Сборник статей, посвященных Филиппу Арьесу, одному из самых цитируемых антропологов, считавшему, что детство в европейской культуре было открыто очень поздно, скорее критикует ученого. Арьес думал, что к ребенку до XVIII века относились как к несовершенному взрослому, буквально недоделанному, и воспитание сводилось к тому, чтобы с большими усилиями развивать отдельные параметры – годами развивая то физическую ловкость, то ловкость ума, чтобы нелепый маленький «взрослый» стал, наконец, настоящим взрослым.

Иначе говоря, воспитание мыслилось как многолетняя работа садовника, постоянно ставящего новые подпорки дереву, чтобы оно выпрямилось, или как работа строителя готического собора в стихотворении Рильке, который перелагает свое недовольство в бесконечную обработку камня. Тогда как XVIII в. открыл детство как особую пору затаенных желаний и устремлений, каждое из которых таинственно и глубоко.

Известный теоретик Патрик Хаттон в одной из первых статей сборника связывает позицию Арьеса с обстоятельствами его жизни: в молодости Арьес был близок движению «Французское Действие» с его шовинистической романтизацией Средневековья, тогда как после Второй мировой войны его идеи подвели базу под беби-бум, а позднее – под сексуальное просвещение.

Многие статьи сборника посвящены опровержению позиции Арьеса: оказывается, что в Средние века детей не изображали потому, что мало было сюжетов, в которых могли принимать участие дети, а детским играм не уделяли специального внимания, потому что поиграться любили не только дети, но и подростки, до самой свадьбы. Не теоретизируют же сейчас, скажем, как молодые приятели весело проводят время. Детской литературы не было, но просто потому, что главные ситуации детской литературы – наказание за неправильный поступок или приключение, пережитое из-за непослушания – и так в достатке имелись в повседневной жизни.

Только когда каждый ребенок смог знакомиться со «всем миром», благодаря распространению массового книгоиздания, газет и журналов, географических карт и ботанических пособий, когда дети стали ходить на экскурсии и собирать гербарии – тогда и появилась культура детства как особый мир, любая затаенность в котором оборачивается открытием целого мира. И такая затаенность тоже исследуется в широком диапазоне: от школьной морали, которая должна произвести национальное самосознание, до дизайна олдтаймерских американских кукол, приучающих ребенка проектировать всю будущую жизнь. – А. Марков.

«Вся история наполнена детством»: Наследие Ф. Арьеса и новые подходы к истории детства. / Сост. В.Г. Безрогов, М.В. Тендрякова. – ч. 1. – М.: РГГУ, 2012. – 472 с. – 500 экз.