От редакции: Есть ли в России "средний класс"? Лоялен ли он нынешней власти? Как финансово-экономический кризис может повлиять на его политическое поведение? Все эти вопросы в последнее время приобрели особую актуальность в России. А как обстоит дело со "средним классом" на Западе? Для того, чтобы это выяснить РЖ обратился за комментарием к известному британскому левому интеллектуалу Алексу Каллиникосу.

***

РЖ:Господин Каллиникос, сохраняется ли в современном мире роль среднего («экономического») класса, страты, которая не относится ни к элитным слоям населения, ни к наемным работникам?

«Средний класс» – термин очень противоречивый, поскольку интерпретируется совершенно по-разному, в зависимости от страны или научной школы. Так, в США «средний класс» – это все те, кто не очень богат, но и не очень беден. Хотя, надо отметить, в последнее время в общественных дебатах в США средним классом стали называть то, что раньше именовалось рабочим классом, а именно людей, выполняющих достаточно простую и скучную работу, которые не так уж и много зарабатывают, стараются свести концы с концами. Возможно, в Америке это станет устойчивым определением.

В социологии же классической термин «средний класс» гораздо уже. Это люди, работающие либо в частной сфере, либо на государственных должностях, которые занимают в бюрократической иерархии позиции выше средней, не самые высокие, но уже и не средние. Они не занимаются рутинной работой, они управляют теми, кто ее исполняет, у них весьма хорошие рабочие условия и высокая зарплата. В этом понимании средний класс по-прежнему существует, однако во всех развитых странах на данный момент это уже небольшая прослойка людей.

Его роль по-прежнему сохраняется, несмотря на то, что он, как и все, пострадал от финансового кризиса. Даже если многие управляющие потеряли работу в связи с закрытием банков и компаний, у них на счету остались десятки тысяч долларов, чтобы поддерживать благополучное существование. Более того, новые компании будут по-прежнему нуждаться в квалифицированных менеджерах, которые смогут управлять рабочей силой. Так что в среднесрочной перспективе без дела эти люди не останутся.

РЖ: Предпринимаются ли государством в разных странах какие-то меры по спасению среднего класса?

Безусловно, такие меры будут предприниматься новой администрацией США, если эти люди хотят вернуть ситуацию в нормальное русло. Однако тут опять же речь идет, скорее всего, о рабочем классе, о той прослойке, которая больше всего пострадала от кризиса. Это совершенно нормально – государство обязано заботиться о своем народе, иначе какой от него прок?

РЖ: Имеет ли критическое значение для современного общества существование среднего класса?

Как я уже и говорил, средний класс управляет большими компаниями, корпорациями, государственными институтами, которые не могут функционировать без него. Это очень важная социальная функция. Поэтому да, средний класс важен для современного общества.

РЖ: Можно ли назвать Барака Обаму кандидатом «партии среднего класса»? Можно ли назвать Демократическую партию в США подобной партией?

Я в корне – просто абсолютно! – не согласен с таким определением. Демократическая партия США ни в коем случае не партия среднего класса! Это партия одной из ветвей американского истеблишмента. Если вы посмотрите, кто именно поддерживал демократов в последние годы, то это, прежде всего, элитные круги – финансовые и культурные. Я имею в виду Голливуд, IT-директоров из Силиконовой долины, Сан-Франциско и Сиэтла и т.д. Демократическая партия США – это партия элиты, но никак не партия среднего класса. Безусловно, для того чтобы выиграть выборы, демократы сделали все, чтобы получить поддержку тех, кто в США именуется средним классом. Однако это не значит, что Демократическая партия отныне представляет социальные интересы американских рабочих. Она по-прежнему представляет интересы корпоративной элиты, которая традиционно ее поддерживает.

РЖ: На фоне происходящего обострения политической ситуации в Греции и странах Прибалтики, в Восточной Европе можно ли говорить о конце эпохи социальной стабильности? Какие факторы обуславливают подобное обострение в социальном аспекте? Можно ли прогнозировать аналогичные процессы в других странах мира?

Что касается Греции, то там никогда не было настоящей социальной стабильности. Последние 20–30 лет там вызревал глубокий социально-политический конфликт, во многом аналогичный тому, что имел место в странах Западной Европы и в Соединенных Штатах в конце 60-х – начале 70-х годов прошлого века. В каком-то смысле в Греции сейчас 1968 год.

Социальная нестабильность в Греции обусловлена двумя факторами. Во-первых, постепенным отдалением молодежи от основной массы греческого общества (этот процесс обусловлен проблемами в системе образования). Во-вторых, высоким уровнем безработицы среди молодых греков, которая накладывается на экономический кризис. На кризис греческое правительство ответило политикой строгой экономии, которая только ухудшила положение молодежи. Сокращение государственных расходов вводится сегодня во многих странах, и, как правило, оно только углубляет бедственное положение тех, кто уже был задет кризисом.

В связи с этим я ожидаю развития подобных сценариев и в других странах, что подтверждают недавние протесты в Исландии и Ирландии. Обе страны принимали активное участие в спекулятивных финансовых схемах, что позволило им достигнуть быстрых темпов роста, развивать экономику, которая затем неожиданно рухнула. Это ужасное развитие событий для большинства населения этих стран, которое и вышло на улицы с протестом.

РЖ: Переживет ли демократия как политический строй радикальное падение уровня жизни и можно ли говорить о том, что магистральной тенденцией общественного развития становится «авторитарный капитализм»?

Это очень важный вопрос, потому что в последние годы в политической жизни многих стран, особенно на Западе, наблюдается явный спад активности, об этом говорит и низкая явка на выборы, и преобладающее циничное отношение к политике среди населения. Большинство людей не принимали участия в политике и в качестве компенсации за это получали материальное вознаграждение, которое, однако, очень неравномерно распределялось в обществе. Но сейчас ситуация стала еще хуже. Речь идет уже не о неравномерном распределении доходов, а о закрытии компаний, о потере работы, об отсутствии какой-либо заработной платы вообще. Все это может иметь самые отрицательные последствия для многих либеральных демократий.

Вместе с тем я считаю, что современное положение дел – это не неожиданный кризис либеральной демократии, это интенсификация кризиса, который длится уже несколько десятков лет.

Парадокс заключается в том, что страны с авторитарным капитализмом пострадали от кризиса не меньше, чем страны с «развитой демократической системой», вам ли в России этого не знать. Ухудшение экономического положения в странах «авторитарного капитализма» может напрямую повлиять на состояние того «пакта», которое правительство заключает со своим народом, – я имею в виду материальные компенсации в обмен на ограниченную политическую свободу.

Либеральные демократии, безусловно, пострадают от кризиса, но авторитарные страны могут пострадать еще сильнее. К тому же во главе США теперь стоит молодой прогрессивный президент, что означает, что для демократии не все еще потеряно.

Беседовала Юлия Нетесова