Россия опровергла еще один мировой закон, сформулированный Томасом Манном: абсолютное зло, когда оно материализуется в истории, благотворно в нравственном отношении, ибо по отношению к нему легче определиться. Силы добра объединяются против него, хотя обычно они расколоты. Абсолютное зло избавляет нас от сомнений и рефлексии, заставляя противостоять ему и тем спасать свою душу.

В России это не так. В Беслане было явлено зло абсолютное и беспримесное. Но ни во дни Беслана, ни за прошедший год оно никого не сплотило - только глубже раскололо. Это значит, что страна в ее нынешнем виде обречена вне зависимости от цен на нефть и прочей экономической конъюнктуры. Мне могут возразить, что расколот сегодня и Израиль, долгое время считавшийся монолитным хотя бы в главном; однако здесь раскол проходит по другой линии. Вопрос не в том, как относиться к абсолютному злу вроде террора и детоубийства, а в том, как с ним взаимодействовать. И при всей опасности и трагичности израильского раскола - он все-таки не так ужасен, как русский, ибо у нас абсолютное зло даже не узнали в лицо.

А ведь нам показали сразу два его лика. Оно явило себя дважды - в действиях захватчиков и в реакции тех, кто по идее должен был им противостоять. Первый его лик - зверский и злорадный, второй - трусливый и подлый.

Год назад можно было думать, что самое страшное позади. Оказалось - нет. Из открытой кровавой раны Беслан превратился в огромный гнойник. А гнойники бесполезно заваливать ватой или заливать медом. На этой стадии надо лечить весь организм, всю кровь. Колоть антибиотики. У нас же установилось вот какое распределение обязанностей: либеральная интеллигенция и правозащитные публицисты изо всех сил раздирают ногтями саму язву, а власть пытается прикладывать к ней деньги, веря в их чудодейственную силу, и продолжает напропалую врать больному, утверждая, что ему не так уж и больно. Беслану нечем сейчас жить, кроме его трагедии: промышленность в полном упадке, безработица растет, наркомания подпрыгнула в разы? Сюда перечислены огромные компенсации, которыми ничего нельзя компенсировать; две новые школы выстроены с такой кричащей роскошью, что учащиеся прочих школ - второй, четвертой, шестой - завидуют детям из первой (об этом парадоксе подробно писал Игорь Найденов в "Известиях", на его "Бесланский синдром" в городе многие обиделись - за точность). Если бы хоть часть бесланских денег пошла на подъем городской промышленности и развитие инфраструктуры, на то, чтобы чем-то занять людей, дать им хотя бы иллюзию жизни - рана могла затянуться, ибо нельзя вечно жить с открытой раной. Те, кто потерял близких, не утешатся никогда. О том, что безутешно только материнское горе ("утешится жена, и друга лучший друг забудет"), писал еще Некрасов. Но в городе тридцать тысяч человек, есть среди них те, чьи родственники живы или вообще не пострадали в теракте. Чтобы эти люди жили нормальной жизнью, не сосредоточиваясь на размере компенсаций и на том, кто больше пострадал, - им нужно эту жизнь дать. А в городе, как и во всей провинциальной России, ее нет. Зато компенсации, гуманитарная помощь, реабилитационные центры, которые опять-таки никого не реабилитируют, - все в наличии и даже в избытке. Помню, как огромное количество москвичей сдавали кровь детям Беслана (в городе ходят слухи, что этой кровью потом торговали, что до детей дошла ничтожная ее часть) - и это был вполне понятный, благородный порыв: хоть что-то сделать! Но это москвичу (или любому другому рядовому россиянину) не дано ничего больше сделать. У власти-то есть возможность спасать город комплексными мерами, а не только пожертвованиями, никого ни от чего не гарантирующими. Как спасать? Сказав, например, правду о том, как все было. Регулярно встречаясь с людьми. Не отвергая их противоречивых, но все равно ценных свидетельств. Наказав виновных. Покаявшись. Выделив деньги на развитие города, а не только на бассейн и спортзал в новой школе? Ничего этого не сделано. И потому сегодня Беслан деморализован так же, как и год назад.

Но проблема не только в этом. Проблема еще и в том, что для многих - и в Беслане, и в остальной России - до сих пор приемлема версия о великой и благородной роли Масхадова в происшедшем. Он готов был спасти детей! И он сделал бы это! Но ему не дали; а чтобы он никому не рассказал правды, его убили. Оставив в живых Басаева - главного исполнителя.

О том, что довольно большая и не слишком глупая страна до сих пор не раскусила элементарной игры в доброго и злого следователя, написано много (хотя и все без толку). Но последний "Newsweek" опубликовал материалы следствия - в частности, свидетельства заложников, которые прямо слышали от боевиков в спортзале: во всем виноват ваш президент, который не хочет встречаться с Масхадовым. Пусть Масхадов нам позвонит, пусть его попросят вести переговоры. И тогда мы вас отпустим. Это слышали многие, и Дзасохов подтвердил, что Масхадов, связавшись с ним, выразил полную готовность посредничать.

Если сегодня кому-то еще не очевиден сценарий Беслана, его истинная цель, - это действительно необъяснимо. Это свидетельствует либо о том, что вся страна подкуплена, либо о том, что она рехнулась окончательно и бесповоротно. Простейшая логика уже недоступна ее пониманию: боевики выдвигали разные и крайне непоследовательные требования. Они готовы были отпустить часть детей после появления Дзасохова и Рошаля, потом требовали Зязикова, потом - вывода войск или хотя бы приказа о нем, потом обещали дать воду заложникам после того, как будет дан приказ о выводе войск, а отпустить женщин после начала реального вывода (мужчин якобы собирались взять с собой, если им будет обеспечен отход, и выпустить на границе)? И среди всей этой неразберихи, многие пункты в которой заведомо нереальны - как хотите, не выводятся войска за считанные часы, да и опыт "Норд-Оста" мог показать, что Путин на такие ультиматумы не реагирует, - должен был появиться Масхадов, весь в белом. Легитимный лидер Чечни, благородный гуманист, спасающий детей. Только если его хорошо попросят, конечно. А потом, когда он подтвердит свою легитимность и докажет, что боевики его действительно слушаются, - с ним надо начать переговоры. Настоящие. Которые и были единственной реальной целью всей бесланской операции. Это ради переговоров с Масхадовым, ради так называемого политического решения был затеян сначала "Норд-Ост", а потом Беслан. Россия униженно просит Масхадова вывести своих молодцов - и он милостиво выводит. А мировое сообщество, узрев президента Ичкерии во славе его, требует усесться с ним за переговорный стол, признать все его регалии и выполнить требования: ведь детей спас!

Конечно, даже такой сценарий лучше, чем то, что случилось. Но те, кто его разрабатывал, в самом деле заслуживают прозвания нелюдей. Потому что все, что творилось в спортзале первой школы даже до третьего сентября, до взрывов и пожара, было адом, и об утонченных, совершенно безжалостных издевательствах террористов над детьми и взрослыми рассказано уже немало. Все это делали люди, желающие "политического решения проблемы". Я не знаю, кем надо быть, чтобы после этого оправдывать Масхадова и сожалеть об его убийстве. Точнее, знаю. Например, надо быть европейским журналистом. Французская репортерша Лаура оказалась вместе со мной в комитете "Матери Беслана" (Октябрьская, 32) в тот самый момент, когда там лихорадочно решали единственный вопрос: ехать или не ехать к Путину. И встреча с этой журналисткой окончательно убедила меня: план Масхадова удался бы. "Он хотел и мог спасти детей!" Лаура в этом совершенно убеждена. И переговоры, считает она, надо было вести именно с ним.

Это не глупость. Это сознательная, предсказуемая, продуманная позиция. Разбиваемая, кстати, очень просто - единственным вопросом: если он мог спасти детей, почему он этого не сделал? Кто ему мешал? Чего он ждал? "Ему должны были предоставить эту возможность", - объясняет Лаура.

Стало быть, легитимный президент Ичкерии, с которым предлагалось что-то решать за столом переговоров, не имел такой возможности? Мог снять трубку и позвонить Дзасохову, а басаевским отморозкам под руководством Полковника позвонить не мог? Нуждался для этого звонка в санкции президента Путина? Впрочем, такой санкции он мог и не дождаться. Почему и обратился к Дзасохову напрямую. Чеченские лидеры - люди не очень сложные, считают до двух (злой, добрый, на первый-второй), но в других людях разбираются. Ясно же, что Дзасохов - трус. Не ради детей, но ради спасения собственной жизни и поста он мог пойти на то, чтобы привлечь Масхадова к спасению детей. Ему не дали этого сделать, но такой вариант рассматривался. Ибо Дзасохов был именно "слабым звеном", внутренне готовым к любой капитуляции. Не готов он был только к одному - лично пойти в школу; но это, судя по всему, было требованием чисто показным. Важно было пропустить туда Аушева и показать всей стране, кто настоящий герой. А от Дзасохова требовалось одно - с ножом у горла принять помощь лидера независимой Ичкерии.

Если человек ради легализации своего статуса, ради переговоров, ради своей полной реабилитации в глазах Запада готов играть в такие игры - он заслуживает смерти. И потому так ужасны лицемерные слезы правозащитников о Масхадове - он-де был настоящим офицером, человеком с понятиями о чести, не то что отморозок Басаев?

Одна мудрая бесланчанка сказала мне - разумеется, полушепотом: самое страшное, что фальшивить научили даже детей. Бесланские дети знают, как вести себя с журналистами и с международными организациями: они все время должны поддерживать статус пострадавших, ибо взрослые хотят использовать этот статус по максимуму. Я сам видел проявления этого жуткого синдрома, видел детей, приходящих вот уже год на психологические консультации. Сам попросился на такую консультацию. Психологиня при детях назвала меня "папарацци", что вряд ли пошло им на пользу (вообще дурно, когда взрослые на глазах у детей хамят другим взрослым), но на занятие пустила. После первых же моих вопросов, вполне невинных (изменило бы что-то присутствие Путина или нет, например) дети начали рыдать. В группе все - девочки, лет по пятнадцать. В том спортзале никто не был, все из соседних школ. Но настаивают, что тоже получили очень серьезную психологическую травму. И рыдают очень убедительно.

Я не упрекаю их в лицемерии. Я просто хочу сказать, что главным капиталом всех жителей Беслана является сегодня травма, и многие носят эту травму, как медаль. Как правило, это касается тех, кто пострадал меньше всего. А те, кто пострадали больше, как раз пытаются что-то сделать, как бесланские матери. Сусанна Дудиева - человек исключительного мужества и большого ума. Она первой сказала о том, что матери к Путину поедут.

Путин, правда, поступил фантастически глупо (интересно, он вообще советовался с кем-то?). Пригласить бесланских матерей в Кремль в день траура, 2 сентября, - значит подставиться по полной программе. Конечно, если бы он пригласил их в любой другой день - он все равно выслушал бы оскорбления и претензии: почему не в дни годовщины? Почему не до нее? Почему пригласил в той форме, а не в этой, тех, а не этих? Но претензии насчет 2 сентября, согласимся, справедливы. Его просили перенести встречу на четвертое, но четвертого у него дела. Вероятно, опять встречается с королем Иордании. Он из-за него, говорят, и в Артек не поехал.

Я знаю - сам слышал эти звонки, да и бесланские матери рассказывали, - что представители оппозиционных СМИ изо всех сил отговаривали их ехать. Есть люди, для которых диалог с властью немыслим. Скорее всего, потому что сказать в этом диалоге им, по сути, нечего, а белоснежность свою сохранять надо. Эти люди не заинтересованы в решении российских проблем - чем больше будет этих проблем, тем лучше. Эти люди заинтересованы в том, чтобы не было Путина. А чтобы Путина поскорее убрать, надо с ним не разговаривать. Просто повалить, и все.

Эти люди отлично знают, что без диалога с властью выбраться из ямы невозможно. Но диалог с властью им не нужен, как и выход из ямы. Напротив, на посту Путина им нужен человек, который загонит Россию в эту яму еще глубже - либо неприкрытым и быстрым террором, либо столь же быстрым развалом. Результат в обоих случаях будет один. Путинские попытки затормозить скольжение в яму - надо сказать, чрезвычайно бездарные и жалкие - их не устраивают категорически. Уже ясно, что он не тот человек, с которым Россия поднимется. Ясно и то, что с ним она опускается недостаточно быстро - с точки зрения определенных авторов. Поэтому он не устраивает всех мыслящих людей и служит идеалом для всех немыслящих (немыслящее большинство в своем внеисторическом полусне полагает, что замедленное сползание в яму приятней подъема, требующего все-таки усилий, и лучше катастрофы, грозящей все-таки гибелью).

Но бесланские матери к Путину поедут. Вопрос в другом: что они ему скажут? Он, естественно, попытается перевести разговор на материальные компенсации. А требуется от него совершенно другое. Он должен не просто покаяться (хотя и к этому, боюсь, неспособен) - он должен честно признать, что второй лик дьявола, столь же бесспорный и очевидный, как первый, был явлен в Беслане не террористами. А самыми что ни на есть нашими.

Я говорю не о штурме - в том и дело, что никакого штурма не было, и все журналисты, бывшие в Беслане, вам это подтвердят. Все началось спонтанно, на третий день нервы у террористов были на пределе, заложники умирали от жажды и жары (все выжившие вспоминают, что именно на третий день захватчики вдруг озверели). И тогда в час дня произошел первый взрыв - никто до сих пор не знает отчего. По одной версии, мальчик услышал голоса за окном (спасатели МЧС с разрешения боевиков приехали забрать трупы) и бросился к людям, задел растяжку, грянул взрыв, побежали остальные, началась паника и перестрелка. По другой версии, снайпер снял боевика, стоявшего на "кнопке" (в центре спортзала была мина с "педалью"), но Казбек Мисиков, один из немногих уцелевших мужчин среди заложников, рассказывал мне, что кнопка была "нерабочая". Он видел, как боевик Ходов, самый страшный из террористов, законченный садист, убирал ногу с кнопки - и ничего не происходило. Да и снайперы - ополченцы ли, ОМОНовцы, альфовцы - все-таки не такие идиоты, чтобы снимать человека с "кнопки". У случившегося нет объяснения. Взрыв мог произойти и по вине боевиков, и по случайности, и просто потому, что нервы у всех были на пределе, и потому, что плавилась от жары изолента, которой взрывчатка была примотана к баскетбольному кольцу, - да по любой причине он мог произойти. Я сам видел: вертолеты прилетели через десять-пятнадцать минут после того, как из спортзала побежали дети. Тот же "Newsweek" опубликовал свидетельство танкистов: танк завелся с десятой попытки. "Альфа" репетировала захват школы на аналогичном здании, в тридцати километрах от Беслана, и прибыла на штурм опять-таки далеко не сразу. Все были растеряны, действовали без всякой слаженности, и вдобавок у тех, кто штурмовал школу, были огнеметы. Это факт доказанный. Я и сам видел эти стволы, сложенные у школы. А штурмовать школу, полную детей, с огнеметами - это, как говорится, без комментариев.

Штурма не было, была бездарная и неумелая попытка захватить школу после того, как ситуация вышла из-под контроля. Не контролировали ее ни боевики, ни омоновцы. Героями были те, кто выносил детей из-под огня. Но таких потерь в "Альфе" и "Вымпеле" не бывало сроду - одно это говорит о том, что к штурму никто толком не готовился, никакого времени "Ч", якобы специально совпадающего с намазом, для него назначено не было и действовать приходилось спонтанно. И это второй лик дьявола - страшная, безвыходная российская трусость и бездарность: штаб фактически не работал, никто не брал на себя ответственность, Путин ничем не руководил, а психологи, которых сейчас в Беслане больше чем надо, не были задействованы вообще. Хотя было отлично известно о разногласиях между террористами - и даже о том, что одну из шахидок взорвал сам Полковник, а большинство захватчиков (которых было много больше тридцати двух человек) понятия не имели о том, что им предстоит удерживать в заложниках такое количество детей. Многие просто не знали, что едут в школу (но Басаев-то отлично знал, сколько там будет детей, что бы он ни врал потом Бабицкому).

Повторю в сотый раз: мы всегда равны своим врагам. Потому они нас и выбирают. Цинизм чеченцев равен цинизму российских властей, которые в столкновении с бесланской трагедией проявили все худшие свои черты. Без верховной санкции ничего не делалось; верховная власть опасалась исключительно за рейтинг; Путин прибыл в город ночью, когда все закончилось, на два часа - перебудил больных в больнице и спросил, как у них дела; фантастическая коррупция в североосетинской милиции привела к тому, что боевики безнаказанно и беспрепятственно проникли в город и, как показывают свидетели, еще за два дня до трагедии расхаживали по нему, как полноправные граждане. Словом, Беслан потому и завершился максимально кровавым и ужасным образом, что обе стороны, повинные в нем, стоили друг друга. От Беслана могли выиграть боевики, могла - Россия, но побеждены оказались все. Против первых обернулась их нечеловеческая жестокость, против вторых - нечеловеческая бездарность. И за это противостояние, как всегда, расплатились те, кто в нем не участвовали. По-хорошему, пребывания в том спортзале заслуживала бы только российская властная и военная верхушка, но и то вопрос - смогла ли бы она хоть в этом случае действовать адекватно?

Беслан - самый сильный общенациональный стресс в постсоветской истории - мог стать началом новой России, которая взглянула бы на себя и на своего врага, ужаснулась бы и начала жить иначе.

Ничего подобного не произошло. Да, вероятно, и не могло произойти - в гибнущей империи иначе не бывает, и распад ее - всегда грязное и кровавое зрелище.

Нас только не предупредили, что при этом умирают дети, много детей.