Битва за Севастополь

В последнее время ситуация на Крымском полуострове все чаще попадает в информационные топ-листы. И если в 2006 году о Крыме в российских изданиях писали исключительно в связи с формированием антинатовского и антиамериканского "фронтов" на полуострове, то сегодня полуостров становится интересен для аналитиков не только как "территория без НАТО" и своеобразная Вандея для "оранжевой" власти. С полуострова с завидной регулярностью поступают сообщения о столкновениях на этнической почве.

В марте 2006 года пятьдесят активистов крымско-татарского меджлиса заняли территорию оружейных складов министерства обороны Украины в Симферополе. Участники акции выдвинули требование - предоставить им территорию складов в центре столицы Республики Крым под индивидуальное строительство. 8 июля 2006 года в Бахчисарае (некогда столице Крымского ханства) произошли столкновения между татарами и русскими. Точнее сказать, это было столкновение между татарами крымскими и русскоязычными, поскольку в столкновении на "русской стороне" принимали участие представители не одних только этнических русских.

Все это время из Крыма поступали сообщения о галопирующем росте самозахватов земельных участков активистами Крымско-татарского движения. Все эти захваты неизменно сопровождались требованиями узаконить эти акции, дав, таким образом, легитимацию "черному переделу по-крымски". И вот, наконец, 19 февраля 2007 года в столице Автономной Республики Крым Симферополе прошли лишь так называемые сигнальные акции протеста. Небольшие группы людей перекрывали с перерывами проезжую часть улиц. "Акции протеста носили краткосрочный характер и не создали существенных проблем городу", - сообщил руководитель службы крымского МВД Александр Домбровский.

По словам же пресс-секретаря меджлиса (параллельной структуры власти, созданной активистами Крымско-татарского движения) Лилии Муслимовой, "региональные представители крымско-татарского народа получили указание воздержаться от проведения митингов и блокирования дорог". Однако на площади Ленина собрался митинг, на котором проблема выделения земельных участков для крымских татар, а также вопрос о "восстановлении исторической справедливости" интенсивно обсуждался. Перед участниками митинга выступили представители как власти, так и параллельных структур, представляющих Крымско-татарское движение. Было зачитано открытое письмо, адресованное председателю крымско-татарского меджлиса депутату Верховной рады Украины Мустафе Джемилеву от "граждан Украины, защищающих конституционные права и будущее своих детей в Крыму". В тексте письма региональные власти обвинялись в ведении экономической войны против граждан Украины крымско-татарского происхождения. В письме говорится и о новой акции протеста 28 февраля 2007 года при том условии, если "самозахваты" не будут узаконены.

Как и в случае с воинскими складами, как и во время "симферопольского захвата" в январе 2006 года (тогда был захвачен участок в селе Чистенькое, на окраине Симферополя), снова речь идет о весьма своеобразной трактовке крымско-татарскими активистами "земельного права". Они рассматривают земельный вопрос с точки зрения "этнической земельной собственности". Поскольку-де крымская земля - это земля, принадлежащая всему крымско-татарскому этносу, его представители могут, игнорируя формальное право и современные социально-экономические и политические реалии, взять любой участок в пользование и владение на основании исторической принадлежности (как в случае с тем же ханским мавзолеем).

Любой самозахват оправдывается фактом сталинской депортации крымских татар в мае 1944 года. Таким образом, трагедия крымско-татарского народа преподносится его лидерами как событие, призванное легитимировать любые неправовые действия сегодня. В январе 2006 года, комментируя самозахват земельного участка в селе Чистенькое, руководитель политико-правового отдела меджлиса Надир Бекиров заявил: "Крымские татары готовы принести себя в жертву, чтобы депортированные начали получать землю в Крыму... Крымская власть, если она не хочет неприятностей, должна поддержать перед Верховной радой Украины инициативу о передаче земли крымским татарам, а сегодня мы требуем гарантий, что так оно и произойдет". Схожим образом крымско-татарские активисты действовали и в июле 2006 года в Бахчисарае, пойдя на блокаду центрального рынка, поставив под угрозу и бизнес людей, и общественную безопасность. По словам депутата городского совета Бахчисарая Сергея Юрченко, подобная политическая борьба преследует помимо прочего и бизнес-интересы лидеров движения крымских татар.

Однако, как бы дальше ни развивались события в Крыму, очевидно, что этнополитическая ситуация на полуострове далека от гармонии. По мнению некоторых экспертов, Крыму уготована судьба то ли Косово, то ли Кипра.

История крымских татар отличается от истории других "наказанных" Сталиным этносов. В отличие от чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев и калмыков, крымские татары в период хрущевской оттепели не только не получили в качестве политической компенсации свою автономию, но и продолжали сталкиваться с ограничениями в передвижении - в части возможности возвращения в Крым. В этом смысле их судьба напоминает историю немцев Поволжья, имевших на территории нынешней Саратовской области собственное национальное образование и лишенных его в 1941 году.

На этом сходства, пожалуй, и заканчиваются, поскольку Поволжье никогда не было для этнических немцев фатерландом. Иное дело - Крым. Сам образ этого полуострова является стержнем этнической самоидентификации крымско-татарского народа. Крымские татары имели здесь свою государственность с конца XV века до 1783 года, и хотя Крымское ханство было по сути своей вассалом Османской империи и проводником султанской политики, в массовом историческом сознании именно царство династии Гиреев представляется золотым веком. Это было государство, с которым считались на международной арене. Последний татарский набег на окраины Российской империи состоялся в 1769 году, а накануне Полтавской битвы Петр I посылал "поминки" (то есть подарки) крымскому хану.

Отсюда и отмечаемая российскими и украинскими экспертами политическая, если так можно выразиться, "страстность" крымско-татарского движения и радикализм его лозунгов. Семь лет назад, во время проведения мероприятий, посвященных 55-летию со дня депортации, не обошлось без эксцессов. Были и призывы превратить Крым в этническую собственность крымских татар, и акции молодых воинственно настроенных аскеров, и ввод в Симферополь военной техники. К счастью, на этом неприятности закончились. Однако время от времени в различных местах Крыма возникают стихийные митинги, шествия, акции по перекрытию автомобильных и железных дорог. О самозахватах земель и говорить не приходится.

Сам процесс возвращения крымских татар, названный, по меткому выражению одного из публицистов, "самовозвратом", проходил стихийно, без экономически просчитанных планов и стратегии этнического развития возвращающейся и возрождающейся общины. "На сегодняшний день в Симферополе сложилась критическая ситуация, связанная с наличием значительного количества репатриантов - крымских татар, прибывших в город на постоянное место жительства, но не получивших земельных участков для строительства индивидуального жилья. Вместе с тем на территории ряда бывших военных городков имеется достаточное количество земли, которая не используется, часть которой по согласованию с министерством обороны Украины можно передать для обустройства депортированных крымских татар", - говорится в письме Мустафы Джемилева (27 марта 2006 года) на имя министра обороны Украины Анатолия Гриценко.

По словам руководителя Центра прикладных информационных технологий Крыма Васви Абдураимова, полуостров сегодня "не Крымское ханство и не вилайет Турции". Однако новая реальность - украинский суверенитет и доминирование русского населения с российским гражданством и сильнейшими пророссийскими симпатиями - для многих лидеров Крымско-татарского движения как будто не существует. Они четко артикулируют идею Крыма как коллективной этнической собственности крымских татар и исключительное право последних на экономическое и политическое доминирование на "своей" земле. Отсюда и стремление к созданию собственных структур власти (меджлис, курултай), и противопоставление "своей" власти официальным структурам Крымской автономии и Украины.

Но самое главное - это "окукливание" крымско-татарской общины, превращение ее в "вещь в себе". Этот процесс очень ярко описал российский публицист Валерий Выжутович: "Российский турист знает Алупку, Судак, Феодосию. Но он не видел поселка Марьино. А я там бывал. Поселок гнездится на каменистом холме. Тощий кустарник за проволочной оградой не топит в зелени ни те шесть соток, что жестко нарезаны каждому хозяину, ни разномастные строения на них. Таких поселков, населенных 260 тысячами потомственных сынов и дочерей великой Таврии, в Крыму сегодня около трехсот. "Резервация", "гетто" - ну нет, это грубо. "Компактное проживание". Официальная речь, как всегда, щедра на эвфемизмы, власть обычно чурается сущностных слов".

Что же делала власть? С приобретением независимости Украина получила помимо такой острой для ее государственности проблемы, как национальная идентичность, очаг латентного этносепаратизма. При этом сепаратизма двойного, хотя и разновекторного. С одной стороны, массовые настроения русского большинства Крыма - стремление к союзу с Россией. Крым - важная составляющая русской и российской идентификации. С его присоединением в 1783 году (напомним, что в состав ханства входила и территория Кубани) Россия получила доступ к Черному морю, обеспечила безопасность своих южных рубежей и приобрела колоссальные экономические возможности. Следствием покорения Крыма стал экономический и демографический рост, утверждение России как ведущего мирового игрока. Крым - это воплощение российских успехов. Это Ялтинская конференция 1945 года, это Черноморский флот и Севастополь, это, в конце концов, место былого паломничества представителей творческой элиты. Отсюда и травмированность исторического сознания и наших сограждан в Крыму, и россиян вообще. Вероятно, Крым станет для России тем же, чем стали Львов и Вильно для поляков, Самарканд и Бухара для таджиков, Косово для сербов, Арарат для армян.

С другой стороны, Украине пришлось иметь дело с Крымско-татарским движением, настроенным достаточно агрессивно не только по отношению к русским, но и в отношении украинских властей. На раннем этапе государственного строительства власти Украины сделали немало для поддержки движения крымских татар, направляя его энергию в антироссийское и антирусское русло. Отрезвление от такой непродуманной политики пришло недостаточно быстро. События 1999 года показали, что для аскера украинский чиновник - такой же враг, как и русский сторонник автономии.

Что делать России в сложившейся ситуации, когда налицо, по сути дела, "ласковый апартеид"? По словам Васви Абдураимова, "жизнь протекает параллельно. Раздельное проживание, раздельное обучение, раздельные праздники и досуг. Раздельные политика и бизнес. Нет никаких общих дел и проектов. Полуостров все больше и больше становится похожим на одно островное государство в Средиземном море". Для России было бы крайне непродуктивно поддерживать такое положение дел, играя на противопоставлении русских татарам и украинцам. Рано или поздно из словосочетания "цивилизованный апартеид" первое слово исчезает. Таким путем прошли Югославия и Кипр, Ливан и Грузия. Если не переломить ситуацию, то впереди "обмен населением" по греко-турецкому или балканскому образцу.

Сегодня надо четко признать, что Россия не имеет возможности вернуть Крым военно-политическим путем. Плох ли Хрущев или хорош, правильно сделал Ельцин, что не стал биться за Севастополь, или нет - все это уже история, далекая и близкая. Пора оставить эмоции в стороне и начать руководствоваться здравым смыслом.

России нужно переформатировать свою крымскую политику. Надо ответить на вопрос, чего хочет Россия на этом полуострове. Нужна выработка долгосрочной политической и социально-экономической стратегии по Крыму, не подверженной политической конъюнктуре. Очевидно, что если цель российской политики в Крыму - межэтническая стабильность, то необходимо отказаться от разыгрывания сепаратистской карты (идеи отделения Крыма от Украины). Когда у России есть своя Чечня, эта линия, выглядящая как проявление двойных стандартов, контрпродуктивна. Напротив, Крым может стать (и должен стать) своеобразной точкой роста экономической и социокультурной интеграции с соседним государством. Ни одна территория Украины не связывает два соседних государства в единый комплекс так, как Крым.

Отказ от поддержки сепаратизма не должен означать прекращения поддержки наших сограждан и вообще русской культуры. Рычагов для этого у России достаточно и на государственном уровне (федеральном, региональном), и на общественном. На федеральном уровне это может быть поддержка научных, экономических, гуманитарных проектов, нацеленных на интеграцию России и Украины. Не стоит сбрасывать со счетов и поддержку с помощью государственных фондов и грантов тех проектов, целью которых является пропаганда русской культуры и ценностей межэтнического сотрудничества. Было бы весьма продуктивно использовать ресурсы Русской православной церкви в Крыму, учитывая тот факт, что более половины приходов на полуострове находится в юрисдикции Московской патриархии.

Если говорить о российских регионах, то для преодоления этнической замкнутости крымских татар перспективно налаживание сотрудничества между представителями их общественных объединений и гражданскими (неполитическими) организациями тюркских регионов России (Татарстан, Башкирия и др.). При этом представители российских тюркских объединений должны выступать как посланцы России и представители единого народа (гражданской нации) Российской Федерации. На наш взгляд, во избежание политизации тюркской проблемы акцент в этой работе должен быть сделан на гуманитарное и культурное сотрудничество.

И последнее. Если Россия не желает развязывания в Крыму межэтнического противоборства по кипрскому или косовскому образцу, она заинтересована в том, чтобы крымские татары стали законопослушными гражданами Украины. Иначе ряды боевиков-аскеров будут шириться и дальше. Не менее важно и установление диалога между русскими жителями Крыма и украинским властями, которым, в свою очередь, пора отказаться от прямолинейной украинизации в пользу гражданского понимания нации. Что для этого нужно? Помимо политической воли - умение трезво и рационально, без гнева и пристрастия отвечать на сложные вопросы, которые ставит окружающая действительность.

       
Print version Распечатать