От редакции. 20 октября в Россию была впервые доставлена великая православная святыня - Пояс Пресвятой Богородицы. Он пробыл в Москве до 27 ноября 2011. Согласно патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, за время его пребывания в России к Поясу Богородицы прикоснулись 3 миллиона человек. Об этом феномене для «Русского журнала» рассказала Ксения Лученко.

* * *

Сегодня никакая политическая или социальная мотивация – протестная или лоялистская – не способна вывести миллионы человек на улицу. Химкинский лес, 31-ые числа, Архнадзор, Манежка, обманутые дольщики – привлекают определенные группы, побольше или поменьше, на которые не затронутые проблематикой окружающие смотрят в лучшем случае равнодушно, а порой и как на сходки сумасшедших. Неожиданно оказалось, что единственная сила, способная заставить миллионы ничем не связанных друг с другом людей разного возраста, достатка, социального круга добровольно выйти на улицы, – это молитва, совместное действие без политического смысла или материального интереса. Это выяснилось во время пребывания в России пояса Богородицы, привезенного с Афона, очереди к которому в 15-ти городах выстояли более 2-х миллионов человек.

Святыни из других стран в Россию привозят чуть ли не ежегодно. Чаще всего этим занимается Фонд Андрея Первозванного под руководством Владимира Якунина, но не только он. В 2000-м году в Москве поклонялись главе целителя Пантелеимона, прибывшей с Афона, в 2004-м от Владивостока до Питера провезли мощи святой преподобномученицы Елизаветы Федоровны и инокини Варвары (постоянно хранятся в Иеруслаиме), в 2006-м – десницу Иоанна Крестителя из монастыря Цетинье в Черногории, дважды – в 2007-м и 2010-м – десницу Спиридона Тримифунтского с острова Корфу. И каждый раз многотысячные толпы. Так что называть нынешнее поклонение Поясу Богородицы беспрецедентным было бы преувеличением. Тем не менее, масштабы происходившего в течение месяца по всей стране и недели – в Москве, поразительны. В московском метро круглосуточные объявления: «очередь к храму Христа Спасителя начинается от станции «Воробьевы горы»». Каждый москвич знаком как минимум с одним человеком, отстоявшим эту очередь, а скорее всего – находится с ним в родстве.

Можно, конечно, объяснять многочасовые очереди к выставленной в храме Христа Спасителя святыне «массовым психозом» или «стадным инстинктом». Такое описание на многих действует успокоительно, потому как упаковывает шокирующее иррациональное в знакомую фрейдистскую обертку, но вряд ли действительно что-то объясняет.

Александр Архангельский в своей видеоколонке на РИА-Новостях описал ситуацию как встречу двух Россий, символически разделенных Москвой-рекой: Россия, сидящая в лофтах на «Красном Октябре», с изумлением взирает на Россию, сутками стоящую на промерзшей набережной. Другими словами, модная интеллигенция увидела народ Божий. Но на самом деле в очереди были очень разные люди. Я знаю продвинутых дизайнеров, журналистов вполне либеральных изданий, ученых-естественников с солидными степенями, проведших ночь в коротких перебежках от автобуса к автобусу вдоль полицейских кордонов, чтобы долю секунды провести у ковчега с Поясом. В очереди стояло много довольных жизнью людей, а вовсе не только нищие старики, раздавленные горем бесплодные пары и пациенты онкологических клиник. Это не была «другая Россия», как писал в Фэйсбуке главред Russia Profile Андрей Золотов. Это была просто Россия.

Много паломнических автобусов приехало из Брянска. Невольно думаешь, были ли в них люди, месяц назад пытавшиеся линчевать девушку, сбившую на переходе мать с ребенком. А москвичи с Бирюлевской улицы, на прошлой неделе при сходных обстоятельствах чуть не убившие женщину-водителя? Наверняка были и те, и другие. Там стояла та же Россия, которая делает рейтинги передачам Малахова и «Программе Максимум», тиражи - «Вестнику ЗОЖ» и газете «Жизнь». Стояла в ожидании чуда, не понимая, что чудо с ней уже произошло: вот она стоит не так, как 20-30 лет назад – не за колбасой, не за акциями «МММ», стоит за тем, что никак нельзя забрать с собой и конвертировать во что-то материальное, да и нематериальных гарантий никто не давал. Стоит часами, при этом улыбается, не хамит и не «ищет своего». Всякий, кто проходил мимо очереди или стоял в ней, отмечал, что лица были «хорошие», «радостные», сотрудники МЧС раздавали кашу, детей пропускали вперед. Какими бы мало соотносящимися с собственно христианством ни были цели и мысли некоторых стоящих (а там, конечно, хватало и бытового магизма, и пресловутого «мракобесия»), эта очередь стала фактом их биографии, воспоминанием, «которое всегда с тобой». Впрочем, из этого не следует, что упадет рейтинг Малахова или не будет судов Линча. Как не следует и увеличение числа прихожан в храмах.

«Смысл очереди в самой очереди», - доносится из блогов. Похоже на правду, иначе чем объяснить, что даже вполне разумные, христиански образованные люди, знающие, что в храме Христа Спасителя есть часть Ризы Богородицы, а кусочки того же самого Пояса находятся в храме Ильи Обыденного и в Троице-Сергиевой Лавре, чувствовали, что подойти к святыне, пройдя через стояние в толпе, - иной опыт, чем молитва в пустом храме в удобное время. При этом не существует ни одного богословского аргумента в пользу такого стояния. Значит, смысл в том, чтобы проделать путь вместе с другими, чтобы делиться своими чаяниями и чувствами. В людях проснулась жажда некоего совместного действия как реакция на социальную разобщенность. Чувство сплочения, локтя, общности, краткое преодоление индивидуализма – вот чего искали участники этого стояния, лишенного всякого прагматического результата. Конечно, это еще нельзя назвать солидарностью, пока похоже скорее на гигантский флэш-моб.

Удивительным образом, очередь к Поясу Богородицы продемонстрировала новое положительное общественное настроение. Все, что сегодня относится к массовому общественному сознанию или ангажировано, или окрашено негативно. То, что мы видели в эти дни на Пречистенской набережной, и это очевидно и для верующих, и для неверующих – впервые позитивно окрашено. Опыт, полученный более чем двумя миллионами граждан России этой осенью, может остаться просто неотрефлексированным любопытным эпизодом конца 2011-го года, может внести новое качественное измерение во внутреннюю приватную жизнь людей, но может стать и точкой роста для преодоления социальной депрессии.