2006: Андрей Левкин и его заявка рубрики "Новые описания"

Новые описания

Это будет новая рубрика Русского Журнала. Про что?

Нынешней бытовой культуре свойственна изрядная семантическая недостаточность: маловато объяснений/описаний новостей; объяснения не поспевают, а новостей много. Отрефлексированной и, тем более, введенной хоть в какую-то систему оказывается малая часть происходящего - явлений, предметов, артефактов или услуг.

Эту недостачу пытаются заполнить краткосрочными метафорами, сравнениям, уподоблениями и т.п. Но уподобления получаются не слишком точными (как они могут быть точными в отношении того, чего раньше не было), а сравнения замыливаются, делаясь штампами. Рефлексия находит себя в тривиальной потребительской реакции: описываются личные ощущения от употребления какого-нибудь объекта; основу этой реакции составят эпитеты, характеризующие чувства. Это и вторично, и зависимо: журналистика мнений и ресторанная критика по любому поводу. Среди интеллектуалов растет депрессия, неизбежная в обстоятельствах смыслового вакуума: ну надо же описывать то, что происходит. Иначе тревожно.

Конечно, есть отрасли знаний и теории, предоставляющие обоснования/объяснения происходящего. Только теорию пока еще разработают, к тому же она всегда будет в рамках той прагматики, для которой она теория. Политология будет в хвосте политики и т.п. А "межрубричное пространство" остается не обустроенным. Но живем-то именно там.

Вдобавок еще и время получается либо очень длинным, либо очень коротким: как если бы колбаса продавалась либо нарезкой из трех кусочков, либо сразу железнодорожным вагоном; купить отдельную палку-батон - ни-ни. Вот же выбор: либо потребительские реакции, либо сразу в контексте вечности. Вечность, это, наверное, неплохо, но если нет среднесрочного времени, то текучка ее придавит и не заметит. Отсутствие системы, в которую встраивались бы новые объяснения, приведет к тому, что даже появившиеся описания проскользнут незамеченными.

Но при всем при том между отраслями знаний (или - между журнальными рубриками) действительно есть территория, где действует промежуточный - между профессиональным и бытовым - тип сознания. Различные формы интеллектуальной деятельности этим сознанием и склеиваются, но результаты его деятельности обычно не фиксируются, - вот потому, что они какие-то промежуточные. Но почему бы не склеить их в систему? Тем более что и новые явления сами хотят вписаться в какую-нибудь систему, так что взаимный интерес налицо.

Речь не о выведении из теорий частных бытовых случаев. На интеллектуальной территории можно с позиций силы выбирать то, что хочется объяснить/описать. Любой бытовой предмет, факт, событие могут быть оценены так, как это кажется уместным. Не выстраивая теорию, используя то, что находится в ближней памяти любого интеллектуала (раз уж он интеллектуал). Да, это отчасти спекулятивно, как и любое уподобление, но тут уподобления будут складываться в систему, к тому же они отвечают не за исследуемые объекты, а за их восприятие. Так что если нечто на что-то похоже, то оно этим и является. Отчасти, по крайней мере. Разумеется, речь не о blah-blah-blah , а о реальных концептах.

Вообще, отсутствие описаний чрезмерно демократизирует культурную среду, ее выхолащивая. А угрозы культуре надо использовать естественным образом: уж если возникла некая угроза, то ее следует описать и она сделается частью культуры.

Почти такое уже было

"Средовой" феномен тартуских "Трудов по знаковым системам" состоял в том, что там фиксировались куски гипотетической структуры; и это хорошо, что название (ТпЗС) было вынужденным (чтобы не соотносили с буржуазным структурализмом). Теоретическая замкнутость не состоялась, возникло нечто разрозненное, зато классово и интуитивно близкое. Системы оказались не столько "знаковыми", сколько "знакомыми". Бытовые плюсы проекта ТпЗС были примерно такими:

  • Проект предоставлял вменяемые схемы и объяснения (не важно чего именно), вызывающие желание с ними согласиться и учитывать. Структурирование само по себе приятно.
  • Расширял кругозор, сбивая с привычной точки зрения, точнее - с фиксации на доминирующей точке зрения. Как следствие, не давал впасть в состояние лузера относительно какой-нибудь навязываемой линии.
  • Предоставлял возможность приложения умственных сил, а также некоторую территорию, с которой можно было идентифицироваться.
  • Повышал самооценку, предоставляя ощущение причастности к тому, как на самом деле все обстоит на свете.
  • Территория проекта предоставляла расширяющийся контекст и, как следствие, ощущение более длительного существования, нежели в социальной действительности.
  • Проект образовывал круг людей, находящихся в среде разделяемых представлений.
  • Он имел конкретный смысл и по части культурной прагматики. Возрастала осмысленность бытовой (в том числе - интеллектуальной) жизни.
  • Изрядная часть разработок имела смысл не только в социально-психологическом варианте.

Неизбежный бытовой недостаток проекта состоял в том, что эти построения работали с Past Perfect . Если аллюзии между тем, что систематизировалось, и тем, что имелось в действительности, и предполагались, то они складывались уже вне контекста, клубным порядком. Но главное, разумеется, - обладание методом.

Вульгаризируя метод, определим его так: объяснить/описать явление (даже не очень важно какое именно) через привлечение известных структур (все равно каких). Потому что главное ? постоянное воспроизводство метода. Вот как у них было: "Памятник и канал. (К мифологии петровской эпохи)"; "О структуре некоторых текстов, соотносимых с концепцией мирового дерева"; "Хидзия Ирмела. Сисёсэцу: дзикобакуро-но гисики (Сисёсэцу: ритуал саморазоблачения)"; "Античные театры и традиции в истории эволюции театрального здания"; "Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века"; "К символике трамвая в русской поэзии". Не говоря уже об "Избиение кошек в Париже, или Некоторые проблемы символической антропологии".

Предлагается

Проект по описанию "знаковых систем" в бытовом варианте. Описывать не артефакты, теории, разработки, но составляющие бытовой текучки, массовой культуры и т.п. Не затем, чтобы пародировать исторический процесс или профанировать гуманитарные методы, - чтобы обживать даже самые неисторические истории. В головах вменяемых людей постоянно крутится куча всяких структур и схем, алгоритмов и методов. Не профессионально-служебные соотнесения, а то, что приходит в голову по очередному поводу. И это не спекуляции, раз уж в голову пришло.

Речь именно о "знакомых системах" - о приложении "культурных", гуманитарных методов и фактур к отраслям, им чуждым. Не в том пафос, что продукт этих упражнений сможет полностью объяснить социально-политическую практику. Это такие полевые исследования на тему, что тут за матрица хочет себя утвердить. Почти как партия игры в бисер, а эссеисты ее по ходу дела разбирают, комментируя. Это немного интеллектуальная попса, но - только по выбираемым темам, не по методу. А обладание методом, который в состоянии разобраться с бытовыми ситуациями, - позитивно. Разумеется, прежде всего это - медийный проект.

Эссе не будут имитировать аналитико-академические исследования. Потому что надо быть ближе к описываемому предмету: он бытовой, ну так и рассуждения на его счет должны быть разомкнутыми. Темы могут быть самыми дикими, главное - воспроизводить метод: объяснить/описать явление (не слишком важно какое) через привлечение известных автору структур (все равно каких). Но для описаний используются структуры/системы, имеющие большие смысл и длительность, нежели повод, по которому они применяются. Повод же по определению бытовой, обиходный, массовый, вульгарный и т.п. Например (часть из этих тем будет непременно реализована):

  • Словосочетание "Пропустить через себя" как основа журналистики мнений. Фрейдизм, то да се, анальная стадия. Не стеб, какая-то беда у таких журналистов имеется.
  • Спорт и позитивная несправедливость. Спорт как поставщик постоянно переживаемой несправедливости - для последующего катарсиса.
  • Скандинавские фактуры в России: сказки, ИКЕА, имена и фамилии героев в советской фантастике. Отношение к данной стилистике-фонетике.
  • Методология организации частного величия в постсоветской России.
  • Заголовки "Коммерсанта". Особенности данного представления событий.
  • Типология "настоящего мужика" в российской рекламе. Понятие "крепкая мужская дружба" и ее корреляция с мочеполовой сферой.
  • Забывание событий как организатор устройства нации. То есть коллективная память о том, что следует забыть и не помнить. В упрощенном варианте - отказ замечать различия между группами населения.
  • Маски телеведущих, свободные валентности: в сравнении с типажами классического репертуарного театра, киновариантами, а также Комедией дель арте.
  • Особенности сознания колумнистов. Мера компетенции. Территория ответственности. В чем счастье и гармония.
  • Анекдоты за месяц - структурный анализ, тренды, доминанты, мораль и пафос, вечные ценности.
  • "Власть inside", наличие оной внутри каждого российского гр-на как вшитой капсулы. Определение ее наличия или отсутствия. Методики избавления.
  • Меры оценок ("важный", "актуальный", и т.п.) по журналу "Афиша".
  • Гомофобия и русофобия как параметры движения к социальному нормативу в рамках национальной идеи.
  • И т.п.

Summary

1. Берутся вещи-предметы-явления, относящиеся к бытовой, массовой реальности.

2. К ним применяется Метод: объяснить их так, как это все время делает любой интеллектуал, но не удосуживается записать.

3. Накапливающаяся сумма описаний оформит и без того (но - неявно) существующую территорию.

4. Обнаружит себя среднесрочное время, связывающее текучку с длинным временем.

5. Все это будет весело.

6. Периодичность - два-три текста в неделю.

Фото: OpenSpace.ru

       
Print version Распечатать