чему-нибудь кроме личного знакомства, не представляется возможным. Как говорится, почувствуйте разницу. В Санкт-Петербурге Дмитрий Медведев встречался также с президентом Молдовы Владимиром Ворониным. Но в ходе этой встречи двум главам государств было что предметно и содержательно обсуждать. Накануне неформального саммита 22 мая 2008 года национальный парламент Молдовы в окончательном чтении принял Концепцию национальной безопасности республики. Проект прошел, прежде всего, благодаря голосам правящей партии (ПКРМ, компартия Молдовы), возглавляемой действующим президентом Владимиром Ворониным. Главным позитивным итогом для Москвы стало то, что принятая концепция четко оговаривает статус постоянного нейтралитета Республики Молдова. Согласно концепции это предполагает, что Молдова не будет входить в военные блоки, не будет участвовать в военных действиях и не допустит присутствия на своей территории иностранных военных сил и вооружений. При этом столь болезненный вопрос российского военного присутствия (остатки некогда грозной 14-й армии) был мягко обойден. Естественно, Кишинев будет заинтересован в окончательном выводе 14-й армии, но в то же время он дает четкий сигнал Москве. В отличие от Украины и Грузии, Молдова не идет в НАТО. И все это на фоне заявлений о готовности признать российскую собственность на молдавской территории, сложных отношений Молдовы с Румынией (что объективно также на руку Москве). Таким образом, у двух президентов был предмет для разговора (даже если за этим и не последовало окончательное торжество мира в Приднестровье).

У Саакашвили и Медведева предмета для содержательного разговора не было. Территориальная целостность Грузии не может быть восстановлена с помощью российского оружия (а без оного ни Цхинвали, ни Сухуми не смогут развернуться лицом к Тбилиси). Россия с Северным Кавказом не заинтересована в "сдаче позиций" в Абхазии и Южной Осетии. Как говорится, торг возможен, но сдача бесплатно невозможна по умолчанию. Без помощи же в территориальном объединении Грузии Россия Тбилиси не интересна. Впрочем, как не интересны США и ЕС. И по мере того как Европейский союз будет все активнее вовлекаться в процесс урегулирования в Южной Осетии и в Абхазии, позиция "объединенной Европы" будет все менее прогрузинской. На это прозрачно намекнул такой искушенный дипломат, как специальный представитель британского "форин офиса" по Южному Кавказу сэр Брайан Фолл. Находясь в Сухуми с визитом, он заявил: "Группа друзей Генерального секретаря ООН не является "прогрузинской". Мы пытаемся наладить мосты между сторонами в конфликте".

А потому разговор между двумя лидерами РФ и Грузии прошел в спокойной дружеской и политически корректной атмосфере. "Вчера я был в Германии, разговаривал с германскими коллегами. Они волнуются о судьбе российско-грузинских отношений. Я считаю, что мы и сами способны решить все вопросы, преодолеть трудности, которые имеются, и выстроить отношения на длительное время вперед. Как думаете?" - обратился Медведев к Саакашвили. Грузинский президент полностью согласился с мнением российского коллеги: "Сегодняшняя ситуация неестественна". Но что же тогда естественно? К каким целям нам надо стремиться, какие политические маяки будут освещать наше движение к миру и взаимопониманию? И самое главное, кто и как за все это удовольствие будет платить? Все эти вопросы не были даже поставлены. Из слов министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова явствует, что в ходе встречи обсуждалась и "самолетная история", и проблемы конфликтов, и перспективы де-факто государств, и возможное улучшение российско-грузинских отношений. Словом, традиционное меню было пройдено по всем пунктам.

Однако прогресса так не наступило. Впрочем, в условиях подобного рода он и невозможен. Реальное продвижение к пониманию будет достигнуто лишь тогда, когда стороны перейдут с языка тостов и воспоминаний о прошлом на язык "стратегической цены". Грузия должна понять (чем раньше, тем лучше), что современное Грузинское государство - это не Грузинская ССР, целостность которой гарантировали ЦК КПСС вместе со своим репрессивным и идеологическим аппаратом. Следовательно, полное возвращение к советским границам без возвращения СССР невозможно. России же следует признать другую не менее важную истину. Сделать с Грузией то, что сделала когда-то с Грузинской Демократической Республикой 11-я армия, не получится. По тем же самым причинам. То, что Запад готов был простить "отмороженным большевикам", постсоветской России он не позволит. И союзников у РФ в этом деле не найдется даже внутри СНГ. Инкорпорирование (если таковое будет сделано) Абхазии с Гальским районом и Южной Осетии с Лиахвским коридором создаст для РФ столько проблем, что нынешняя ситуация на Северном Кавказе покажется не самым сложным вызовом.

Впрочем, у абхазов и осетин разные взгляды на свою политическую будущность. Руководство Абхазии вовсе не горит желанием видеть в Сухуми назначенного в Кремле губернатора (что показали и выборы в 2004 году). А потому нужен определенный торг и уступки, поскольку сценария "окончательная победа" ни одна из сторон не достигнет. Торг и уступки не означают бесплатной (или даже хорошо оплаченной) сдачи нашего влияния и наших позиций. В торге этом у России заранее более выгодные позиции и хорошие шансы. Естественно, этот торг не может игнорировать законные интересы абхазской и осетинской сторон (они должны быть вовлечены в этот процесс). Надо представлять себе, что сегодня Грузия просто не может быть пророссийской. Мы уже много раз писали о причинах этого. Значит, нужно определение возможных сфер сотрудничества, а также пределов, за которые Россия никогда не отступит. Однако получить свой процент Россия может. И только в ее силах сделать так, чтобы этот процент был более высоким. Главное - строгое следование политическому "реализму".

       
Print version Распечатать