Гюнтер Грасс будет танцевать

Вы спрашиваете, как приготовить книжный фестиваль? Рецепт несложен: возьмите ярмарку non/fiction, сократите до минимума книготорговлю, добавьте по вкусу круглых столов и прочих мероприятий - и готово. Да, еще не забыть поменять декабрь на июль. А в остальном без перемен, даже место действия рекомендуется оставить то же. Разве что можно переместиться со второго этажа ЦДХ во двор, но это легко отнести на счет сезонных особенностей. Так же, как развешанные тут и там гамаки, шатры с табличками "Гурзуф", "Ялта", "Бахчисарай" и пр.

Однако при всей кажущейся простоте манипуляций эксперимент удался - почти как плов, который прямо перед закрытием фестиваля тут же во дворе готовил специально по такому поводу выписанный из родной Ферганы главный узбекский плововед Сталик Ханкишиев, автор книги "Казан, мангал и другие мужские удовольствия". Подозреваю, что организаторы (программный директор - Александр Гаврилов, директор просто - Василий Бычков) должны разделить лавры с погодой: по крайней мере, первый вариант этой статьи, писавшийся в субботу, когда температура упала до плюс двенадцати, был куда более критичным. Но в воскресенье опять потеплело, и наступил полный хеппи-энд.

Впрочем, и начиналось все неплохо: в пятницу днем поэтическую премию "Московский счет" (в этом году ее приурочили к фестивалю) вручили Марии Галиной за книгу "Неземля" - одно из самых осмысленных премиальных решений последних лет. А ближе к вечеру Юз Алешковский спел "Окурочек" и "Товарища Сталина".

Холодная суббота запомнилась дискуссией о том, как писать про жизнь замечательных людей и кого, собственно, этими самыми замечательными людьми считать. Авторы последних ЖЗЛовских бестселлеров спорили, допустим ли при написании биографии художественный вымысел. Постановили: домысел допустим, а вымысел - нет. Попутно выяснились приятные детали: Майя Кучерская, справившись с великим князем Константином Павловичем, взялась за Лескова, Алексей Варламов, покончив с Пришвиным, Грином и Алексеем Н. Толстым, замахнулся на Григория Распутина, а Дмитрий Быков, собрав все золото мира за Пастернака, пообещал, что Окуджава выйдет еще лучше. Но больше других поразил Александр Архангельский, сообщивший, что работает над биографией Пушкина.

В воскресенье журнал "Неприкосновенный запас" устроил круглый стол о судьбе левых идей в России и в мире, приуроченный к выходу книги Вадима Дамье "Забытый Интернационал. Международное анархо-синдикалистское движение между двумя войнами". Предполагалось участие нашего старого знакомца Александра Тарасова, однако опытный подпольщик предпочел съемку на НТВ, а в его отсутствие в шатре "Керчь" ощущался явный дефицит пассионарности. Началось, впрочем, все хорошо: Борис Кагарлицкий порадовал присутствующих сообщением, что история левых движений 20-го века - это история поражения. Остальные выступавшие, увы, были не столь оптимистичны и грозили анархо-коммунистическим ренессансом. Однако чьи чертежи - Бакунина или Маркса - использовать для построения светлого будущего, решить так и не смогли.

Завершился фестиваль концертом идишской группы Der Partizaner Kish ("Поцелуй партизанки"), сопровождавшим презентацию нового сайта booknik.ru, посвященного еврейской книге (сайт обещает оказаться занятным, в ближайших планах - выявление еврейского подтекста стихотворения "Идет бычок, качается..."). Группа оказалась славная, конферанс Сергея Кузнецова был и того лучше, а что под занавес Псой Короленко появился и даже песенку спел - так в любом деле не без недостатков1.

На самом деле на книжном фестивале было еще много всего достойного упоминания. Была, например, насыщенная детская программа с Людмилой Петрушевской и гонками на самокатах, были фильмы (мульт- и просто), комиксы и музыка, были встречи с Грэмом Свифтом и Бегбедером. Для полноты комплекта не хватало разве что хорошего окололитературного скандала - но вот чего не случилось, того не случилось. Тарасов, как говорилось выше, по уважительной причине отсутствовал, "нашисты" и прочие молодогвардейцы, видимо, разъехались на каникулы и послушать стихи Лимонова в авторском исполнении не пришли, а Юрия Полякова никто не расспросил про историю увольнения Ольги Рычковой - хотя следовало бы. В общем, не срослось. Прочих недостатков (скорее даже технических неполадок) было общим счетом два: павильон "Коктебель" находился на отшибе, отчего мероприятия, проходившие там, были обречены на малолюдность, а звуки с разных площадок накладывались друг на друга, и в результате в спор анархистов с марксистами вклинивались детские считалочки, а стихи Дмитрия Быкова звучали на фоне бодрого голоса Макса Фрая.

Переходя к концептуальной части, она же подведение итогов, позволю себе вспомнить одну историю, рассказанную пару лет назад на каких-то критических посиделках Борисом Кузьминским. Кузьминский говорил о том впечатлении, какое произвела на него презентация нового романа Гюнтера Грасса, проходившая в рамках Франкфуртской ярмарки и постановочным размахом напоминавшая настоящий спектакль. В зале, похожем на дискотечный, исполнение танцевальных мелодий чередовалось с чтением автором коротких фрагментов своего текста. Прекрасные фройляйн пели, Грасс танцевал, и в результате все завезенные на презентацию книги были раскуплены. Рассказав эту историю, Кузьминский, помнится, предложил собравшимся представить себе современного российского писателя статуса Грасса, который по воле режиссера подобного действа согласился бы дрыгать ножкой и выкидывать коленца. Собравшиеся вздрогнули и представлять отказались.

Но презентация, фестиваль - действия по определению эстрадные. Писатель на них должен петь и плясать, не в прямом, так в переносном смысле. Коль скоро отечественные авторы сопоставимого с Грассом статуса и уровня петь и плясать не намерены, выписывать разнообразные па будут другие, более сговорчивые. Не случайно в программе фестиваля столько места отводилось Дмитрию Пригову2, Андрею Родионову, Оксане Робски, Дуне Смирновой - то есть фигурам скорее эстрадным, чем литературным (при сколь угодно широкой трактовке последнего слова).

В общем, перенести центр притяжения с книги как товара на книгу как событие, образующее вокруг себя определенное культурное поле, показать читателю автора как личность, имеющую самостоятельный интерес, - это, конечно, цели правильные и благородные. Сложнее, однако, сделать следующий шаг - довести до сознания сколько-нибудь массовой публики, что поэт хорош не умением выразительно рычать под музыкальное сопровождение, а способностью писать хорошие стихи. А пока публика этого не осознает - Гюнтер Грасс будет танцевать.

Примечания:

1 На самом деле ничего против П.К. не имею, но уж больно пафосно про него в программе наворочено: "Филолог, акын, бодисингер и современный skomorokh', московский поэт и художник-перформансист, экспериментирующий с жанром песни и с различными песенными традициями... вводит особый тип концерта, последовательно понятого как глубинно-психологический процесс, экзистенциальное переживание и ритуал. Синкретический интерактивный перформанс Псоя роднит его не только с концептуализмом (modern art), но и с аутентичной фольклорной традицией (popular culture)". И все это вместо того, чтобы честно написать: "Популярный в среде русско-еврейской клубной тусовки массовик-затейник".

2 Пригов - фигура для меня загадочная, сколько раз вижу, столько раз недоумеваю. Вот сидит нормальный человек, говорит нормальные интеллигентские банальности. Как вдруг вспоминает, что он Дмитрий Александрович Пригов, и начинает соответствовать - "Евгения Онегина" озвучивать на манер мантры или еще что-нибудь в том же духе.

       
Print version Распечатать