Тим Вайнер. Наследие провалов: История ЦРУ. - Нью-Йорк: Doubleday, 2007. - 516 с. Примечания и алфавитный указатель.

Tim Weiner. Legacy of Ashes: The History of the CIA. - New York : Doubleday, 2007. - 516 pages. Notes and index.

"Наследие провалов" Тима Вайнера отнюдь не является той полной историей Центрального разведывательного управления (ЦРУ), на роль которой эта книга претендует. Эта книга, вопреки утверждениям многих обозревателей, также не является доскональным исследованием. На самом деле странно, что ажиотаж вокруг книги в значительной мере обусловлен мнимым совершенством автора в освоении доступных источников. Вайнер и те, кто положительно оценивают его книгу (в большинстве своем такие же журналисты, как и Вайнер), ссылаются на изобилие использованных им источников, словно сам по себе факт их разнообразия и численности делает его повествование неподсудным для критики.

Но исследовательская работа предполагает честное использование источников, и это правило обязательно даже для журналиста, ставшего лауреатом Пулицеровской премии в газете "New York Times ". Начиная с заглавия, основанного на грубом искажении событий, эта книга представляет собой публицистическую статью на 600 страниц, выдающую себя за серьезное историческое исследование; это пропаганда чрезвычайно мрачной точки зрения, маскирующаяся под исследовательский труд. Вайнер позволил своему замыслу руководить исследованием и изложением материала, и этот замысел, естественно, направил его ровно в обратном направлении.

Честно проведенное историческое исследование, помимо достоверного описания событий, всецело определяется контекстом, мотивацией и реалистическими представлениями. Вайнер недостоверно передает контекст, он мотивирован презрительным отношением, его представления о разведке почти карикатурны, а в плане фактического содержания его книга зачастую ненадежна. То, что могло стать серьезной исторической критикой, проливающей свет на уроки прошлого, было скомпрометировано сомнительными утверждениями, огульными суждениями, основанными на недостаточных примерах, выборочным или откровенно неправомерным использованием цитат и драматизированным повествованием. Кроме того, следует отметить также тенденциозность и практически полную фиксацию внимания исключительно на провалах, благодаря чему значительные успехи упускаются из виду, преуменьшаются или списываются как несущественные.

Ирония заключается в том, что существует необходимость в новой истории ЦРУ, с целью заполнения пробела, возникшего после устаревших ныне работ Джона Ранела ("Управление", 1986) и Кристофера Эндрю ("Только Для Президента"). Почитав эту книгу, я пришел к выводу, что она не является таковой - те, кто ищет сбалансированной перспективы ЦРУ и его истории, должны держаться подальше от "Наследия провалов".

Обман в названии

Фраза "наследие провалов" взята из критического замечания президента Дуайта Эйзенхауэра, которое он произнес ближе к концу своего правления, когда - как сообщает нам Вайнер - Айк в конце концов разнес в пух и прах Директора центральной разведки (ДЦР) Алена Даллеса и провальную деятельность ЦРУ в целом, а в особенности противодействие Даллеса рекомендациям Президентского совета консультантов касательно реформы разведки. Вот как излагает этот эпизод Вайнер в главе с подзаголовком "Восьмилетнее поражение" (с.116).

"Очень многое было достигнуто", - настаивал Даллес, обращаясь к президенту в ходе заключительных собраний Совета национальной безопасности Эйзенхауэра. Все находится на стадии исполнения, сказал он. Я наладил тайную службу. Американская разведка никогда не была более гибкой и способной. Координация и взаимодействие сейчас лучше, чем когда-либо прежде. Предложения Президентского совета по вопросам действий разведки были нелепы, сказал он, они были безумны, они были незаконны. Я ответственен перед законом за координацию служб разведки, напомнил он президенту. Я не могу передоверить эту ответственность. Без моего руководства, сказал он, американская разведка стала бы "парящим в воздухе телом".

В конце концов Дуайт Эйзенхауэр взорвался от гнева и бессилия. "Структура нашего разведывательного управления дефектна", - сказал он Даллесу. Она лишена смысла, она должна быть реорганизована, и мы должны были сделать это давно. Ничего не изменилось со времен Перл-Харбора. "В этом вопросе я потерпел восьмилетнее поражение", - сказал президент Соединенных Штатов. Он сказал, что оставит своему преемнику "наследие провалов".

Этот инцидент играет ключевую по символизму роль в книге, лежит краеугольным камнем в основании целого здания, являясь своего рода литературным фракталом, в котором в миниатюре излагается все то, что Вайнер считает неправильным в ЦРУ: его бесконечная череда провалов, невосприимчивость - и даже двуличность - по отношению к президенту, его ковбойская автономия, неподотчетность и неподконтрольность. Однако этот центральный эпизод книги Вайнера - вымышленный диалог, никогда не имевший места. Изучение документальных источников показывает, что:

• Даллес сделал свое замечание ("парящее в воздухе тело") на встрече Совета национальной безопасности (СНБ) 12 января 1961 года, и тогда он высказывался против предложения Военного ведомства отстранить ДЦР от управления ЦРУ.
• Воображаемый резкий ответ Эйзенхауэра (" восьмилетнее поражение... наследие провалов") имел место за неделю до этого на встрече СНБ 5 января и никак не относился к ЦРУ. Эйзенхауэр сетовал на тщетность своих попыток реформировать и упорядочить военную разведку, считая это своим большим провалом.
• Вовсе не критикуя Даллеса и ЦРУ, в ходе обеих встреч Эйзенхауэр подтверждал ключевую роль Управления в сборе и обобщении стратегических разведывательных данных, критикуя при этом избыточность наличия четырех отдельных военных разведывательных управлений.
• Слова "нелепый" и "безумный" не обнаружены ни в одной из хроник высказываний Даллеса по поводу предложений реформы разведки (1).

Вот важнейший параграф из протоколов встречи 5 января:

Президент тогда заметил, что вскоре после Перл-Харбора он был вовлечен в операцию, потребовавшую от него владения определенной информацией, которую он не мог получить от Военно-морского флота, а именно - оставшийся в Тихом океане потенциал ВМС. Президент также отметил, что первый год военных действий в Европе США всецело полагались на данные британской разведки. Впоследствии каждая отдельная Военная служба обзавелась своим собственным разведывательным ведомством. Он считал, что ситуация имела мало смысла с точки зрения управления. Он потерпел восьмилетнее поражение в этом вопросе, но оставлял наследие провалов своему преемнику.

Журналист - лауреат Пулицеровской премии исказил сказанное, сам повод для сказанного, время, когда это было сказано, и обстоятельства, при которых это было сказано. Все это он сделал с одной целью: обосновать свой тезис о том, что деятельность ЦРУ была исключительно провальной с 1947 года по наши дни. Использование Вайнером множественного числа ("заключительные собрания") в приведенном выше отрывке из его повествования наводит на мысль, что он знает, что творит.

Фрактальное предисловие

Предисловие к книге - "Заметка автора" - еще один литературный фрактал, на четырех с половиной страницах раскрывающий все проблемы толкования, обоснования и исследования (2). Вайнер вступает на тонкий лед с первых же строк: "Самая могущественная страна в истории западной цивилизации не смогла создать первоклассную шпионскую службу". Однако нигде на 671 странице повествования и примечаний Вайнер не обоснует свои стандарты - помимо внушения о том, что ошибки просто непозволительны, - и не объяснит, какой должна быть его "первоклассная" разведка.

Разведывательные службы, которые часто ставятся выше ЦРУ (израильский "Моссад", кубинская DGI, восточно-германская Штази и даже британская SIS), гораздо более ограничены в плане направленности и размаха их деятельности. С самого начала ЦРУ было поручено охватить весь мир во всех сферах разведки, чего не требовалось ни от одной другой службы - за исключением, возможно, КГБ. Если единственным стандартом Вайнера является не делать ошибок, то его стандарт нереалистичен - это своего рода платонический идеал для разведки, которому ЦРУ, действуя в реальном мире, никак не могло соответствовать.

Главным "преступлением" ЦРУ, как утверждает на первых страницах своей книги Вайнер, является неизменный провал в деле информирования президентов, которое он приравнивает к способности предсказывать будущее. Это несколько поверхностный взгляд на то, чего можно резонно требовать от разведки. На протяжении всей книги Вайнер постоянно твердит, что Управление было создано "для того, чтобы предотвратить повтор Перл-Харбора". Это верно, но если бы ЦРУ существовало до осени 1941-го, оно бы сообщило высокопоставленным политикам о потенциале Японии, проанализировало бы намерения Токио, обратило бы внимание на уязвимость тихоокеанских баз, включая Перл-Харбор, а к ноябрю оценило бы возможность войны как неизбежную. Однако ясно, что ЦРУ не выдвигало бы предсказаний о том, что 7 декабря в 07:55 японцы нанесут удар (хотя, конечно, заслуживающие доверия разведывательные данные такого рода приветствовались бы).

Существует разница между предупреждением о дате и времени грядущей атаки и предоставлением президентам и другим политическим руководителям аналитической информации, которая помогает им разобраться в обстоятельствах и действовать, чтобы повлиять на обстоятельства. Этот аспект процесса Вайнер, который некоторое время писал о деятельности разведывательных организаций США, каким-то образом упустил.

Есть и другие оплошности. В своем предисловии Вайнер заявляет, что на протяжении истории ЦРУ президенты США поручали Управлению предпринимать тайные операции, тогда как ЦРУ не могло предоставить сведений о противниках; что ЦРУ обманывало президентов в попытке скрыть свои неудачи и сохранить репутацию в Вашингтоне; что аналитики ЦРУ "научились шагать в ногу", угождая тому, что президент хочет слышать; что все советские агенты Управления были казнены и что "исламские воины", которых ЦРУ поддерживало в Афганистане, впоследствии стали воевать против США. В целом, с его точки зрения, немногие успехи были "мимолетными", в то время как множество провалов были "долгосрочными". Хитроумные, однако, утверждения, но вот беда - каждое из них неверно (а некоторые даже противоречат друг другу), и это только вершина айсберга.

За неудачами - к нам!

Углубляясь в саму книгу, читатель слышит бесконечные стенания о провалах. Лейтмотивом "Наследию провалов" служит идея о том, что деятельность ЦРУ - с самого начала, на протяжении десятилетий и по сей день - была постоянной чередой непростительных провалов.

Ни один объективный исследователь истории Управления не станет отрицать того, что за свою историю ЦРУ терпела неудачи - порой ужасные - в том, что оно делало, или в том, что ему приказывали делать. В качестве историка ЦРУ меня на самом деле обвиняли в том, что я слишком много внимания уделял именно неудачам, из которых отдельные являются чрезвычайно запоминающимися. Большинство из нас в этой профессии очень близко к сердцу воспринимают такие случаи, стараясь извлечь из них как можно больше уроков на будущее.

Эта задача требует постоянного внимания. Среди трудных сфер человеческой деятельности профессия разведчиков по самой своей природе, кажется, имеет более высокую вероятность провала. Все, что требуется от разведки, по определению неизбежно является сложным: обнаруживать то, что чаще всего скрыто людьми, которые намеренно хотят причинить нам вред; определять тенденции и заглядывать в будущее; раздвигать границы науки и технологии для получения того, что иначе было бы невозможно собрать и, следовательно, осталось бы непознанным; проверять пределы человеческой изобретательности и отваги в старомодном шпионаже и контршпионаже, а также истолковывать все это и давать ему оценку. Это отнюдь не легкие задачи.

Задумайтесь теперь над тем, что эти трудные задачи пытаются решать смертные мужчины и женщины, каждый из которых в силу своей человеческой природы подвержен ошибкам и несовершенен, - среди них нет супергероев, которые существуют только в воображении писателей и сценаристов. Тут действует непоколебимая логик: если задача слишком сложна, а человеческий материал ущербен, то обязательно будут провалы.

Это указывает на целесообразность справедливого рассмотрения разведки и реалистичной оценки ее истории. С таким подходом исследователь, даже если он не будет склонен к прощению, по крайней мере, постарается понять человеческий контекст истории, которая обязательно будет включать в себя провалы. Рассмотрение этого контекста особенно важно для оценки раннего периода ЦРУ, когда с грандиозными проблемами столкнулось поколение, которому пришлось учиться разведке зачастую на очень горьком опыте.

Успех или провал? Успех и есть провал

У Вайнера центральная тема провала несправедлива по отношению к истине хотя бы потому, что нельзя отрицать существование подлинных успехов ЦРУ. Более того, вторичная тема Вайнера - то, что руководители ЦРУ привыкли врать, выдавая провалы за успехи, - некорректна и заставляет человека думать, что президенты США - болваны.

Ален Даллес открыто признался президенту Эйзенхауэру в том, что ЦРУ не располагает источниками в Кремле, что расчеты относительно Советов опираются в основном на предположения и "логику ситуации", а не на твердые факты, а также что ЦРУ неспособно вовремя предоставить достоверную информацию о грозящей со стороны Советов внезапной атаке (с. 73-75). Это был не единственный случай правдивости, и не похоже, чтобы ЦРУ таким образом пыталось скрыть свои недоработки.

Вайнеру удается изобразить даже подлинные успехи ЦРУ как провалы. Например, в 1948 году ЦРУ верно оценило вероятность войны с Советами как несуществующую. По мнению Вайнера, это было провалом потому, что "никто не прислушался"; то же самое и с предсказаниями геноцида в Руанде в 1994 году.

Он рисует события вокруг шпионского самолета U-2 - поразительного технологического достижения - как провал, потому что ЦРУ должно было располагать лучшими ресурсами внутри СССР. Если бы только у нас была "более ясная картина жизни внутри СССР", из которой стало бы понятно, что "русские не могут производить предметы первой необходимости" (с.114), нам не пришлось бы создавать невиданные средства для фотографирования советских военных объектов с высоты 70 тысяч футов. Не имеет никакого значения тот факт, что Советы создали и продолжали создавать внушительную и поистине грозную военную машину на протяжении последующих десятилетий.

Странно, но Вайнер противоречит сам себе в том, что касается пользы самолетов-разведчиков, как видно из видеотрейлера книги на веб-сайте издателя. Он говорит об успехе развития программы спутников-разведчиков и анализе полученных из космоса снимков, которые, по его словам, "способствовали тому, чтобы "холодная война" не превратилась в горячую". Это существенно. Даже если бы у ЦРУ не было других успехов за всю его историю, оно заслуживает похвалы от Вайнера за то, что не дало "холодной войне" превратиться в горячую - возможно, ядерную - войну. Однако в своей книге Вайнер не засчитывает этот успех в послужном списке ЦРУ.

Другие успехи ЦРУ Вайнер затушевывает или всячески обходит. Например, рассуждая об успехе тайной поддержки демократии в Италии в 1948 году, Вайнер преуменьшает возможность захвата власти коммунистами, а затем намекает на то, что достижения ЦРУ были в действительности малоэффективны, но зато способствовали проведению других подобных операций. Историю с "Берлинским туннелем" автор описывает вкратце, а историю первого крупного агента ЦРУ в СССР, Петра Попова, прячет в примечании. Исключительно точное предупреждение ЦРУ о начале войны 1967 года на Ближнем Востоке Вайнер целиком списывает на обмен информацией между службами, пренебрегая стоящими за этой оценкой ситуации тщательнейшими аналитическими разработками (3).

Драматические утверждения и дешевые нападки

Повсюду в своей книге Вайнер проявляет досадную тенденцию делать броские, изобличающие заявления в отношении ЦРУ, его руководителей, операций и программ, а также президентов США, и его утверждения неверны. Многие из этих утверждений он сам же дискредитирует далее в своем тексте.

Примечателен один из первых примеров в книге Вайнера, которым он задает тон для изложения своей точки зрения о том, что ЦРУ с самого начала перешагнуло через свои границы. Цитирую первое предложение в главе 1: "Гарри Трумэн всего лишь хотел газету". Затем Вайнер пересказывает этот давно опровергнутый миф о том, что президент Трумэн якобы хотел, чтобы его служба разведки всего лишь предоставляла ему ежедневный отчет. Через несколько страниц, однако, Вайнер рассказывает о том, как Трумэн подарил первому директору ЦРУ черную шляпу, мантию и деревянный кинжал, - бессмысленная шутка, если Трумэну нужна была всего лишь секретная версия "New York Times ".

На самом деле, Трумэн подписал директиву Совета национальной безопасности, передав ответственность за тайные операции ЦРУ. Возложенная на них новая обязанность вызвала тогда у чиновников ЦРУ определенные опасения. Далее Вайнер мимоходом замечает, что за время пребывания Трумэна на посту президента была предпринята 81 тайная операция. Все они были утверждены СНБ и приведены в исполнение ЦРУ, в том числе и немаловажные операции военизированных формирований в корейской войне.

Вайнер, следуя своей предпосылке, вынужден утверждать невероятное: а именно, что Гарри Трумэн не знал о том, что происходит в его собственной организации в связи с тайными операциями "холодной войны". Чтобы согласиться с этим, надо обладать воображением Оливера Стоуна и поверить в то, Трумэн стал жертвой широкомасштабного заговора, направленного на то, чтобы утаить от президента этот аспект военных действий. В этом заговоре участвовали министры иностранных дел и обороны, военачальники, советники Кларк Клиффорд и бывший директор центральной разведки Сидней Сауэр, собственный секретарь Трумэна, а также Джорж Кеннан в государственном департаменте и начальники управлений Ванденберг, Хилленкотер и Смит.

Однако находящиеся в открытом доступе документы (о существовании которых Вайнеру, видимо, неизвестно или же он намеренно обходит их стороной) дают избыточные доказательства того, что президента Трумэна часто информировали об обсуждении тайных операций в СНБ и на других встречах, а также роли в них ЦРУ. У Майкла Уорнера в книге "Архивы "холодной войны": "ЦРУ при Гарри Трумэне" (CIA History Staff 1994) - докладная записка директора центральной разведки Совету национальной безопасности о деятельности ЦРУ от 23 апреля 1952 года. В ней содержится (с. 459-460) обсуждение "тайной деятельности в рамках "холодной войны", в том числе и десантно-диверсионных операций". На документе имеется пометка: "Входит в Президентскую книгу".

Вайнер, возможно, читал Хайдена Пике "Гарри Трумэн о тайных операциях ЦРУ" в бюллетене Центра по изучению разведки ЦРУ "Studies in Intelligence" 25, #1 (1981). Пике показывает, что, вопреки заявленной оппозиции Трумэна тайным операциям во времена Эйзенхауэра и Кеннеди, должностные лица ЦРУ в конце 40-х и начале 50-х считали его тесно связанным с развитием тайной деятельности ЦРУ.

Вайнер мог также внимательнее изучить фонды Библиотеки Трумэна, где он обнаружил бы отчет о проделанной работе, направленный в адрес президента директором центральной разведки Сауэром в июне 1946 года, касательно "планирования психологических операций" Центральной группой по разведке (4). Он также мог обратить внимание на докладные записки президенту от СНБ 20 мая и 3 июня 1948 года, резюмирующие дискуссии СНБ касательно психологических и политических операций, - эти бумаги также находятся в Библиотеке Трумэна среди документов секретариата президента (5).

Он упускает другое свидетельство осведомленности Трумэна об этой деятельности - например, доклад действующего директора центральной разведки от 16 января 1951 года Совету национальной безопасности об "Ответственности ЦРУ (Отдела политической координации) касательно десантно-диверсионных операций" (6). Вайнер действительно цитирует доклад СНБ от 23 октября 1951 года о "Масштабе и темпе развития тайных операций", но упускает из виду важность присутствия этого документа в досье секретаря Трумэна. Возможно, Вайнер допускает, что она также была вовлечена в означенный выше заговор с целью удержания его в неведении.

В окружении профанов?

Описание Вайнером руководителей ЦРУ, особенно в первые десятилетия, исполнено враждебности - за это его критиковали даже благосклонно относящиеся к его книге обозреватели (7). Его повествование заставляет думать, что ЦРУ руководили некомпетентные оболтусы, ничего не знающие о мире и двуличные в отношениях с вышестоящими властями.

Фрэнк Уиснер, страстный и целеустремленный человек, который руководил тайными операциями на протяжении многих лет, удостаивается особо грубого отношения автора. Вайнер рисует его как совершенно независимого, неконтролируемого и не подотчетного никому руководителя: "Он в одиночку решал, согласуются ли его тайные операции с внешнеполитической линией США" (с. 32). Но даже злоба Вайнера не может затмить фактов - на следующей же странице мы узнаем, что Уиснер создал агентурные сети в Европе по приказу министра обороны Джеймса Форестолла. Читая дальше, мы обнаруживаем, что на Уиснера одновременно оказывали давление и Государственный департамент, и Министерство обороны с требованием расширить программу тайных операций в 1951-м, что Комитет начальников штабов приказывал ему предпринять тайные операции против СССР и что эти операции одобрил Джордж Кеннан в Государственном департаменте.

Вайнер говорит, что Уиснер успешно сопротивлялся приказам директора центральной разведки Смита прикрыть все тайные программы, отстаивая даже самые незначительные из них, но на самом деле Уиснер выполнил приказ остановить программу "Третья сила" в 1953-м, несмотря на то, что в ее развитие было сделано очень много вложений.

Вайнер утверждает, что офицеры ЦРУ постоянно не понимали происходящее в мире и передавали это непонимание президентам США, реакцией которых было приказывать ЦРУ предпринимать тайные операции, чтобы изменить мир в лучшую для себя сторону. Этот тезис не подтверждается историческими данными. Другие комментаторы (Уолтер Лакёр, Анджело Кодевилла и другие) обратили внимание на то, что одной из проблем тайных операций в истории ЦРУ является то, что они были в недостаточной мере обеспечены анализом самого ЦРУ. Например, аналитики были полностью исключены из дискуссий накануне операции в Заливе Свиней, а они могли бы сообщить оперативникам, что не существовало никаких предпосылок для восстания против Кастро, разжечь которое рассчитывалось с помощью этой операции.

Одним из самых несправедливых утверждений Вайнера является то, что аналитики ЦРУ "научились шагать в ногу", угождая президентскому видению мира (с. xv). Такая оценка немало удивила бы многие поколения аналитиков в Управлении разведывательной информации, в особенности тех, кто предоставлял многим администрациям неожиданные и нежелательные экспертные оценки по Китаю, стратегическим планам и возможностям СССР, Вьетнаму, Балканам и в недавнем прошлом - по террористам и Ираку.

В поисках контекста

Пристрастие Вайнера к нокаутирующим ударам и дешевым нападкам хорошо работает в низкопробной журналистике, но этот подход не годится для исследования истории потому, что он отрицает основной контекст, дающий подлинное понимание сложных ситуаций. Например, Вайнер негативно отзывается о первом возглавившем ЦРУ директоре центральной разведки - Роско Xиллeнкoттepе. Называя его бесплодным лидером, Вайнер не отдает ему должное как скромному тыловому адмиралу, который предпринял попытку возглавить такое рискованное начинание, как ЦРУ. Видимо, спеша осудить ЦРУ за тайные операции, Вайнер странным образом забывает отдать должное Xиллeнкoттepу за то, что тот пытался не вмешивать в это ЦРУ.

Вайнер также фокусируется исключительно на проблемах ЦРУ в связи с группой Гелена (бывших офицеров нацистской Германии, которые составили костяк западно-германской разведки) и умалчивает о добытой ими ценной информации об СССР, которая "перевешивала все проблемы в самые горячие годы "холодной войны", как говорится в одном из рассекреченных исторических анализов ЦРУ" (8).

Вайнер также повторяет "утку" про то, что ЦРУ упустило упадок СССР, что было очевидно для всех в мире, но только не для Разведывательного управления. Он проходит мимо ряда важных источников, опровергающих это утверждение: работы Брюса Берковица, Дугласа Макичина, Роберта Гейтса, а также исследования Школы государственного управления Кеннеди Гарвардского университета. Аналитики ЦРУ предупреждали об общественно-экономических трудностях СССР начиная с конца 70-х.

Особенно показательной дешевкой является отзыв Вайнера о Рональде Рейгане как о человеке, который стал президентом, зная "о ЦРУ чуть больше того, что можно было почерпнуть из кинофильмов" (с. 375). Это несправедливая оценка президента, который в 1975 году состоял в Рокфеллеровской комиссии, расследовавшей злоупотребления разведки. Рейган также с 1975-го по 1978 год сам подготавливал свои радиообращения по вопросам государственной безопасности, которые содержали обоснованные рассуждения о ЦРУ и по вопросам разведки. Кроме того, обнаружено большое число писем и очерков Рейгана, которые опровергают точку зрения Вайнера (9).

Умолчания и недомолвки

Не желая освещать контекст или давать другие правдоподобные объяснения, Вайнер, как прокурор на суде, выдергивает из своих источников только то, что согласуется с его видением. Касательно анализа ЦРУ Советского Союза он на 154-й странице цитирует бывшего директора Национального управления оценок при ЦРУ Аббота Смита:

Мы создали для себя картину СССР, и что бы ни происходило, это должно было вписываться в нее. Для экспертов по оценке разведданных нет ужаснее этого греха.

Ясно, что представление Смита об "ужасном грехе" неприменимо к этому журналисту, возомнившему себя историком. Он даже не упоминает о том, что в следующем же параграфе того документа, откуда взята приведенная выше цитата, говорится следующее:

Аббот уравновесил свою критику, обратив внимание на то, что многие из основных положений политического анализа СССР оказались верны: акцент на растущую силу партийного правления, важность тяжелой индустрии и военно-промышленного комплекса, а также возникновение проблем с коммунистическим Китаем (10).

Этот последний пункт особенно важен - анализ ЦРУ советско-китайских отношений намного опережал другие аналогичные расчеты в Вашингтоне и должен быть признан успехом.

Другой пример: у Вайнера трактовка действий ЦРУ в ходе корейской войны (глава 6) совершенно односторонняя и опять же опирается на выборочное цитирование источников. Его отчет об ошибках и "запоротых" операциях ЦРУ основывается на работе Майкла Хааса, историка, в прошлом работавшего по контракту ВВС, который имел доступ к историческим свидетельствам по корейской войне для внутреннего пользования ЦРУ (11). Нет сомнений, что в этих документах для внутреннего использования повествуется о многих провальных операциях, особенно после 1952 года. Однако Вайнер не находит нужным сообщить, что Хаас также писал о "заслуживающих внимания" успехах агентурно-оперативной разведки на ранней стадии войны. Одна из таких операций способствовала успешной высадке в Инчеон, а благодаря ряду других были получены сведения о боевых порядках противника и важнейшие данные для наведения, которые привели к уничтожению одного из объектов компартии Северной Кореи.

Единственная выпущенная из внутреннего обращения историческая работа (доступная Вайнеру) повествует о многих успешных операциях на территории Северной Кореи. В основном это был сбор разведданных, однако были и операции с целью разрушения инфраструктуры противника и уничтожения его живой силы (12). Все это отсутствует в пересказе Вайнера.

Странно, но Вайнер довольно подробно останавливается на том, что говорится во внутренних исторических документах ЦРУ о корейской войне, и на протяжении всей книги часто цитирует рассекреченные исторические документы ЦРУ. Так что забавно читать у него, что "организаторы тайных операций ЦРУ никогда не работали над обобщением полученного практического опыта". Для чего, по его мнению, были предназначены эти внутренние исторические свидетельства? Хотя остается спорным вопрос о том, были ли действительно извлечены нужные уроки; эти работы писались Оперативным управлением для Оперативного управления и неизменно содержали выводы, направленные на то, чтобы усовершенствовать будущие операции, а иногда они даже недвусмысленно назывались "уроками".

Что касается анализа периода корейской войны, то здесь Вайнер также не вполне искренен. Он придирчиво документирует неточные оценки ЦРУ в отношении намерений Китая вступить в войну крупными силами - они были основаны на ложной предпосылке ЦРУ о том, что в действительности за событиями на полуострове стояла Москва. В то же время он пренебрегает тем, что сообщает тот же источник о частых и последовательных предостережениях касательно того, что дислоцирование китайских войск дает возможность Пекину вступить в войну (13). ЦРУ предупредило Трумэна 1 сентября 1950 года (за шесть недель до пересечения китайскими войсками реки Ялу и вступления на территорию Северной Кореи) о том, что:

Китайская коммунистическая пропаганда представила США как агрессора... Таким образом, была подготовлена почва для того или иного рода интервенции китайского коммунизма или участия в корейской войне... В любом случае, того или иного рода помощь северным корейцам кажется неминуемой.

30 сентября ЦРУ сообщило Трумэну, что основная масса данных свидетельствует о том, что Китай не примет решения "об открытом вмешательстве в Корее", хотя ЦРУ также предоставило и противоположные сведения, включая разведданные от индийского дипломата в Пекине о том, что китайское руководство склоняется в сторону интервенции. Как отмечает Вайнер, в середине октября ЦРУ сообщило Трумэну, что "нет убедительных свидетельств" намерения Китая "прибегнуть к полномасштабной интервенции".

Вайнер, однако, упускает то, что этот доклад - "Угроза полномасштабной интервенции коммунистического Китая в Корее" - начинается с утверждения ЦРУ о том, что китайские наземные силы "обладают возможностями для эффективного вмешательства" в конфликт. В нем обсуждаются факторы в пользу китайской интервенции, а также факторы, препятствующие этому, и делается вывод о том, что вероятность продолжения тайной поддержки очень высока. Наконец, в последнем параграфе доклада вновь говорится, что "полномасштабную интервенцию коммунистического Китая в Корее следует по-прежнему рассматривать как существующую вероятность", несмотря на то, что она считалась "маловероятной в 1950-м".

Неряшливое исследование - как минимум так следует охарактеризовать изложение Вайнером Венгерской революции 1956 года, которая под его пером превращается в трагикомедию, когда Фрэнк Уиснер приказывает радио "Свободная Европа" (РСЕ) подстрекать к насилию против коммунистического режима и наступающих советских войск и наблюдает за тем, как восстание подавляется. Одним из главных источников Вайнера, позволяющих ему заявлять о виновности ЦРУ, служит записка от РСЕ в Нью-Йорке, якобы появившаяся вследствие "призывов" Уиснера к насилию, в которой венгерским сотрудникам радиостанции в Мюнхене сообщается: "Все ограничения сняты. Все приемы разрешены". Тезису Вайнера серьезно мешает тот факт, что в 1956-м Уиснер не был напрямую связан с РСЕ, а записка появилась после того, как восстание уже закончилось, и относилась она к риторике, а не к насилию.

Вайнер также указывает на передачу РСЕ, в которой предсказывалось, что США придет на помощь венгерским борцам за свободу, не сообщая при этом, что ведущий делал обзор прессы после советского вторжения и цитировал редакторскую статью лондонской газеты "Observer ", указав название издания. Даже в таком случае это было нарушением норм РСЕ, и это стало единственным примером скрытого намека на содействие за две недели непрекращающегося вещания на Венгрию. Идея того, что РСЕ подстрекало к насилию по распоряжению Фрэнка Уиснера, не подтверждается ни теми источниками, которыми располагает Вайнер, ни теми, которые ему не удалось задействовать (14).

По теме анализа ЦРУ развития советской ракетной программы Вайнер пишет: "В 1961 году ЦРУ прогнозировало, что у СССР к 1961 году будет 500 готовых к удару межконтинентальных баллистических ракет" (с.158), а у Москвы в 1961-м их было всего четыре. Этот пункт часто упоминается в обзорах "наследия провалов" в качестве примера полной некомпетентности ЦРУ. Как было возможно так ошибиться, тем более после многих лет наблюдения U-2?

Фактические ошибки в "Наследии провалов" многочисленны, и они таковы, что их может без особого труда заметить прилежный аспирант.

Проблема в том, что Вайнер неправильно указал год: это было в 1957-м, на три года раньше - вскоре после шока от испытания первой советской МБР, а затем и запуска спутника, когда советские лидеры хвастались тем, что выпускают ракеты "как сосиски", а программа U-2 была на ранних стадиях развития; и ЦРУ, и разведывательное сообщество в целом (не только ЦРУ) давали прогноз о 500 советских МБР в 1961-м - на четыре года вперед.

Вайнер неправильно прочел свой вторичный источник и не заглянул в первичный (15). Если бы он был более аккуратен, он бы обнаружил, что Национальная разведывательная оценка в 1960 году информировала президента о том, что на тот момент у СССР, вероятно, было 10 действующих МБР и это число могло возрасти до 50 - максимум до 200 - в следующем году. Другими словами, разведывательное сообщество США, из осторожности по-прежнему рассматривая худший сценарий, тем не менее используя полученную от U-2 информацию, значительно снизило свою первоначальную оценку, а спутниковая программа ЦРУ CORONA и полученные от Олега Пеньковского данные вскоре сделали оценку еще более точной. Это следовало бы назвать успехом, но Вайнер использует этот эпизод, чтобы высмеять ЦРУ.

Перечисление случаев избирательности Вайнера заняло бы еще 600 страниц, но я закончу особенно вопиюще неполными объяснениями событий вокруг известных "шестнадцати слов", использованных президентом Бушем в докладе о положении в стране касательно предположительных усилий Саддама Хусейна закупить урановое сырье в Африке. Утверждая, что Буш излагал доводы ЦРУ, Вайнер забывает упомянуть о происхождении информации от британской разведки. Более того, недавние воспоминания Джорджа Тенета проясняют, что ЦРУ изъяло это утверждение из предыдущих речей и просто не сделало этого в отношении доклада о положении в стране. На самом деле ЦРУ не поддержало этого заявления.

Непонимание простых фактов

Фактические ошибки в "Наследии провалов" многочисленны, и они таковы, что их может без особого труда заметить прилежный аспирант. Ниже идет их перечень:

• Управление стратегических служб не было "отстранено от изучения важнейших данных радиоперехвата" во время Второй мировой войны (с. 5). Немногим во всех организациях можно было изучать перехваты ULTRA, но внутри управления стратегических служб доступ имело подразделение контрразведки X-2.
• Разграничение между шпионажем и тайными операциями возникло не в послевоенный период (с.11). За годы до этого оно уже было организационным принципом Управления стратегических служб. Агентурная ветвь разведки, которая впоследствии стала называться HUMINT, а также различные другие ветви были ответственны за действия военизированных формирований и тайные операции.
• Закон о ЦРУ 1949 года не предоставлял ЦРУ полномочий проводить тайные операции (с. 40) - этот закон касался полномочий директора центральной разведки в отношении персонала, секретности и необъявленного финансирования (что, конечно же, способствовало сохранению секретности операций). ЦРУ истолковало свои полномочия проводить тайные операции из заведомо расплывчатых формулировок Закона о национальной безопасности 1947 года и исполнительных распоряжений.
• Вайнер явно читал (и даже цитирует) мою статью "Исследования по разведке" про злополучный полет Джека Доуни и Дика Фекто в 1952-м, однако он ошибся, считая, что целью полета было "спасти" агентов, передавших по радио сигнал о помощи, тогда как их миссия заключалась в доставке документов (с. 60).
• Озадачивает упоминание о "полковнике ЦРУ" (с. 88). В КГБ были полковники, но в ЦРУ никогда не было военных чинов, хотя Управление и нанимало на работу офицеров вооруженных сил.
• Вайнер также допускает ошибку, когда говорит, что нынешний директор, Майкл Хайден (с. 510), - первый находящийся на действительной службе военный офицер, возглавивший ЦРУ с начала 50-х годов. Первым был адмирал Стэнсфилд Тернер (1977).
• Вайнер говорит, что в 50-е годы программа стимулирования советских перебежчиков за пределами СССР, REDCAP, была неэффективной и не имела значительного успеха до 1956 года (с. 124). Он забыл про двух "петров": Петра Дерябина и Петра Попова - оба они были чрезвычайно ценными агентами.
• Утверждая, что "исламские воины", которых ЦРУ поддерживало в Афганистане, впоследствии стали воевать против США (с. xv), автор пренебрегает важным различием между афганскими моджахедами, которых поддерживало ЦРУ, и арабами, прибывшими в Афганистан в 80-х, которых ЦРУ не поддерживало.
• Джон Маккон никогда не был заместителем министра обороны (с. 180) и в бытность свою директором центральной разведки не проводил массовых увольнений.

Так что же верно в "Наследии провалов"?

Несмотря на все серьезные упущения, некоторые отрывки "Наследия провалов" неплохи (хотя Вайнер и не заслужил доверия к себе как к тщательному исследователю - в том, что касается его источников, лучше за ним проверять).

Вайнер достоверно описывает хаос тех ранних дней в истории шпионажа и тайных операций ЦРУ, в особенности когда Управление стратегических операций и Управление политической координации были отдельными организациями с соперничающими программами (с. 33).

Я на самом деле согласен с Вайнером в том, что в какой-то момент (хотя я и не уверен, когда это было точно) отправка групп из местных агентов была недобросовестным делом. Об этом говорят факты, которые были известны тогда ЦРУ, - слишком мало (менее 25%) из них вообще когда-либо вернулось. В то же время никто ведь не гнал этих местных агентов под дулом пистолета. Это были националисты, готовые рисковать жизнью (многие из них долгие годы воевали против Советов на своей родине без помощи США), а мы были готовы попытать удачу в надежде на то, что они смогут нам доставить хорошие разведданные или как-либо иначе навредить нашим противникам. Под сильным давлением ранних лет "холодной войны", когда всех тревожила экспансия коммунизма и никто не знал, чем закончится борьба, эти пусть и опрометчивые операции были более понятны и простительны, чем готов признать Вайнер.

Вайнер пишет лучше, когда берется за освещение разведки как репортер (часть 6). Его пересказ событий 90-х - изменения в отношениях между ЦРУ и военными в результате войны в Персидском заливе, влияние "дивидендов мира" на ресурсы ЦРУ, катастрофическое отношение администрации Клинтона к разведке - кажется верным и полезным обобщением.

Но эти несколько плюсов не могут перевесить тот главный факт, что "Наследие провалов" - узконаправленное и предвзятое повествование. В своем предисловии Вайнер заявляет, что верит в то, что профессия разведчика чрезвычайно важна для национальной безопасности, но он, скорее всего, причинил ей значительный ущерб, так как тем, кто выберет себе эту профессию, я боюсь, придется разбираться с его неточностями и искаженными перспективами еще долгие годы.

Что же касается того пробела, который Исторический отдел ЦРУ хотел увидеть закрытым, то я надеюсь и верю, что место работы Вайнера вскоре займет труд историка, который всерьез постарается докопаться до "всей правды" о разведке, а не выстраивать избранные отрывки, подгоняя их под свою интерпретацию. Тогда у нас будет изложение истории, которое может нас многому научить, улучшить и продвинуть вперед важную работу по обеспечению безопасности нашей страны. (16)

Примечания:

1. Меморандумы дискуссий на 473-м (5 января 1961) и 474-м (12 января 1961) заседаниях Совета национальной безопасности; документы 80 и 84 Министерства иностранных дел США, 1961-1963 гг.: том XXV (2001). См. также документ 79, протокол встречи Эйзенхауэра, советника по национальной безопасности Гордона Грея и генерала Эндрю Гудпастера 3 января.

2. Вайнер, xiv-xvii.

3. См.: Дэвид Робардж (David Robarge). "Сделать как надо - анализ ЦРУ арабо-израильской войны 1967", Studies in Intelligence 49, No. 1 (2005).

4. "Отчет о проделанной работе" - докладная записка от 7 июня 1948 г., Библиотека Гарри Трумэна, документы Кларка Клиффорда, доступные через справочную систему рассекреченных документов (DDRS).

5. Были перепечатаны как документы 277 и 283 в сборнике Международные отношения США 1945-1950: Возникновение разведывательного истеблишмента (1996).

6. Библиотека Трумэна, документы секретаря президента доступны через справочную систему рассекреченных документов (DDRS).

7. См., например, обзор Дэвида Уайза в "Washington Post", 22 июля 2007.

8. Кевин Раффнер. Налаживание партнерства в сфере разведки - ЦРУ и истоки BND [Западно-германская разведка] 1945-1949 (CIA History Staff, 1999; редакция и издание, 2002), xxix.

9. О взглядах Рейгана на ЦРУ и разведку см. Кирон Скиннер и другие. "Рейган собственной рукой" (New York: Touchstone, 2002), 121-128.

10. Джеральд Хейнс и Роберт Леггет. "Наблюдая за медведем - очерки об аналитике ЦРУ по Советскому Союзу", 70.

11. Майкл Хаас. "В тени дьявола - специальные операции ООН во время корейской войны" (Аннаполис, Мэриленд: Издательство Института ВМС, 2000), 172-205.

12. "ЦРУ в Корее, 1946-1965"; рассекреченные разделы касаются только периода корейской войны.

13. В Библиотеке Трумэна и в доступе через справочную систему рассекреченных документов (DDRS) имеются доклады ЦРУ: "Оперативная сводка 1 сентября 1950", "Промежуточная оперативная сводка 30 сентября 1950" и "Угроза полномасштабной интервенции коммунистического Китая в Корее", 12 октября 1950 г. Все эти доклады были рассекречены в 1977-1979 гг.

14. Вайнер цитирует, например, Арча Паддингтона "Свобода вещания" (University Press of Kentucky, 2000), но по какой-то причине, похоже, не знает или решает не пользоваться доступной на веб-сайте Woodrow Wilson Center работой А.Росс Джонсон "Восстановить истинное положение вещей - роль радио "Свободная Европа" в Венгерской революции 1956", декабрь 2006.

15. Вайнер опирался на очерк Раймонда Гартхоффа "Оценка советских военных намерений и возможностей" в сборнике "Наблюдая за медведем", 135-186. Фактические оценки давно были доступны серьезным исследователям в книге Дональда Стюри "Намерения и возможности - оценки советских стратегических сил, 1950-1983" (Washington, DC: CIA History Staff, 1996).

16. В своем списке благодарностей Вайнер "приподнимает шляпу перед мужчинами и женщинами Исторического отдела" в знак признательности за открытость. Изучение его примечаний, однако, заставляет думать, что он извлек относительно мало пользы из плодов их труда. Его работа редко являет нам образцы острых высказываний и живописных оборотов речи, встречающихся в интервью и устных историях, на которые он в основном опирается.

Источник: "Central Intelligence Agensy"

Перевод Ольги Шляхтиной