Чисто символическое доверие

Русский журнал: Чем можно объяснить парадокс доверия к власти в России, когда в момент экономического кризиса рейтинги доверия к институтам власти и лично к президенту до недавнего времени увеличивались?

Денис Волков: В России фигуры и президента, и премьера скорее символические, чем реальные. Доверие к лидерам государства связано не столько с их конкретными делами, сколько с теми надеждами, которые россияне им адресуют. В глазах большинства россиян это последняя инстанция. Происходит это из-за того, что те институты, с которыми люди ежедневно сталкиваются, такие как милиция, здравоохранение, образование, не работают или работают неудовлетворительно. Большая часть населения в России – «низкоресурсное»: 80–90 процентов граждан считают, что у них нет достаточного количества ресурсов, чтобы влиять на происходящее в стране, в их городе, на работе.

Медведев воспринимается как дублер Путина. Большинство считает, что он «продолжает политику Путина». Около половины говорят, что власть в России принадлежит обоим, но треть полагает, что Путин – главный. Доверие к Путину по-прежнему выше. Во многом это связано с тем, что люди не видят ему альтернативы. К тому же главными причинами и виновниками кризиса в публичном пространстве до сих пор называются США.

И президент, и премьер освобождены от ответственности. Виновники ищутся где-то рядом с ними, например среди министров. В условиях, когда рейтинги не связаны напрямую с оценкой населением текущей ситуации, нельзя ждать их резкого падения. В этих условиях, как говорил Юрий Левада, скорее, следует ждать их медленного «загнивания».

В 1990-е годы доверие к государственным институтам федерального уровня (президент, правительство, парламент) сильно колебалось в зависимости от предвыборных циклов. Долгое время при Ельцине премьер не играл самостоятельной роли, его рейтинг был ниже, чем у президента. После кризиса 1998 года, на пике политического кризиса, когда была существенная угроза импичмента президенту, различные премьеры были намного популярнее Ельцина, так как они, видимо, рассматривались в качестве возможной альтернативы ему.

В Путине общество «узнало» долгожданного лидера, «сильную руку». Он набрал высокий рейтинг доверия и «подтянул» отношение и к правительству, и к парламенту. Хотя их рейтинги доверия были и остаются намного ниже, чем рейтинг доверия президенту. Они как отраженный свет, отблеск популярности самого Путина. Сам же парламент потерял в глазах населения самостоятельность, которая была у него раньше. Если Дума ельцинского времени и президент как-то соревновались между собой по части уровня доверия населения, то сегодня однозначно господствует Путин. Когда Путин стал премьер-министром, рейтинг премьер-министра опередил рейтинг президента.

Еще раз подчеркну, что в России рейтинги доверия первым лицам связаны не с реальной работой, а с их символической ролью в глазах населения. В этом основное отличие ситуации в России и на Западе.

РЖ: Как осуществляется переход от доверия к лидерам к доверию к государственным институтам? Является ли этот переход предпосылкой формирования гражданской культуры?

Д.В.: Гражданское общество – это не население как таковое, а общественные организации, независимые, негосударственные институты. В России гражданского общества практически нет, поскольку нет публичной сферы, точнее, она минимально сужена, как-то еще существует в крупных городах. В СМИ, в первую очередь на телевидении, нет альтернативных точек зрения, доминирует одна – государственная. Действия власти сегодня не способствуют развитию гражданского общества.

Развитие гражданского общества зависит и от того, насколько активно население будет защищать свои права, причем не обязательно политические. Среди населения низкий уровень доверия к общественным организациям, так как люди не знают, что это такое, не имеют реального опыта участия в них. И опять же большинство считает, что оно не может ни на что повлиять.

РЖ:Не является ли доверие к государству в России компенсацией недостатка доверия внутри общества?

Д.В.: Скорее, высокое доверие первым двум лицам компенсирует низкое доверие остальным государственным институтам, с которыми связано обеспечение повседневной жизни людей.

Беседовала Любовь Ульянова

       
Print version Распечатать