Из Молдавии с любовью

Сергей Эрлих. История мифа ("Декабристская легенда" Герцена). - СПб.: Алетейя, 2006. - 268 с.; Сергей Эрлих. Россия колдунов. - СПб.: Алетейя, 2006. - 292 с.; Анти-Эрлих, PRo-Moldova. - СПб.: Алетейя, 2006.

Если книгу называют "нашумевшей", это обычно означает, что о ней много говорили или говорят. Что ей сопутствует символический, рыночный и т.д. успех. Может ли книга сама о себе шуметь и хлопотать, чтобы "нашуметь" продолжение на триста с лишним страниц из одних полемических отзывов? Если автор не промах, может. А петербургский, в недавнем прошлом кишиневский, историк Сергей Эрлих - автор не промах. Он не только наводняет рынок многократными изданиями своих сочинений, но и создает для них резонансную среду. Иначе говоря, выступает как заказчик ругательных рецензий. Бывает ведь, что какой-нибудь эксцентричный акционер закажет свой портрет в рост, но в манере абстрактного, скажем, экспрессионизма. Почему нет?

Только что сразу три его книжки вышли в издательстве "Алетейя". Оформлены они одинаково, но предупредительно продаются по отдельности. Пусть уже трехтомник, но у читателя должен быть выбор - сфера услуг как-никак. Тома решены концептуально: тут и научная монография, и ее популярные следствия, и живейшая полемика вокруг. Все это, за вычетом полемики, уже выходило, но в таком амбициозном формате впервые. В общем, причина ясна - надоело автору каботажное плавание. Повседневность Сергея Эрлиха посвящена трудам на благо издательства "Нестор-История", о котором я писал в "РЖ" под шапкой "Петербургские тиражи". Духовное служение состоит в распространении собственной не очень продвинутой, но вполне законченной историософской концепции. Ее предпосылки подробно изложены в первом томе, который занимает добротная по материалу и теоретически вполне заурядная работа "История мифа", выросшая из кандидатской диссертации автора. Ее базовые положения и следствия сформулированы в небольшой статье "Россия колдунов", что впервые вышла в журнале "Знание - сила" в 1995 году и переживает ныне четвертую републикацию. Вместе с ней во второй том вошло еще несколько публицистических статей. Третий же составляют свидетельства в пользу неумеренной мономании автора - статьи видных гуманитариев, обсуждающих идеи первых двух томов, объединены скромным заголовком "Анти-Эрлих".

В одном из многочисленных предуведомлений, обрамляющих собственно тексты, Эрлих спешит заверить читателя, что готов к обвинениям в "я-кании", ибо ученым пристало лишь "мы-чание". Подобный риторический прием довольно распространен - правда, не есть свидетельство хорошего вкуса. Вкус - главная проблема всей затеи. Эрудированный, квалифицированный и неадекватно амбициозный ученый, Эрлих жаждет признания. Настолько, что ничего не стесняется. Вернее, не догадывается, как он сам выглядит со стороны. Но это и есть черта успешного идеолога. История не интересует его как инструмент познания настоящего. Область его стратегических интересов - будущее России.

Выглядит это свежее решение вот как. Известный антрополог Жорж Дюмезиль незадолго до Второй мировой войны вывел одну общую черту индоевропейских цивилизаций. В каждой из них присутствовали три социальных группы - жрецы, воины и земледельцы. Функция управления чаще всего узурпировалась воинами, жрецы осуществляли легитимацию этого управления, а что там было с земледельцами, и так понятно. Вместе с тем Дюмезиль как носитель, по мысли Эрлиха, "демократических предрассудков" считал элементы триады полностью равноправными и конкурентными. В этом проявлялся его "статический" структурализм, который Эрлих в одной из программных статей пытается "раскрутить" в структурализм "динамический". На деле же в разных цивилизациях строились достаточно жесткие иерархии. Русская цивилизация, например, опиралась на воинов. В отличие от Европы с ее верховенством сакральной власти и четким разделением сакрального и светского, Древняя Русь была подчинена светской власти, смешивавшей свои функции с властью сакральной. Когда-то "партия" громовержца Перуна взяла верх над "партией" скотьего бога Велеса, воины разгромили волхвов - первое поколение русских жрецов, которых Эрлих называет "колдунами". Вторым поколением стало сформированное светской властью марионеточное ведомство под названием "православное духовенство". Наконец, третье поколение обрело идентичность в 1825 году, ознаменовав конец XVIII столетия. Это поколение - интеллигенция, возросшая на дрожжах масонства, но сразу отбросившая мистицизм последнего в пользу нравственного служения.

Декабристы стали для русской интеллигенции идеальным прообразом, ее Христом, размноженным в сотнях ипостасей. Начиная с Герцена, по известной и уже комической формулировке внезапно разбуженного декабристами, интеллигенция воспринимала декабристов как "мучеников", как "тотем" и как "аллюзию" (классификация - чистый Борхес, что, впрочем, не важно). Формирование "декабристского мифа" Эрлих подробно проследил в диссертации, проанализировав под мифологическим углом зрения все упоминания декабристов в сочинениях Герцена. Но на этом нельзя останавливаться - наука должна, просто обязана выписать рецепт корыстному человечеству. Для этого и нужны тексты вроде "России колдунов", задающей для академических благоглупостей долгожданное практическое измерение. Начиная с 1825 года третье поколение колдунов разрушали Россию воинов и добились-таки своего. Иссякли знаменитые победы русского оружия "от первых князей до последних генеральных секретарей" (sic! - Я.Л.). Но ведь и "колдуны" не могут управлять Россией - программа-то у государства с самого начала была совершенно иной. Остается одно - создать новую цивилизацию, Четвертый Рим, где "последние станут первыми". Опираясь на известную динамическую модель соотношения центра и периферии (от Чижевского до Лотмана), Эрлих предрекает рождение нового центра российской, а может, и европейской цивилизации. Это Республика Молдова.

Кишиневский еврей Сергей Эфроимович Эрлих, русский по языку, как большинство молдавской интеллигенции, не может выносить ни колонизацию своей малой родины румынами с их садомазохистскими комплексами, ни распад России под натиском чуждых влияний. Молдавия кровно связана с культом скотьего бога, которого когда-то победили ныне выдохшиеся воины. Уже сейчас Молдавия поставляет Москве и Петербургу скромных и работящих гастарбайтеров, над которыми принято глумиться. Но пройдет совсем немного времени, и эти люди, в лучшем случае награждаемые эпитетом "глупые", начнут доминировать. Не агрессивная экспансия мусульманского Востока, но основанная на братской любви ассимиляция с западными единоверцами - таков позитивный сценарий, вчерне набросанный Эрлихом в ходе его исторических изысканий. В итоге, бодро резюмирует автор, будущее России - Молдавия от Атлантики до Тихого океана. Вот такие дела.

Часто самая лучшая реакция на провокацию - это отсутствие реакции. Никто не может сказать, насколько ничтожен повод для беспокойства и надо ли нервничать, когда стоит просто посмеяться. Впрочем, смеялись и над большевиками, показывали пальцем и на бездарного художника Шикльгрубера. Украдкой хихикали, когда второй российский президент передавал бразды правления своему преемнику. Все это явления бесконечно разного масштаба, тем более при беглом сопоставлении с предметом настоящей заметки. Так что рекламную кампанию, развернутую Сергеем Эрлихом вокруг своих книг, скорее всего, следовало бы игнорировать. Все написанное о нем герой и организатор кампании все равно истолкует в свою пользу - у одержимых иначе не бывает. Но предпринятая им провокация поучительна. Да и кто знает, в самом деле - это что касается сути вопроса. То, как эта провокация исполнена, отчасти ново для российских интеллектуалов, привыкших к ясной - либо спущенной сверху, либо одобренной внутри сообщества - границе между "наукой" и "шарлатанами". Представление об этой границе еще не гарантирует ее хотя бы показного соблюдения. Достаточно открыть любой "научный" сборник гуманитарного направления, чтобы наткнуться на бездарные, бесполезные и бессодержательные тексты, чьи авторы были принуждены к их написанию рядом служебных обстоятельств. Однако циркулируют эти тексты в некоем оговоренном поле, весьма косвенно связанным с идеологическим пиаром. Эрлих же не просто взял да и вышел из этого поля, как это сделали в свое время Лев Гумилев или академик Фоменко. Он намеренно циркулирует в пространстве "между". Он как бы везде успел. Начитал исчерпывающий материал по истории декабристского движения. Для его убедительной интерпретации прошелся по структуралистам. Тут у него и помянутый Дюмезиль, и классик "анналов" Дюби с внешне сходной трехчленной структурой средневекового общества, и походная аптечка тартуско-московской семиотики (Лотман и Успенский, Иванов - Топоров вместе и поврозь, Мелетинский с "Поэтикой мифа" и Левинтон в качестве автора статей из "Мифов народов мира". Усвоив все это и даже больше, Эрлих ринулся выяснять: ке фер? фер-то ке? Нужно срочно что-то придумать, чтобы всех спасти, а кое-кого сделать главным по тарелочкам. Идеолог вытесняет ученого. А с другой стороны, откроешь книжку о "мифе декабристов" - выходит совсем другая картина.

Видимо, именно так рассуждали авторы тома "Анти-Эрлих", о чьих отзывах нет смысла говорить отдельно. Это перформанс исключительно "в себе", хотя и создан с установкой на коммуникацию. Один пишет о так нам всем не хватавшей провокации; другой - о личной обиде на автора; третий - о том, что без его трудов, как ни крути, уже не обойдешься. Но от того, что несколько более или менее известных людей пошли навстречу страждущему автору и помогли ему обратить на себя больше внимания, еще не получается полноценной коммуникации, а уж полемики - тем более. Интеллектуальная благотворительность какая-то. Кстати, все три книжки выпущены в рамках программы "Благодарная Молдавия - братскому народу России". Учредитель - некая "Бизнес-Элита, SRL" (Кишинев). Это тоже заявка на новое направление патернализма. Кстати, в "России колдунов" Эрлих поделился воспоминаниями: примерно с лета 1989 года в отношении привычно превозносимой метрополии у него "возникло новое чувство - превосходства, смешанного с жалостью". Видимо, это чувство и привело его в Санкт-Петербург, помогло найти пристанище в местном филиале Института истории РАН, взять под контроль институтское издательство и развернуть под его маркой массированную саморекламу. Действует он по той же модели, что и осмеянные мессии с окраин империи, но выступает в числе предводителей этого исхода, его идеологическим выдвиженцем.

Более десяти лет назад Владимир Маканин заставил своего героя Петровича зарезать кавказца, сказавшего, что Россия кончилась, что нет ее больше, была, да вся вышла. Это при том, что "Андеграунд, или Герой нашего времени" не ставил в центр внимания проблему розни на пространстве бывшей империи. Просто она уже тогда была частью повседневности. При всей настораживающей комичности модель Эрлиха отличается тем, что субъектом экспансии объявляется предельно "безобидный", "неагрессивный" и даже не слишком активный в плане самоидентификации этнос. Известно, что именно мягкие формы воздействия оказываются чаще всего наиболее эффективными. В ответ на ласку и любовь остается только потрясать в бессильной ярости кулаками. Что русские в основном и делают, продолжая героически вырождаться. Только ни к науке, ни к ее не слишком доброкачественной рекламе это уже не имеет никакого отношения. Остается надеяться, что благотворительная программа "Благодарной Молдавии" будет поддерживать не только искусственно спровоцированные и раздутые скандалы внутри академического сообщества. И "Анти-Эрлих" не превратится в ежегодник.

       
Print version Распечатать