Бегство в несвободу

Настоящий тотальный контроль – внутренний, не внешний. Русская женщина контролирует себя так, как не сможет ни один вертухай в зоне или «крытке»: беспрестанно самонаблюдая, посылает себе управляющие импульсы, подлежащие неукоснительному выполнению. Покорность ее нормативным культурным практикам впечатляет: она может быть жестким менеджером, безжалостно руководящим хоть пятью тысячами сотрудников, она может оказаться противницей традиционного брака или охотницей на мужчин, но обязательно поправит прическу или макияж, спрячет побежавшую петлю у колгот, поправит юбку. Невероятная несвобода под давлением зеркальных атмосфер.

Сидел в лобби известного московского отеля, заказал апельсиновый фреш и минут пятнадцать наблюдал, как женщины проходят мимо большого, в половину стены зеркала. Разглядывают себя, поправляют прическу или ужесточают дробь каблуков, нравятся себе. Следование канону пожестче, чем у переписчика сакральных книг.

Зеркало вообще определяет границу между внутренним и внешним: внешние признаки упорядоченности принимаются за «правильность». Смена правого на левое, внутреннего на внешнее, видимого в сочетании с невидимыми (амальгамой), поверхностного и «дна», несмотря на все искажения, – норма, в отличие от всего другого. Отображение становится главнее сущности, вот что. «Свет мой, зеркальце, скажи» – не более чем ментальное отражение того идеального образа, в котором хотела бы пребывать женщина. И она чаще всего своего добивается. Предложи альтернативу, свой образ жизни будет защищать как родину, до последнего. Хороший способ борьбы со скукой, ограниченностью, запертости жизни, герметичная закрывашка от проклятых вопросов.

Суетливая энергичность, отчаянная – напоказ! – демонстрация успешности, искусственный мажор как способ сокрытия экзистенциального вакуума, – чрезвычайно характерная история, считывающаяся легко, стоит лишь понаблюдать отстраненно. Невротичны, как подростки, и еще не знают, что всегда приходится – рано или поздно – познавать мир, и потом проживать две-три других, совсем иных жизни.

Пока размышлял над этим, пришли партнеры. Он – классический англосакс, легкий пиджак и мятые штаны, безупречно выбрит, загорелая лысина отражает окружающий мир, освещенный оптимизмом фарфоровой улыбки. У нее на голове катастрофа, отсутствие косметики, безупречный маникюр и бижутерия от Frey Wille, когда-то неброский бренд, ныне популярный и стоящий денег. В общем, такое индивидуальное высказывание. Очень сильно отличающееся от усредненного российского – холеного, изящного, но собранного из составных типовых частей, довлеющих над сущностью и любыми смыслами.

Чтобы быть убедительным, требуется подкрепление авторитетами. Зачем Стивену Льюксу («Власть. Радикальный взгляд») потребовалось обширно цитировать Сандру Бартки, понятно. Ему интересна идея Фуко о природе самоподчинения власти: «... женщины практикуют эту дисциплину применительно к своему собственному телу и против него... Женщина, которая проверяет свой макияж несколько раз в день, чтобы выяснить, не осыпалась ли пудра и не потекла ли краска с ресниц, которая боится, чтобы ветер или дождь не испортил ее прическу, которая постоянно смотрит, не спустились ли чулки, или которая, чувствуя, что полнеет, следит за всем, что она ест, превращается как и заключенный в Паноптиконе, в надзирающего за собой субъекта, погруженного в неустанное самонаблюдение. Это самонаблюдение является формой подчинения патриархату».

Ерунда, патриархат уже не в счет. Они это делают для себя. Эта мощная когорта – Маргарет Уолтерс (автор первой иллюстрированной монографии о мужской наготе), Камилла Палья, Мелоди Дэвис, Джудит Ханна, Лора Малви, Памела Мур – своего добилась, и теперь на женщин распространяются внутренние правила, характерные для закрытых сообществ. Впрочем, в этот клуб Россия вступила позднее, от этого и нравы жестче. И пристальный взгляд отыскивает качества self management – управления собой, своим телом и доходами, спускаемыми «на красоту» и life style.

Сьюзан Бордо («Невыносимое бремя», 2003 год) описывает этот взгляд, заменяющий принуждение, насилие, силу оружия – он осуществляет тотальное наблюдение над самим собой и обращен на себя, сделавшись нормативной практикой женской культуры. На смену тюремным застенкам домашнего хозяйства пришли тюремные застенки красоты как орудия социального и психологического порабощения.

Реалии «великой депрессии» нам известны плохо, а ведь именно тогда американки начали использовать воинственную ярко-красную помаду. Да, и тогда всем заправляли мужчины. Женщины закурили – тогда закурила вся Америка. А еще они беспрестанно заботились о шве на чулке.

Женщины и сейчас это делают. Уже для себя, а не для работодателя. Цитируют друг друга, и каждая удачная реплика незамедлительно тиражируется – от толпы в галерее бутиков, до кафе и глянца, который, как все говорят, вот-вот умрет, да все никак. Чувство протеста безнадежно маргинально; в даунфиштинг, схиму или в поход в оппозицию играют, как в даму полусвета или business woman, просто роль. Активистки не в счет, речь про массовую тенденцию. Специфическая жизненная цель – соответствовать – определяет условности, ценности, традиции и распространяется на способ жить, который находится под таким же тотальным групповым контролем. Отсюда и его одномерность.

Теперь другой кризис. Дописываю этот текст за столиком ресторанчика на берегу моря в одной милой европейской стране. Посматриваю на расслабленных менеджеров, эвакуировавших себя на week end из столицы. Представители делового сообщества, стереотипы которого уступают по жесткости лишь клубной культуре, необязательны, ленивы, помяты и счастливо жмурят глаза, подставляя лицо заходящему солнцу. Инвентаризация экономических проблем за бокалом вина. Женщины-южанки громко и темпераментно обсуждают актикризисные правительственные меры. Мужчины не лениво и покровительственно, а вполне себе вовлеченно дискутируют, прерываясь лишь на то, чтобы понаблюдать за ослепительно белым треугольником паруса, резко разворачивающимся на гребне волны, чтобы на него обратили внимание с берега. Точек зрения, кажется, по числу участников дискуссии. Не понимая языка, улавливаю лишь термины. И делаю вывод: женщин там еще интересует что-то помимо себя.

Разумеется, можно выразить себя через стремление соответствовать стереотипам. Чем ближе к эталону, тем точнее. Власть снова дотянулась до сокровенного «я». И на индивидуальный взгляд, мысль, имидж нужно иметь специальное разрешение. Можно выразить себя через собственные ценности. Если они, разумеется, отличаются от доминирующих.

       
Print version Распечатать